Глазами ветеринара. Невероятные приключения Семена Петровича в эпоху перемен

Я набрал в лоток теплой воды, надел перчатки, взял ватные тампоны и марлевые салфетки. Потом начал медленно и осторожно смывать кровь, очищать веки и убирать прилипшие кусочки перьев. Семеновна плотно закрыла здоровый глаз и прижалась к деду Мазаю. Она сидела абсолютно неподвижно, как каменная, только иногда вздрагивала от тех прикосновений, которые, вероятно, были более болезненны. Затем я медленно и аккуратно начал прощупывать пальцами травмированные участки, стараясь определить степень повреждения тканей и их границы.

– Так, Иван Иваныч, у меня для вас две новости. Первая хорошая – глазное яблоко, скорее всего, цело. Клюв ударил над бровью и в сам глаз не попал. Вторая… вторая… Короче, надо Семеновну оперировать, и прямо сейчас. У нее над глазом огромная опухоль. Это абсцесс с гноем и кровью, вероятно, часть мышц также разрушена. Надо все это вскрывать, иначе начнется сепсис, и птица погибнет. Не знаю, будет ли видеть глаз. Может быть, и нет… Но других вариантов я не вижу.

– Дохтур, скажите, а там у нее Х-И-М-А-Т-О-М-Ы, – дедушка старательно выговаривал каждую букву, – случаем, нет?

Признаться, я был сильно удивлен, услышав такое необычное слово из уст деда Мазая, но виду не подал.

– Да, дедушка, и гематома там есть… А что, это вам что-то объясняет?

Дед Мазай облегченно выдохнул и, кажется, впервые за весь прием улыбнулся:

– Ну, слава богу! Значит, все будет хорошо. Я по молодости в соседнюю деревню на свиданку бегал… Так меня местные хлопцы однажды поймали и так отбуцкали, прости господи, что еле живым вернулся. Мне кто-то дрыном по харе, простите, дохтур, по лицу попал… У меня глаз закрылся, вокруг шишка огромная красно-синяя, я на этот глаз и ослеп сразу. А в местной больнице хирурх, уважаемый такой человек, так и сказал: «Ваня, не боись, это просто ХИМАТОМА». Вскрыл ее скальпелем, так, вж-ж-ж-и-и-к, и все нормально. Глаз открылся, и я опять вижу. И уже лет 60, как вижу…

Дед Мазай опять улыбнулся:

– Делайте, дохтур, все, что нужно. ХИМАТОМА – это хорошо. Я теперь не волнуюсь.

Ладно, подумал я, позитивный настрой клиента – это уже неплохо. Теперь надо и мне не подкачать. Так, во-первых, мне нужен ассистент.

Я выглянул за дверь:

– Света! Поможешь мне с курицей? – позвал я администратора.

– Будем курицу оперировать? Конечно, помогу. Сейчас, только аптеку закрою.

Хорошо, ассистент у меня есть. Теперь вопрос номер два: как обезболить Семеновну? Под местной анестезией, наверное, не получится. Обколоть новокаином место поражения я не смогу, птице будет очень больно, да и перья мешают. Делать наркоз? Курице? Задача весьма нетривиальная. Может возникнуть множество проблем. Курица – это вам не собака, не кошка и даже не попугайчик. Анестезиологический риск никто не отменял. Ладно. Надо начинать, а там разберемся.

Я быстро достал и разложил на передвижном столике необходимые инструменты. Набрал в разные шприцы антибиотик, антисептический раствор и новокаин. Так… вскрываем стерильные салфетки… Еще на всякий случай иглодержатель… Теперь шовный материал, пластырь, глазные капли… Вроде все.

– Отец, – обратился к деду Мазаю, – у вас будет важная задача. Сидите ровно и держите Семеновну, только сильно не сжимайте ее. И… лучше не смотрите. Просто закройте глаза и подремите. Ну, как будто… подремите. Мне важно, чтобы вы не нервничали. Все-таки вы человек немолодой, уж простите меня за прямоту.

– Понял, дохтур. Не беспокойтесь. Мы с Семеновной вам полностью доверяем.

– Отлично. Так, Светлана, начинаем. Отрежь кусочек пластыря, сантиметра четыре. Мы Семеновне на всякий случай клюв заклеим, чтобы не клюнула. Ага… давай его сюда. Так, держи голову, я заклею клюв. Нет, Света, не так… Ладно, делаем наоборот. Я держу голову, а ты аккуратно заклеиваешь клюв – только самый кончик, главное, ноздри не заклей! Ага… хорошо… молодец.

– Семен Петрович, – зашептала мне на ухо Светлана, – а вы всегда так куриц оперируете?

– Света, – прошипел я вкрадчиво, – я первый раз в жизни курицу оперирую. Курицы гриль не в счет. Все, больше никаких вопросов.

Я уже вошел в «операционный транс». Ничего вокруг, кроме меня и Семеновны, не существовало. Мысли пробегали быстро: «Так, в любом случае мне нужно попытаться обезболить поврежденные ткани сверху. У меня есть хороший местный анестетик в каплях для внутриглазных операций. Он дает анестезию минут на 20. На коже у курицы есть раны и царапины. Анестетик туда попадет, и местная кожная чувствительность снизится. Тогда я, возможно, смогу обколоть поврежденный участок новокаином».

– Так, Света, бери флакончик с каплями… Да, этот желтый… Сначала обезболим глаз – капай прямо на закрытые веки. Давай, капай… Три капли прямо на веки. Я считаю капли: раз… два… три…

Тут Семеновна, вероятно, почувствовала падение на глаз тяжелых холодных капель препарата. Она вдруг резко повернула голову, и капли легко и быстро стекли по боковой поверхности головы прямо на ноздри. Курица глубоко вздохнула и… всосала в нос все три капли препарата. Я замер. Три капли глазного хирургического анестетика в нос курицы… это много или мало? Это хорошо или плохо… и что будет дальше? Уверен, что такого эксперимента никто никогда не делал и если сейчас…

Тут Семеновна несколько раз глубоко вздохнула, как-то сонно забормотала и закудахтала. Потом немного повозилась, а дыхание стало заметно более редким и глубоким. Затем мышцы ее шеи расслабились, и голова стала медленно клониться на бок.

– Да она же засыпает, прямо на ходу засыпает, – зашептала Света. – Просто обалдеть…

Но я не слушал Светлану, я уже действовал. Быстро выщипал перья по всему поврежденному участку. Продезинфицировал кожу, пропальпировал и нашел самое тонкое место и вскрыл полость абсцесса… «Ничего себе, сколько гноя… Петух, видимо, клюв не моет… Так и ходит с грязным клювом и разносит бактериальную инфекцию, как Комодский варан». В голове отвлеченно проносились дурацкие мысли, которые, впрочем, совершенно не мешали моей работе. Расширил разрез, очистил полость от гноя и крови, тщательно удалил остатки поврежденных тканей. Затем обильно промыл рану антисептиком и наложил на края разреза несколько швов, оставив промежуток посередине незашитым. Ввел антибиотик в зашитую полость. Осторожно приоткрыл курице веки. Да, глазное яблоко цело… Однако глаз закатился и закрыт мигательной перепонкой, поскольку Семеновна продолжала дрыхнуть… Курица-курицей, а анестетик занюхала, как заправский наркоман… Кому рассказать – не поверят… Ну и ладно. Главное, что операция прошла хорошо.

– Семен Петрович, – шепотом сказала Светлана, – дед Мазай спит вместе с курицей, посмотрите.

Я посмотрел на деда Мазая. Он действительно мирно дремал, сидя на стуле и склонив голову на бок, при этом продолжая бережно удерживать на руках спящую птицу. Вот это да, подумал я. Вот это и называется: родственные души… Даже заснули вместе.

– Иван Иванович, – потряс я дедушку за плечо, – просыпайтесь, операция закончена. Все хорошо!

Дед Мазай вздрогнул и открыл глаза. Курица у него на руках тут же встрепенулась, подняла голову и начала перетаптываться. Потом повернулась ко мне правой стороной. Я увидел широко открытый, яркий и блестящий янтарно-коричневый глаз с черной бусинкой зрачка. Глаз внимательно следил за мной…

– Ох, сынок, ну я и взаправду вздремнул. Закрыл глаза, и прямо таки отключило меня. Ну что там, у Семеновны? А то я вблизи без очков и не вижу… Глаз-то цел? Все хорошо?

– Все хорошо, Иван Иваныч. И Семеновна в порядке, и глаз цел. Думаю, что глаз будет нормально видеть.

– А что там было дохтур? Ничего страшного, просто ХИМАТОМА?

Я бросил взгляд на мусорное ведро, полное салфеток со сгустками гноя и фрагментами разрушенных тканей. Рядом на столике лежали грязные инструменты, пустые шприцы и остатки шовного материала.

– Да, дедушка, это была просто ХИМАТОМА.

Пролог

Многие пациенты спрашивают меня: «Вы стали ветеринарным врачом, потому что животных любите?» Я всегда отвечаю: «И да, и нет» – и это абсолютно честно. Я действительно люблю животных, причем люблю всех. Хвостатых и зубастых, пернатых и копытных, домашних и диких. Люблю даже тех, кого видел только по телевизору, и вряд ли смогу встретить в своей практике. Но при выборе профессии врача мною двигала не любовь к братьям нашим меньшим, а стремление и желание помогать, лечить и спасать. Мне всегда казалось, что это самое нужное, самое сложное и самое благородное дело на земле. Я очень хотел стать «человеческим врачом»… Но тогда, в 90-е годы, это стоило безумных денег или требовало колоссальных связей. У меня не было ни того, ни другого… Оставался единственный выход – стать ветеринарным врачом, чтобы помогать, спасать и лечить животных. Поэтому любовь к животным и любовь к профессии врача – это не совсем одно и то же, хотя одно без другого…

В общем, что-то мы отвлеклись от темы… Как говорится, о чем это я…

Найти мотивацию

Иногда, оглядываясь в прошлое, ты никак не можешь найти ответа на вопрос, почему когда-то давно ты поступил именно так, а не иначе. И если твой поступок потянул за собой цепочку событий, завершившихся печальным результатом, ты мучаешь и истязаешь себя, упрекая в неверном решении. Зачем я так сделал, почему я так поступил, ведь я же понимал, осознавал, не хотел… так почему же, почему, почему…

Но бывает и по-другому. Ты понимаешь, что выбранный тобою путь оказался не самым простым и гладким. Вполне возможно, что и другое направление было бы как минимум не хуже. Однако ты полностью уверен, что тогда в прошлом, принятое тобою решение было единственно возможным.

Часть 1. Тренерский совет

Этот день оказался очень длинным и чрезвычайно богатым на события. Закончив тренировку, я вышел из раздевалки, закинув на плечо спортивную сумку.

– Семен, постой, – окликнул меня тренер, – я сегодня на машине, подкинуть тебя до метро?

Толкаться в жарком переполненном автобусе или хотя бы на 15 минут комфортно расслабиться в мягком автомобильном кресле, давая отдых болящим мышцам и ноющим связкам? В общем, меня не пришлось спрашивать дважды…

Новенькая темно-синяя «шестерка» (автомобиль «ВАЗ-2106») неторопливо несла нас по Большой Академической. Машину тренер купил совсем недавно, и чувствовалось, что это его первый автомобиль. На стоянке он закрывал авто брезентовым чехлом, сдувал с него каждую пылинку и ездил медленно и осторожно, аккуратно объезжая все лужи и выбоины.

– Слушай, Семен, а ты в каком институте учишься? – спросил тренер.

– В ветеринарной академии, второй курс…

– А чего тогда санитаром не работаешь, утроился бы в какую-нибудь клинику… Сначала, конечно, полы будешь мыть… Потом навыков поднаберешься, знакомства заведешь, будешь постепенно учиться, двигаться вперед и станешь ветеринарным врачом…

– Да как сказать, дядя Володя… – Я задумался. – У меня в принципе работа уже есть. Я профессионально занимаюсь дрессировкой, работаю в кинологической службе на авторынке. У меня хорошо получается, да и платят прилично (шел 1995 год, я зарабатывал в месяц около 1000 долларов, что по тем меркам было весьма неплохой зарплатой для молодого человека).