Гремя доспехом, на пути встает.
Пылает меч в руке его, украшен
Таинственными знаками. Вот-вот
Коснется он мечом груди героя,
Медлительно идущего вперед
С высоко поднятою головою.
– Постой! – велит Привратник величавый. –
Кто ты, поднявшийся сюда тропою
Спасительной, и по какому праву
Ты здесь в преддверьи Рая, отвечай? –
Разносится над Божией заставой.
Сглотнув колючий ком при слове «Рай»,
Паломник, трепеща от возбужденья,
Ответствует блюстителю: «Узнай,
Я – тот, кто сотворен для восхожденья,
Тот, кто бессрочный подписал завет.
Я снова жажду воссоединенья».
Привратник молча слушает ответ.
Меч пламенный ложится смирно в ножны.
Вещает страж: «Ступай за мной вослед».
Дверь в башне справа, скрипнув осторожно,
Приотворяется. Они к порогу
Подходят… То, что мнилось невозможным,
Сбывается. Светает понемногу.
Внимает небо трелям соловьиным.
Конец Пути становится прологом.
Встает Звезда над золотой Долиной.
Насреддин на рыбалке
Бывает так, что, ловлей увлеченный,
Об осторожности не думает ловец.
И, жаждой барыша разгоряченный,
Сам жертвою становится слепец.
Случилось как-то Насреддину
В речную забрести долину
С рыбацкой сетью за плечами.
Мудрец, хоть и чуждается пороков,
О Боге помышляя днями и ночами,
Но иногда и он в нужде глубокой,
Как пес, себе повсюду пропитанье ищет.
Молитва – не всегда достойная замена пищи.
И Насреддин, от голода забыв
Приличия и страх, презрев закон,
Плетеной сетью перекрыл залив,
В котором лов был строго запрещен.
Когда ж приблизился желанный миг,
И Насреддин стал на берег тянуть
Трепещущие снасти, тут как тут
На горизонте рыбнадзор возник.
Инспектор не спеша подплыл на лодке
Как раз, когда Мулла схватил язя,