Сезон Колдовства

Изнутри заведение совершенно не оправдывало свое унылое название «Дремлющий путник». Посетители орали во все горло, распевали похабные песни, танцевали на круглых столах – в общем, веселились как могли. Я быстро огляделся. Все гости на одно лицо: голубоглазые, длинные темные волосы, а у тех что постарше – клиновидные бородки. Понятно, купцы из северного предгорья Лейпца. Удачно поторговали в столице и теперь, на радостях, решили немного гульнуть. А что так шумно, так и это вполне объяснимо: хоть до родных стен не так далеко, но оставшийся переход самый сложный. Дорога через Кряжистую пустошь еще никому легко не давалась. Только Обронившие разум преодолевают ее без труда, а вот все остальные осветят себя символом веры, а все одно – десять раз подумают, прежде чем вступить на проклятый тракт. Нехорошее это место. И ведь не обойдешь никак. Справа Колючая чаща, а слева тянутся Льняные болота. Так что, пусть пьют, такая смелость тоже сгодится.

Мы с Нерой протиснулись в дальнюю часть зала и устроились в самом тихом месте – между выходом на задний двор и кухонной пристройкой. Запах здесь, конечно, еще тот. Понамешано всего, аж в нос бьет. А все лучше, чем среди нарезавшихся северян.

– Чего изволите? – услужливо поинтересовалась дородная женщина в грязном фартуке. К полуночи она едва стояла на ногах от усталости, но постояльцы есть постояльцы, их как местных попрошаек на улицу не вышвырнешь. Мы ведь не только за ужин, а и за комнату щедрой монетой отблагодарим.

– Х-м-м, а что у вас есть вкусненького? – поинтересовалась Нера.

– Вкусненького? – удивилась женщина.

– Ну да, что-нибудь сладкое, например, безе…

– Нера, – остановил я забывшуюся племянницу. – Помолчи, я лучше сам. Принесите нам два луковых супа, парочку эля и сыр.

Ученица недовольно поморщилась, но спорить не стала.

Хозяйка одарила нас придирчивым взглядом и молча удалилась.

– Интересно, я когда-нибудь привыкну к местной пище? – принялась размышлять вслух Нера. – Такое ощущение, что у них любой продукт обязательно надо жарить! Без вариантов!

– Привыкнешь, – уверенно заявил я. – Здесь ко всему привыкаешь. Иначе…

– Иначе что?..

– Иначе тронешься умом и угодишь в приют для Несобразных.

– Здесь, на планете? Фу, какое ужасное будущее ты мне нарисовал, дядя, – фыркнула племянница.

– А что же ты хотела? Мы, как-никак, среди одичалых, – натянуто улыбнулся я.

Возле стола кто-то громко кашлянул, и на деревянную поверхность легли две широченные лапищи. Я поднял взгляд и уперся им в кряжистого торговца. Его объемный кафтан был распахнут, и можно было без труда заметить перевязь с мечом, а также кожаный жилет с десятком метательных ножей. Но оружие использовалось явно напоказ: расположено неудобно, при необходимости трудно извлечь, никакой практичности.

– Чем обязан? – равнодушно поинтересовался я у северянина.

– Стало быть, ты и есть перегрин? – на нас пахнуло крепкой настойкой из куст-травы. – Да можешь не отвечать, все одно, с таким диковинным оружием тебя за лигу разглядеть можно, – икнув, он присел за наш стол, даже не удосужившись спросить разрешения.

В этот момент с едой подоспела хозяйка. Быстро расставив тарелки, она толкнула в бок торговца и требовательно произнесла:

– Фарен-Гат, предупреждаю, будешь приставать к нашим гостям, муж живо вытолкает тебя на улицу охолодиться!

Северянин только отмахнулся:

– Приставать к гостям… Изолья, ты, кажется, издеваешься надо мной! Да выпей я хоть бочку мутнянки, не осмелился бы перейти тропинку самому перегрину…

Кажется, только теперь женщина заметила мой карабин и непривычную для здешних мест одежду.

– Моменраг меня подери. – Она осенила себя знаком Всевышнего и быстро убралась восвояси.

– Итак, – вновь обратился ко мне северянин. – Какими судьбами в наших края, странник? Неужто совы принесли на хвосте, что в здешних подвалах завалялся какая-нибудь редкая вещичка?

Я пропустил его вопросы мимо ушей и не спеша приступил к еде.

– Да брось! Я ведь не из праздного любопытства интересуюсь, – продолжил донимать меня Фарен-Гат.

– А из какого?.. – Я резко отодвинул миску с похлебкой и требовательно уставился на здоровяка.

– Что, из какого? – не понял торговец.

– Из какого любопытства ты интересуешься? – спокойным до неприличия голосом спросил я.

На лице северянина проступила явная озадаченность, которая слегка отрезвила его затуманенный элем разум.

– Х-м-м… да не знаю я… А какое еще бывает любопытство?

– Например, рискованное, – терпеливо объяснил я. Затем немного помедлил и, придвинув плошку поближе, продолжил наслаждаться похлебкой.

Только сейчас северянин понял всю нелепость момента. Напряженно покосившись на мой кожаный браслет с изумрудными камнями, он нервно сглотнул и, стерев рукавом выступивший на лбу пот, осторожно прошептал:

– Великодушно прошу прощения, муренмук. Видимо, хмель ударил в голову, и все-такое…

Я сделал каменное лицо, но ничего не ответил.

Северянин покорно ждал, пока мы закончим трапезу, а потом еще немного, когда я с наслаждением осушу кружку эля.

– Чего ты хочешь, торговец? – наконец поинтересовался я.

– Помощи, странник, чего же еще. Не только для себя, но и для моих людей, – он указал на толпу у себя за спиной.

– Помощи? Для этой шумной компании? – Я сделал вид, что сильно удивлен. – По-моему, они не выглядят нуждающимися…

Фарен-Гат кивнул и попытался объяснить:

– Все это веселье, оно ведь вынужденное. А всему виной проклятый страх. Сначала он поселился в наших головах, а теперь течет в жилах каждого из нас. Поэтому я взываю к помощи, как велит книга слепого старца. Обратись – и услышан будешь!

Слова торговца вызвали во мне живой интерес. Подобные вещи знали единицы: коронованные особы, лорды-советчики или кардиналы. Любой из них, но только не торговец. Древние библиотеки уже давно стерли память о Старых богах.

– И в чем же причина вашего страха? – поинтересовался я.

Северянин нахмурился и нехотя произнес:

– Вам, конечно, нас, простых смертных, не понять. Но мы ведь тоже жить хотим. Понимаете?

– Кто же вам мешает?

– А то вы не догадываетесь… Сезон Затишья к концу идет. Вновь подул ветер перемен. Мрачные девы – они теперь повсюду, как саранча, мать их вертихвостка! Что возле Лукреца весь урожай сгубили, что у Гряжца набедокурили. Понимаете, к чему я клоню? Для ведьм мы и есть этот самый урожай. Они мирный люд готовы хоть живьем слопать. А нам что делать? Как себя защитить?

Я понимающе кивнул, но ничего не ответил. А торговец продолжил говорить:

– Мы ведь сюда на свой страх и риск товар привезли. Шкуры, дерево, жир морского фрила. Первый раз, стало быть, попробовали. Обычно-то к портовым Фрелькам ходили и там все за полцены перекупщикам сдавали. У них, правда, никогда хорошей цены не было. А тут уж и вовсе до издевательства дошло. Говорят, моря нынче неспокойные стали, вот и предложили товар за бесценок сдать. Им, мол, и противоборцев нанимать, и у инквизиторов защитную индульгенцию выкупать. А нам-то, какой прок? Проще уж на топку товар пустить – не польза, так хоть тепло будет.