Первый нищий: Словно зимнее утро.
Калека: А принц?
Первый нищий: Не шелохнется. Лежит, как убитый.
Все нищие хихикают.
Третий нищий: Я знал его. Как-то он мне подал целый фартинг. Давно это было. Еще жив был старый Гамлет. Добрый был человек.
Калека (недоверчиво): Целый фартинг? Ты брешешь, как всегда.
Четвертый нищий: Наверное, он надеялся въехать на этом фартинге прямо в Рай. Странная, надо сказать, надежда для того, кто убил собственную мать.
Третий нищий: Не бреши. Принц никого не убивал. Всех кончил Лаэрт.
Четвертый нищий: Не говорил бы ты того, чего не знаешь.
Третий нищий: Говорю вам, Лаэрт. Мой кум женат на дочери аптекаря, а у той есть сводная сестра, которая приходится троюродной теткой одному конюху, чей дядя чинит обувь у дворцовой охраны. А уж он-то, наверное, знает, как было дело!
Калека: Я думаю, что все гораздо хуже. (Понизив голос). Ни Гамлет, ни Лаэрт.
Третий нищий: А кто ж тогда?
Калека: Что вы на меня уставились?.. Сами знаете. Тот, кому это на руку.
Третий нищий: Ты что хочешь сказать?.. (Смолкает).
Калека: Молчи, дурак!
Третий нищий: Пожалуй, оно и впрямь лучше будет помолчать, чем потом ходить без языка…
Второй нищий (припав к решетке): Гляди, гляди!..
Калека: Что там?
Первый нищий: Зашевелились.
Калека: Покойники?
Четвертый нищий: Господи, помилуй!
Первый нищий: Да, нет. Пришел караул.
Калека: Ну? Ну?
Первый нищий: Окружили покойников так, словно боятся, чтобы те не сбежали.
Калека: Не сбегут, я думаю.
Первый нищий: А я так почти в этом уверен.
Второй нищий: Раз пришел караул, скоро надо ждать остальных.
Калека (первому нищему): Гляди в оба. Ничего не пропускай.
Короткая пауза.
Третий нищий: А я где-то слыхал, что если убийца подойдет к гробу убитого, то у того кровь польется из раны ручьем, чтоб обличить убийцу…
Калека: Я же тебе сказал: прикуси язык. Ты тут не один.
Входят Горацио и Бернардо.
Бернардо: Возможно, нам удастся пройти здесь… Черт бы побрал всех этих зевак. (Заметив висящих на окнах нищих). Эй! Это еще что? А ну-ка, слезайте, пока я не поотрывал вам головы. Тут, что? Подмостки?
Первый нищий: Может быть, и не подмостки, милорд, но все-таки что-то вроде того.
Бернардо: Слезай, пока я не разозлился.
Первый нищий (спускаясь на землю): Подумайте сами, милорд. Если есть представление, то должны быть и зрители. Зачем же заставлять актеров играть впустую?
Калека: Истинная правда, милорд. На что еще годятся покойники, как ни для того, чтобы давать представление и собирать вокруг себя толпу? Это ведь их последний выход, так неужели же мы не будем милосердны и станем их обижать? В конце концов, они играют, как умеют.
Бернардо (Горацио): Но каков наглец!
Первый нищий: Вовсе нет, милорд. Вы измените свое мнение, если примите во внимание, что пьеса, которая разыгрывается в этом театре, в целом довольно поучительна, хотя и несколько однообразна. Она называется «Memento more», а это значит, что она способна сделать лучше даже такие заблудшие души, как наши. В конце концов, всем нам рано или поздно предстоит выйти на эту сцену, так не разумнее ли выучить свою роль заранее, милорд?
Бернардо: Язык, что помело! Ну, уж я затолкаю тебе его в твою поганую глотку!
Горацио: Оставь их, Бернардо.
Бернардо: Разве эта болтовня вас не задевает?
Горацио: Нисколько. Я подумал вдруг, что сказал бы принц, если бы он их услышал. Наверное, он остался бы доволен. Ей-ей. Эти мошенники в его вкусе. Он всегда доверял их чутью больше, чем всей теологической премудрости Виттенберга.
Бернардо: Вот и оставался бы там. По крайней мере, был бы сегодня жив.
Горацио: Боюсь, это уже ничего бы не изменило, Бернардо. Каждый таскает свою смерть у себя за плечами.
Бернардо: Вы смотрите на вещи слишком мрачно.
Горацио: Но, ей-Богу, не мрачнее, чем они на меня.
Первый нищий: Так мы можем смотреть пьесу дальше, милорд?
Горацио: Сделайте одолжение.
Первый нищий: Спасибо, милорд. (Быстро забирается на окно).