Дом Иова. Пьесы для чтения

Йорген (косясь на одну из дверей): Он все еще спит.

Павел: Да, Йорген. Он спит, потому что дети тьмы дают ему специальные лекарства, чтобы он спал и не мог узнать истину. Но ты должен верить, что скоро придет время, когда он проснется и снова будет с нами… Здесь или на небесах. (Смолкает).

Долгая пауза, в продолжение которой слышны только негромкое всхлипывание Йонаса и неразборчивое мычание Йорка, в котором неожиданно можно различить слова, которые он пытается произнести: «П-а-авел… Да-а-амаск… Па-авел… Па-а-авел… Да-а-амаск…»

(Полуобернувшись к Йорку): Что, мой милый?.. Что ты хочешь, Йорк?

Йонас: Он хочет, чтобы ты рассказал ему эту историю, которая случилось с тобою тогда, по дороге в Дамаск.

Павел: Хочешь, чтобы я опять рассказал тебе эту историю?.. (Зевая). Да, неужели ты уже успел ее забыть?

Йорк мычит: «Да-амаск… Да-амаск… Да-а-а-маск…».

Йонатан: Расскажи ему, учитель.

Йонас: Расскажи нам.

Йорген: Расскажи, Павел…

Павел: Похоже, вы тоже уже основательно успели забыть ее? А ведь я предупреждал вас, – когда душа ленится, она забывает самое главное и становится легкой добычей Дьявола. (Осторожно освобождаясь от объятий окружавших его, поднимаясь с кресла). Нет, нет, братья мои, не сейчас, не сейчас… Сейчас мне нужен отдых, чтобы немного собраться с силами. (Зевая, без выражения). Потому что враг близко и тень его уже упала на наши лица, так что может уже завтра Господь позовет верных своих сразиться с силами тьмы. (Неспешно идет от одного к другому, устало). Только об одном я заклинаю вас. Всегда помните об Ангеле Господнем, который все еще стоит рядом с вами, подняв свой молот и готовый в любую минуту обрушить его на эти стены, чтобы превратить их в прах… Молот Божий, который стоит сейчас перед вами, так что вы легко можете дотронуться до него рукой, потому что этот молот носит имя Павел. (Посмеиваясь). Ну, что же ты, Йорген?.. Давай, сынок. Смелее…

Йорген нерешительно протягивает к Павлу руку. Остальные, один за другим, тоже подходят, протягивая руки, чтобы коснуться Павла. Слышен шепот: «Молот… Молот… Божий молот…». Пауза.

А теперь мне нужно немного отдохнуть. (Зевает). И пусть милость Господня будет со всеми вами. (Идет к своей палате, бормоча по дороге). Об одном только прошу вас, не забывайте, что час уже близок и жнец уже вышел в поле, держа в руке серп… Берегитесь соблазнов… (Скрывается за дверью, которая остается приоткрытой).

Пауза. Йорген, Йонас, Йансенс и Йонатан осторожно подходят к двери, за которой скрылся Павел.

Йорген (заглядывая в палату, шепотом, остальным): Он лег, лег…

Йонас (шепотом): Тише, тише…

Йонатан (шепотом): Тише, тише…

Йозеф (подходя): Тише, тише…

Йорк негромко мычит, стараясь выговорить имя Павла.

Йансенс (Йорку): Тш-ш-шш… Он спит, спит…

Йонас (шепотом): Тш-ш-ш-шш…

Йорген (шепотом): Тш-ш– ш…

Свет медленно гаснет, погружая в темноту столпившихся у дверей палаты больных.

Картина вторая

Иерусалим. Залитый солнцем внутренний дворик дома, принадлежащего иерусалимской общине. Быстро входит, почти вбегает, Йоханан. Оглядев помещение, торопливо подвигает к стене скамейки, поправляет лежащую на полу циновку, наводит порядок на столе. Заслышав голоса, останавливается возле стены, с любопытством глядя на дверь, ведущую во внутренние покои дома. Во дворике появляются Петр и Павел.

Петр: А вот и Йоханан, наш помощник.

Павел молча смотрит на Йоханана.

Мы зовем его «маленький Йоханан», чтобы не путать его с его тезкой, большим Йохананом Бенергесом… Если тебе что-нибудь понадобится, то обращайся к нему.

Павел (Йоханану, негромко): Мир тебе маленький Йоханан.

Йохананмолча кланяется.

Петр: Мы ждали тебя еще вчера. Один из наших братьев привез нам известие, что твой корабль прибыл вовремя.

Павел: Мне пришлось задержаться не по своей воле. Кто-то поджег хлебные склады, и римские солдаты останавливали всех, кто шел в Иерусалим.

Петр: Трудные времена, трудные времена. (Понизив голос) Потом я расскажу, что творится у нас здесь, в Иерусалиме. А пока тебе надо поесть и отдохнуть. (Йоханану) Пойди, и приготовь нашему брату комнату, чтобы он мог привести себя в порядок.

Павел: Я не устал.

Петр: Но ты проделал долгий путь.

Павел: Ты можешь быть уверен, Кифа, что я проделал его не для того, чтобы тратить время на сон и еду… Впрочем, если хочет, пусть принесет мне немного воды.

Петр (Йоханану): Принеси немного воды для нашего брата, Йоханан.

Йоханан уходит. Короткая пауза. Петр с улыбкой смотрит на Павла, который, подняв голову, оглядывает помещение.

(Негромко, с мягкой улыбкой) Ну вот ты, наконец, дома, брат.

Павел (не отвечая на улыбку Петра, сухо): Пока еще нет, Кифа. (Не спеша идет по сцене, оглядывая помещение) Я вижу, у вас здесь много места. Такому дому мог бы позавидовать любой богач в Риме или в Антиохии… А, кстати, что это за строительство, которое я видел во дворе?

Петр: Мы строим трапезную и гостиницу, брат. В последнее время стало так много приезжих, что нам приходится думать, где их разместить. Люди едут и едут. Здесь можно встретить даже тех, кто приезжает к нам из Пергама или Коринфа, и все это только для того, чтобы увидеть город, где Господь принял за нас поругание и смерть!

Павел (сухо): Где Бог воскресил его, чтобы нести об этом благую весть всем языкам…(Ворчливо) Мне кажется, что было бы гораздо лучше, если бы они славили Господа, сидя по своим домам. Вряд ли им понравится, если приход Сына Человеческого застанет их в дороге. (Появившемуся Йоханану, который, подойдя, протягивает Павлу кружку с водой). Поставь.

Петр (Йоханану): Ты можешь идти, брат. Приготовь комнату, а затем можешь отдохнуть. (Павлу) А ты, брат, садись. Садись. Не следует пренебрегать отдыхом после такого тяжелого пути, который ты проделал.

Поставив кружку на стол, Йоханан с поклоном уходит. Не прикасаясь к кружке, Павел садится на одну из скамеек. Вслед за ним на соседнюю скамейку садится Петр. Короткая пауза.

Павел: Скажи-ка мне, Кифа… Эта ваша стройка… эта гостиница во дворе…Может быть, я что-то не так понимаю, но разве он велел нам строить гостиницы?.. Или, может быть, он хотел, чтобы мы занимались торговлей? (Твердо). Поправь меня, если я ошибаюсь, но я твердо знаю, что все, что он требовал от нас – это то, чтобы мы всегда были наготове, чтобы в любую минуту отчитаться перед ним в наших делах и мыслях. Но я не припомню, чтобы он требовал от нас, чтобы мы строили гостиницы или покупали дома.

Петр (с мягкой улыбкой): Но ведь ты же не станешь сердиться на нас за это, брат?.. Потому что, если мы что-то делаем, то только в силу необходимости, которая не дает нам забыть, что пока длится время, люди имеют нужду и в пропитании, и отдыхе, и в тепле… Кому же еще позаботиться об этом, если не нам? (Помедлив, негромко). Но, похоже, ты думаешь иначе, брат?

Павел: Только потому, что у меня есть для этого все основания, Кифа. (Резко поднявшись со своего места). Может быть, ты еще не знаешь, но четыре года назад со мною случилась кое-что такое, что позволило мне не брать в расчет никакие человеческие рассуждения, какими бы убедительными они ни казались, потому что божья милость сняла с моих глаз пелену и позволила видеть так ясно, как, должно быть, видят небесные силы. (Говоря, медленно идет по сцене)

Петр: Мы слышали, что Господь не оставил тебя своей милостью.

Павел: Ты можешь не сомневаться в этом, Кифа. Это случилось пятого Иулая, по дороге в Дамаск, в двух часах перехода от города, в сопровождении двух свидетелей, которые могли бы свидетельствовать обо мне, если бы я в этом нуждался… (Обернувшись, негромко). Знаешь, о чем я говорю?

Петр: Ты можешь не утруждать себя этим рассказом, брат. Нам он хорошо известен.