Дом Иова. Пьесы для чтения

Иов (негромко): Иногда её мелодия становится похожа на еле слышный ручеек. А иногда кажется, что она сейчас оглушит тебя и собьёт с ног, хотя её по-прежнему едва слышно… Нет? Ничего?

Жена: Нет, Иов. (Негромко). Но я так верю тебе, что, кажется, уже начинаю её слышать. (Прислушивается, подняв голову, потом напевает). Ла-ла-ла…

Иов: Нет, нет. (Напевает). Та-та-та-та.

Жена (напевает): Ла-ла-ла-ла…

Иов (напевает): Та-та-та-ра-ра-ра… Мне кажется, что сегодня она звучит как-то по-особому. (Напевает). Та-ра-ра-ра-ля… Так, словно после долгого пути странник подошёл, наконец, к родному дому. Словно, оставив позади водную пустыню, команда корабля видит перед собой полоску долгожданной земли… Вот так: та-та-та-та-та-та…

Жена: Небеса послали её тебе.

Иов (с подозрением): Небеса?.. Уж не хочешь ли ты сказать, что сам Крепкий решил поиграть на свирели, чтобы укрепить в сердце Иова надежду? (Усмехаясь). Хотел бы я посмотреть на это.

Жена (тихо): Но кто же ещё, Иов? Кто же, кроме Него?

Иов: Когда-то, признаться, я и сам так думал. Но теперь мне хочется думать по-другому. (Негромко). Недаром мне часто кажется, что это я сам играю где-то очень далеко, может быть на другом конце света, для себя, сидящего сегодня здесь, под этим звёздным небом. Играю, уже пройдя до конца весь путь унижений, для того чтобы помочь нам, ещё бредущим сегодня по этому пути… (Вздохнув, капризно). Впрочем, не стану спорить: Крепкий тоже не оставил меня без утешения! Утешил меня и своим молчанием, и своим отсутствием!

Жена с тихим смехом опускается возле Иоване землю и кладёт ему голову на колени.

До последнего часа будет помнить Иов Его заботу!

Жена: Ах, господин! Если бы кто-нибудь другой услышал тебя, не зная, о чём идёт речь, то он, наверное, подумал бы, что ты ведёшь себя, как влюблённый, чей разум помутился от любви и разлуки! (Поспешно). Ведь так и бывает с влюблёнными, которые то обижаются, то клянут, то плачут, то выдумывают небылицы, то зовут, то прогоняют, то прячутся, то ищут, то сердятся, и при этом всегда говорят так путано, что уже никто не понимает о чём идёт речь!.. Какой ты смешной, Иов!.. (Тихо смеётся, уткнувшись лицом в его колени).

Иов: Что это вдруг пришло тебе в голову?.. Разве Крепкий похож на юную девушку, которой пришло время выслушивать признания и принимать подарки? Или Он напоминает молодую вдову, от чьей красоты захватывает дух у того, кто случайно заглянул ей в лицо? (Жёстко). Его дыхание ломает столетние кедры. А от Его шагов колеблется основание Земли. Какая уж тут любовь!

Жена (робко): Но я говорю не о такой любви, господин.

Иов: Не о такой? Выходит, есть ещё какая-то?.. Случайно, не такая, когда один прячется, а другой ищет? Один зовёт, а другой не отвечает?

Жена: Да, господин.

Иов: А может, такая, которая одного превращает в беглеца, а другого в тень? Когда одного следовало бы называть Отсутствующим, а другого – Ожидающим?

Жена (тихо): Да, господин.

Кажется, что Иов погрузился в глубокую задумчивость. Его глаза закрыты, лицо спокойно. Небольшая пауза.

Иов (спокойно): Конечно, ты можешь называть это как хочешь. Но только как это не назови, я всё равно буду преследовать Его своим ожиданием и досаждать вопросами, а Он терзать меня Своим отсутствием и пугать молчанием. (Резко). Разве это любовь?

Жена: Да, господин. Уж такие у неё привычки, – досаждать и пугать, терзать и надоедать.

Иов: Ну, а когда я зову Его, и Он приходит, облачённый в Своё отсутствие, так, что я узнаю, что Он здесь только потому, что Его здесь нет – по твоему это тоже любовь?

Жена: Да, господин. Когда любимый рядом, всегда кажется, что его нет. И тот, кто хочет поймать его, только обнимает руками пустоту.

Иов: А когда я встречаю Его, исчезнув в своём ожидании, – потому что ожидающий всегда живёт не здесь, а там, где пришёл конец его ожиданию, – ты и это назовешь любовью?

Жена: Да, господин. Ведь тот, кто любит, никогда не замечает, как далеко он находится от своего любимого.

Иов: Ну, а когда, помня наперечёт все нанесённые мне обиды, я требую, чтобы мне вернули утраченное, – что ж, по твоему, и это любовь?

Жена: Конечно, господин. Только одна она на всей земле надеется на чудо и требует справедливости.

Иов (с усмешкой, ласково): А может, всё дело в том, что вам, женщинам, всегда хочется сохранить мир даже там, где уже не осталось камня на камне?.. Или, как и все люди, ты больше всего на свете боишься неизвестности, от которой, обыкновенно, спасаются тем, что называют её каким-нибудь знакомым именем, отчего она уже не кажется такой страшной?.. Говорят, впервые так поступил Адам, дав имена всему, с чем нам приходится сталкиваться. Он первый назвал льва «львом», а ветер «ветром», так что теперь любой из нас может сказать: «Ну, это всего только ветер!», как будто, в самом деле, он сумел этим что-то объяснить… Не так ли обстоит дело и с тем, что ты зовёшь «любовью», госпожа?

Жена: Господин знает что-нибудь более непонятное, чем то, что обыкновенно называют этим словом? Никакое имя не в состоянии скрыть это.

Иов (посмеиваясь, поднимается и помогает подняться жене): А ты неплохо защищаешься, женщина. Если мне вдруг понадобится защитник, пожалуй, я остановлю свой выбор на тебе. (Прислушиваясь).

Короткая пауза.

А вот моей свирели уже не слышно. Значит, пора домой. (Идёт, опираясь на руку жены. Задумчиво). Как она странно пела сегодня. (Напевает). Та-ра-ра-ра… Как будто хотела сказать мне что-то важное и никак не могла отыскать нужные слова. (Напевает). Та-ра-ра-ра-ра-ра…

Жена: Ла-ла-ла-ла-ла?..

Иов: Нет, нет. Вот так. Та-ра-ра-ра-ра…

Напевая, медленно уходят. Какое-то время ещё слышны их голоса. Затем из темноты выступает Ищущий. Его лицо бледно и искажено яростью. Несколько мгновений он стоит молча, не в силах произнести ни слова.

Ищущий (хрипло): Аввадон!

Аввадон тотчас бесшумно возникает рядом, но Ищущийне видит его.

(Кричит). Аввадон!

Аввадон (бесстрастно): Я здесь, хозяин.

Ищущий (показывая рукой в сторону дома, куда ушли Иов и его жена): Ты видел… Знаешь… Иди, убей её!

Кажется, что Аввадон медлит.

(Кричит в бешенстве). Ты слышал?.. Иди и убей её!

Аввадон (бесстрастно): Слушаюсь, хозяин. (Повернувшись, исчезает).

Ищущий: Убей её! Убей! Убей! Убей!.. (Замирает, полный бессильной ярости и боли).

Тьма.

Картина девятая

Декорации третьей и восьмой картин: внешняя сторона стены, окружающей дом Иова. Впрочем, теперь здесь всё изменилось. Стена рухнула, открыв вид на расстилающуюся до самого горизонта пустыню. Одни развалины остались и от дома. Лишь возле обломков стены стоит чудом уцелевший сосуд для воды. На всём лежит печать разрушительной работы времени. И всё же, несмотря на это, что-то наводит на мысль о какой-то царящей здесь таинственной вневременности, так, словно это место, каким-то чудом выпав из понятного хода Истории, теперь существует в своём собственном измерении, по своим собственным правилам и законам. Мягкий, льющийся с неба, свет, словно отгораживает это место от остального мира. В центре его – сам Иов, застывший на ушедшем в песок камне. Он неподвижно сидит, обвив руками посох и подняв к небу лицо. Его глаза закрыты. Кажется, что он опять слушает одному ему слышную мелодию. Так он будет сидеть до конца пьесы.

Пауза. Со стороны развалин появляется Ищущий.

Ищущий (ворчливо, сам себе): А на что ты рассчитывал, когда ввязался в эту дурацкую историю? (Оглядываясь, с отвращением). Всё, как и прежде. Те же камни, и тот же песок. (Тихо). И та же тоска, которая всегда гонит меня в этот день сюда, как будто я надеюсь, что произойдёт чудо… (Сквозь зубы). Он всё знал наперёд… Ах, Иов, Иов! Крепка твоя сеть!

Появляется Уза