От лягушки до Кремля. Новые приключения Семена Петровича

И захлопнул дверь.

Я успел сделать всего пару шагов, как «шестерка» загудела сигналом, и кавказец выскочил из авто.

– Слюшай, э, ты зачэм мне 50 долларэв дал?

– Это что, мало???

– Нэт, эта слишком много. Это нэправильна так… Падажды.

Бывает же такое, что гаишники и таксисты от денег отказываются… Но времени на объяснения не было. Я лишь махнул рукой и побежал к дому.

Уже у входа в подъезд я увидел кровавые следы на снегу. Кровь не была размазана, а лежала крупными сгустками… У меня внутри все похолодело. Кровь качает какой-то крупный сосуд, Чарлик, наверное, артерию вскрыл. Бегу по лестнице на второй этаж. На каждой ступеньке кровь… Господи, только бы я не опоздал! Вижу знакомую дверь с дорогой светлой обивкой. Дверь открыта настежь. На паркете в прихожей тоже кровь, много крови…

– Настя… Глеб!!! Я здесь!

– Семен, мы в гостиной!

Скидываю ботинки, бросаю на пол куртку и бегу вглубь квартиры…

Часть 2. Знакомство

1999 год. Первое воскресенье сентября. На учебно-дрессировочной площадке «Строгино» идет запись на общий курс дрессировки. Мы со старшим инструктором Сан Санычем с интересом наблюдаем за прибытием новобранцев – владельцев с собаками. Большинство приходит пешком – очевидно, это жители Строгино; но кто-то прибывает на автомобиле. Наша УДП (учебно-дрессировочная площадка) имеет хорошую репутацию, и к нам на занятия приезжают даже из Подмосковья.

Они приехали на старенькой красной «четверке» (ВАЗ-2104). Высокий молодой мужчина, худощавый, рыжеволосый, и, очевидно, его супруга – симпатичная женщина в очках. Распахнули багажник машины и осторожно выгрузили молодого крупного ротвейлера. Потом приоткрыли заднюю дверь, и из авто живо выскочила большая черная такса. Пока ротвейлер, переминаясь с ноги на ногу, смущенно озирался вокруг, такса, а вернее, такс деловито сделал «круг почета» вокруг автомобиля, пометил ближайшие кустики и неторопливой рысцой затрусил на площадку. Он распахнул носом калитку и решительно направился к нам, бесцеремонно растолкав сгрудившееся в центре площадки пестрое собачье сообщество. Мы с удивлением смотрели, как этот черный карликовый ледокол прокладывал себе путь через собак, превосходящих его размером минимум раза в четыре. Легко, но твердо ступая маленькими кривыми лапками, он толкнул плечом огромного сенбернара, рыкнул на добермана и зло цапнул за ногу немецкую овчарку, не успевшую вовремя убраться с его дороги. Подойдя вплотную, такс внимательно нас осмотрел и вильнул для приличия хвостом. Потом бесцеремонно выцарапал какую-то палочку прямо из-под ноги старшего инструктора и, видимо, исчерпав свой интерес, проследовал в дальний угол площадки, где виднелись свежие кротовые рытвины.

– Ну реально, наглость – второе счастье… – удивленно прокомментировал Саныч поведение собаки.

– Нет, просто это мужчина в самом расцвете сил, уверенный в себе и обладающий потрясающей харизмой! – к нам подошли улыбающиеся хозяева таксы, ведя на поводке ротвейлера.

– Здравствуйте, товарищи инструкторы! Меня зовут Глеб, это моя супруга Настя. Вот наш ротвейлер Брюс, ему 8 месяцев. Мы хотим научить его уму-разуму, всем собачьим премудростям. Ну и защитника из него вырастить, конечно. Мы недавно в Москву переехали. Я много работаю, – продолжал Глеб, – у нас ребенок маленький, жена дома одна целый день. Решили взять ротвейлера, чтобы охранял наш семейный очаг.

– А как же такса? На него какие обязанности возложены? – спросил я.

– Его зовут Чарлик, – улыбнулась женщина. – Он у нас суперпородистый, благородных кровей, настоящий лорд – независимый и высокомерный.

– Это мы уже заметили… – буркнул Сан Саныч.

– Он так со всеми себя ведет, – пояснила Настя. – Кстати, он хороший охотник. У нас куча дипломов по рабочим испытаниям: он на лису ходит и на енота. На выставках кучу призов взял. Мы с ним на вязки ездим…

– Да на него страждущих любви женщин, собак то есть, целая очередь стоит, – пошутил Глеб. – Мне кажется, он вообще у нас в семье самый главный, главнее меня…

– Нет, дорогой. Главнее тебя у нас в семье никого нет, – Настя улыбнулась. – Можешь не переживать.

– Хорошо, если так, – Глеб бережно притянул Настю к себе и чмокнул ее в щеку.

– Ну что же, – резюмировал я, – ситуация понятна. Хотите послушную собаку и настоящего защитника – готовьтесь к серьезной и долгой работе. Ротвейлер – собака непростая. Легко не будет.

– Саныч, – обратился я к старшему инструктору, – ну что, вроде все приехали, начинаем?

– Давай!

– Группа!!! – заорал я на всю площадку. – Собак разобрали, поводки пристегнули, намордники надели! Вдоль забора в одну шеренгу… становись!!!

Часть 3. Хорошая жизнь

Глеб занимался очень старательно. Неделю за неделей, месяц за месяцем. В дождь и снег, в жару и холод, не пропуская занятий и никогда не опаздывая. Иногда Глеб приезжал только с Брюсом, но чаще красная «четверка» привозила нам всю честную компанию, включая Чарлика и Настю. В теплое время года Настя брала с собой и маленького сынишку Антона. Через полгода Глеб вместе с Брюсом на отлично сдали общий курс дрессировки и начали осваивать защитные дисциплины. Неуклюжий молодой ротвейлер, чем-то похожий на смешного длинноногого теленка, постепенно трансформировался в серьезного пса с глубокой грудью, мощными лапами и тяжелой покатой головой. При жесткой контактной работе стальные челюсти Брюса сдавливали дрессировочный костюм с такой силой, что у меня оставались синяки и ссадины. Я скрипел зубами, втихую матерился и дополнительно бинтовал руки эластичными бинтами. Но на самом деле был доволен как слон. Собака работала мощно, яростно, оставаясь при этом контролируемой и управляемой.

На экзамен по защитно-караульной службе дружное семейство приехало на новой темно-синей «Шкоде». Очевидно, Глеб был упорен не только в обучении собаки – дела в бизнесе у него тоже шли неплохо.

Постепенно мы подружились.

Первый раз приехав к ним в гости, я низко наклонился, распутывая узел на шнурках кроссовок, и внезапно почувствовал около своей головы жаркое собачье дыхание. Застыв на месте от неожиданности, я осторожно скосил глаза вверх: Брюс возвышался надо мной всей своей огромной массой, внимательно разглядывая меня сверху вниз.

– Брюс, это кто к нам пришел? Это же твой любимый инструктор пришел! – в коридор вышла улыбающаяся Настя.

Серьезное выражение морды ротвейлера сменилось расслабленно-доброжелательным, потом уголки губ поползли вверх и пасть приоткрылась, продемонстрировав белые клыки впечатляющего размера. Огромный розовый язык вывалился изо рта и широко прошелся мне по лицу. Я попытался стереть липкую слюну, но тут Брюс боднул меня головой в грудь, и, не удержав равновесие, я повалился на коврик прихожей. Ротвейлер, видимо, решил, что это приглашение к веселой игре, и начал радостно тереться об меня, бешено виляя обрубком хвоста. Тут послышался быстрый цокот маленьких коготков, и откуда-то сбоку на меня обрушился Чарлик, радостно скуля и прыгая у меня по голове.

– Я еще ни разу не видел, чтобы наши собаки кого-то так бурно встречали, – услышал я веселый голос Глеба.

– А я еще ни разу ни у кого в прихожей на коврике не валялся, – только и нашелся я что ответить.

Насте и Глебу удалось создать потрясающую семью. Дом – полная чаша… Это выражение наиболее точно и полно характеризовало их быт, отношения и семейный уклад. Чистая аккуратная квартира; холодильник, под завязку забитый всякой вкуснятиной; добротная мебель, современная техника и новый автомобиль. Они жили в ногу со временем или даже опережали его, отыскивая и внедряя в свою жизнь все самое лучшее и современное, что становилось доступным в Москве. Именно от них я узнал, что можно купить огромный двухкамерный холодильник высотой под потолок и оптом закупаться продуктами в диковинном магазине «Метро» сразу на неделю. Что шведские брюки и куртки удивительно легкие, прочные и теплые. Что дома может быть кофемашина, а посуду может мыть автоматическая посудомойка. Что для комфортной поездки всей семьей за город можно взять напрокат огромный микроавтобус или даже дом на колесах. Что хорошая нянечка для ребенка – это не буржуазный пережиток и не блажь ленивых богатеев, а личный помощник, преподаватель по английскому, воспитательница и домработница в одном лице. А еще что медицинская помощь может быть качественной и платной, а шикарная квартира может быть съемной. Я не знал, сколько зарабатывает Глеб, хотя разумно предполагал, что комфортная жизнь такого уровня не может стоить дешево. Однако никогда не видел в их семье кричащей роскоши в обстановке, одежде или аксессуарах, так же как не видел в общении с ними ни капли хвастовства, высокомерия или чванства.

И еще, в их семье я видел не только взаимное уважение и бережное отношение друг к другу, я видел любовь. Она чувствовалась не только в букетах свежих цветов в спальной комнате или в забытых на кухонном столе оплавленных свечах и пустых бокалах из-под вина. Она чувствовалась в их взглядах, улыбках, случайных-неслучайных прикосновениях друг к другу. Да, в этом доме были уют, тепло и любовь.

Помню, мы сидели вечером за столиком на просторной кухне. Глеб рассказывал мне о будущем, а Настя слушала его, улыбаясь, прикрыв глаза и склонив голову ему на плечо.

– Знаешь, Семен, я хочу стать очень, очень богатым, – рассказывал Глеб. – Москва – это город удивительных возможностей, здесь возможно все. Я думаю, я верю, что у меня все получится. Когда я стану по-настоящему богатым, мы с Настей купим самолет!

– Глеб, да ладно, уймись, – смеялся я, – ты перебарщиваешь. Зачем тебе самолет? А сколько он стоит?! Это же безумные деньги…

– Сема, неправда. Все реально. Я уже смотрел частные самолеты в Шереметьево, это очень удобно. Представь себе, прошло пять лет… Нет, за пять лет я не успею. Пусть пройдет десять лет. И мы все вместе полетим отдыхать куда-нибудь на замечательный океанский пляж, на диковинный остров. У нас с Настей уже будет к этому времени двое детей… или даже трое, правда, Настя?

Настя смущенно улыбнулась и нежно погладила Глеба по щеке…

– Вот, – продолжал Глеб. – Мы возьмем детей, собак и полетим… Ты, Семен, кстати, к этому времени тоже должен успеть жениться и завести как минимум одного. На наш самолет мы возьмем только семейных, учти.

И мы все захохотали.

Я смотрел на Настю, на Глеба, на спящего в углу дивана Чарлика и валяющегося у нас в ногах Брюса. А может, правда? Правда все это будет? Если Глеб действительно сможет купить самолет, может, и я не подкачаю…

Часть 4. Чарлик, держись…

Как только я пересек порог гостиной и увидел на полу бледную зареванную Настю, сжимающую дрожащими пальцами окровавленную лапу Чарлика, привычное время для меня остановилось. Все лишнее и постороннее вдруг исчезло в туманной зыбкой пелене. В моей голове прозвучал гонг и включился внутренний таймер – таймер битвы, битвы за жизнь Чарлика.

Падаю на колени. Левой рукой хватаю заднюю лапу Чарлика выше скакательного сустава и плотно сдавливаю ее кольцом пальцев. Правой рукой осторожно разматываю пропитанное кровью кухонное полотенце. Мысленно считаю: кровопотеря на улице и лестнице – около 50 мл сразу; прихожая, коридор, пол гостиной густо заляпаны кровью – еще как минимум миллилитров 70–80. Полотенце насквозь мокрое от крови, кровь пропитала Настины брюки – значит, еще не менее 100 мл. Итого, кровопотеря больше 200 мл, а может, все 250. Чарлик весит 10 кг, даже если у него 1 литр крови, общая кровопотеря почти 25 %. Это ОЧЕНЬ много, это почти предел…

Во рту становится сухо, в висках пульсирует… Нет, мы не сдадимся, ни за что не сдадимся! Бросаю взгляд на Чарлика: он лежит на боку, глаза закрыты, дышит часто, но пока ровно. Трогаю его морду – кожа холодная, губы холодные, хотя в комнате тепло, даже жарко.