Православные знакомства

исповедовалась полгода назад. Через Романа Романовича

проходило очень много людей, чаще всего называли одно и

то же, многих он тут же забывал, как только отпускал грех.

Но вот ее исповедь запомнил очень хорошо. Во-первых, девушка искренне и откровенно делилась переживаниями, она плакала, просила у Бога прощения, рассказала о том, что ее изнасиловали в пятнадцатилетнем возрасте. О не-простых отношениях с родителями. О том, что до сих пор

не простила свою мать и не общается с ней. После этой исповеди Роман Романович еще целый день не мог прийти в

себя, он размышлял, переживал, переваривал все услышанное. И очень боялся, что Вика больше не придет. Но уже на

следующее воскресенье девушка снова стояла в очереди на

исповедь. Как же билось сердце Романа Романовича, когда

Вика подошла к нему, как дрожали руки, когда он после исповеди прочитал отпустительную молитву и перекрестил

девушку. Ни одним словом он не выдал своего волнения, не дал повод девушке заметить, как трепетно он к ней от-носится. Единственное, что отличало эту исповедь от всех

остальных, стандартных, то, что отец Роман не спросил

имя, а сразу прочитал: «Господь и Бог наш… Да простит ти, чадо Виктория, вся согрешения твоя…» Только по этой молитве девушка могла понять, что священник помнит ее имя, а значит, скорее всего, молится о ней за литургией. После

этого она бывала в храме почти каждое воскресенье. И каждый раз, даже когда не собиралась причаститься, подходи-ла на исповедь. Вместо перечисления стандартного набора

грехов девушка беседовала со священником, спрашивала

совета, он ей рассказывал какие-то духовные истории, ре-комендовал книги. Иногда, когда позволяла очередь, их исповедь могла длиться до получаса.

И на этот раз Роман Романович ждал девушку с тем же

трепетом в душе. Он в пол уха слушал очередную бабушку, краем глаза разглядывая Вику. Она почти каждое воскресенье приходила в разной одежде. На этот раз на девушке

была легкая светло-зеленая юбка до пола, из-под которой

выглядывали накрашенные розовым лаком пальчики ног.

Еще была белая блузка с достаточно большим вырезом, а

поверх головы намотан длинный шелковый шарфик, который и прикрывал вырез на груди.

Отец Роман быстрым движением отпустил грехи стоящей возле него женщины.

– …Да простит ти чадо… имя ваше? Наталия, все согрешения, вольная же и не вольная… следующий.

Перед Викой осталась еще одна бабушка. Баба Нюра, постоянная прихожанка храма. И потом она. Девушка смотрела в пол, нервно теребила бумажку с грехами и пересту-пала с ноги на ногу.

– Батюшка, простите меня Христа ради, согрешила. Я

тут совсем гадкая стала. Ворчу постоянно. Вчера вот окош-ко внук открыл, я к нему подскочила, давай ругать. Беднень-кий. Кошку давича на улице шуганула. Она хотела колбаски, надо было ей колбаски дать. А я шуганула, грешна, батюшка. Простите Христа ради.

– Бог простит.

Дальше баба Нюра достала листочек, на котором за-писала свои грехи за неделю и начала читать.

– Ворчала, ну, я уже это и сказала, ворчала. Обижа-лась. Надоедала. Думала о смерти.

– Что это вы? Что такое случилось?

– Да спина… Как ночью зайдется, так и начинаю уже

ждать, когда наконец Боженька приберет.

– Ну-ка, выкидывайте эти мысли из головы! Чтобы я

даже не слышал. Не надо думать за Бога. Раз дает страдания, даст и утешение.

– Так-то так, батюшка. Понимаю все. А бесы крутят.

– Держитесь, – Роман Романович приобнял бабушку, накрыл епитрахилью и прочитал отпустительную молитву: –

Да простит ти, чадо Анна, все согрешения твоя, вольная и

невольная…

Баба Нюра отошла в сторону. Краем глаза священник

отметил, как старушка положила в пакет для пожертвова-ний сто рублей. В общей сложности набралось уже около

тысячи. «Мелочь, но приятно, – промелькнула мысль, –

надо будет вечером выпить пива».

Подошла Вика. Она принесла с собой легкий запах

духов. Чуть сладковатый, но не сильный. Запах, ставший

Роману Романовичу уже знакомым и вызывавший только

приятные ощущения.

Вика, не смотря священнику в глаза, наклонилась, и

Роман Романович накрыл ее сверху епитрахилью. Все проходило в полной тишине. Девушка развернула помятую бумажку и начала читать свои грехи:

– Чревоугодие, очень хотелось мороженого в инсти-туте, целый день о мороженом только и думала, а вечером

купила и наелась в свое удовольствие.