Перфоманс для эльфийского сафари

Всё так же молча Кривохмыл встал и поднял вверх руку. Дракон глядел на него в изумлении. В натуре драться с ним, что ли, бука собирается? Вот же малахольный. Буки народ конечно странный, заподлянский, но не такие уж и отморозки, как например, гоблины. А бука тем временем задрал кверху и вторую руку, а сам носом водит, принюхивается. Так это он ручонками друзей предостерегает, замрите мол, сообразил дракон.

– Чуете? – спросил Кривохмыл.

– Нет, – ответил дракон.

– Где уж тебе, – прошептал Кривохмыл.

– Духа?ми пахнет, – сказала Наташа. – «Красная Москва».

– Да, – подтвердил бука. – «Любимый букет императрицы».

– Ой, мама, – сказал дракон.

А из мрачного входа в пещеру к слабому пламени затухающего костра вышли нимфы. Были они худые и задумчивые. И лупали голодными глазищами. Дракон до звона растопырил свои перепончатые крылья и припал к песку на всех четырёх лапах, напоминая собаку, готовую бросится на непрошенных гостей. А бука встал, загородив собой Наташу, и со вздохом потянулся к Золотому Додека?эдру Це.

– Не бойтесь, – сказала самая красивая нимфа. – Мы никого есть не будем.

– Чего ж так? – поинтересовался Кривохмыл.

– Да вот эта вот дрянь, – сказала нимфа и дала другой крепкого подзатыльника, – с ведьмой в карты на желание сыграла.

– Ну?

– Ну и мы теперь сапиенсов не кушаем.

Провинившейся нимфе прилетела ещё пара подзатыльников от подруг, но она только пискнула, не выражая возмущения.

– Точно не кушаете? – уточнил Кривохмыл.

– Знаешь ведь – слово нимфы.

Кривохмыл знал. Слово нимфы в Междуморье ценилось высоко, было нерушимым. Нимфы часто выступали свидетелями при нотариальных сделках. Быть сожранным никому не хотелось, поэтому профессия нотариуса в Междуморье считалась опасной, а нотариально заверенные сделки нарушались крайне редко.

– Я Тимо, – сказала самая красивая нимфа. – А это Пистис, Элпис и Агапе.

– Сёстры? – спросил дракон.

– Откуда знаешь? – восхищенно поразилась Тимо.

– Догадался, – сказал Кайден. – Я Кайден, а это Кривохмыл. Он художник.

– А я Наташа, – сказала Наташа.

– Мы есть хотим, – сказала Пистос.

– Давно, – подтвердила Элпис.

– А вы всех наших улиток схавали, – сказала Агапе, потирая затылок.

Возникла неловкая пауза.

– Мы не знали, – сказала Наташа.

– Вот у меня кусочек сыра завалялся, – смущённо сказал Кривохмыл, порывшись в своей дорожной сумке. – Может быть кто-то хочет?

– Все хотят! – воскликнула Тимо.

Они смотрели на него голодными глазами, а Наташа игриво сказала:

– Бука, отдай самой красивой из нас.

Кривохмыл не ожидал от Наташи такого. Что она, издевается? Нимфы, несмотря на изрядную измождённость, были чудо как хороши в отблесках костра, в неярком свете луны. Их туники переливалась на точёных фигурках, слабый ветерок колыхал нежные локоны. Действительно, так сразу и не скажешь, что перед тобой самые кровожадные создания Междуморья. Бука не задумываясь, отдал бы весь сыр Наташе, но если по её милости и в пещерах себе врагов нажить, то тогда точно всё, тогда уже некуда деваться будет. Поэтому Кривохмыл решительно протянул сыр Агапе и сказал:

– Вот. Эт самое. Нате, кушайте на здоровье.

Не успел он договорить, как на несчастную Агапе посыпался целый град подзатыльников, но она снова не обратила на это внимания. Привыкла видать уже. Сыр, впрочем, она тоже не взяла. Сыр взяла Тимо.

– Спасибочки, – сказала нимфа.

– На здоровьечко, – с чудовищным ехидством ответила Наташа. Кривохмыл старался на неё не смотреть.

– Слушайте, девочки, – неожиданно вмешался дракон. – А может вам шашлычка хочется?

После этих слов глаза нимф полыхнули в полумраке таким сиянием, что стало ясно: да, от шашлычка они не откажутся.

– Может, на охоту смотаемся? – продолжал соблазнять дракон.

– На макровирусов намекаешь? – спросила Тимо и по её подбородку потянулась ниточка густой слюны, высунулись клыки, лицо нимфы в секунду изменилось. Теперь это была опасная хищная тварь, а не милейшая девушка.

Её сёстры мигом, прильнув друг к другу тесным кружком, принялись шумно обсуждать:

– Мясо, мясо же!

– А взять-то как? Как взять-то? Пробовали же…

– Ох, тупая Агапе.

– А чё?

– Дракон с воздуху!

– Вон чё…

– Мы загоним, а он с воздуху – вжик!

Кривохмыл и без всяких обсуждений понял замысел дракона. По ночам из пещер выползали стада макровирусов – по сути тех же безмозглых улиток, только размером с барашка. Мясо их в Междуморье почиталось деликатесом, высоко ценилось, но вот добыть его было делом чрезвычайно сложным. Во-первых, макровирусы вели ночной образ жизни. Во-вторых, при малейшей опасности стадо макровирусов, состоящее из отдельных особей, начинало от края к центру сливаться в единую тугую массу, выковырять из которой добычу не представлялось уже возможным. Это делали длинными сачками, выхватывая особей из середины, но только до окончательного слияния. Ну и, в-третьих, предварительно требовалось ещё и загнать стадо куда-нибудь в овраг, чтобы лишить биомассу подвижности. Занимались таким промыслом ушлые баньши: вёрткие, бестелесные, обладающие ночным зрением не хуже, чем у нимф. Другие народы Междуморья обычно считали такой промысел слишком утомительным. Ну и, может быть, самое главное, мало кому хотелось появляться вблизи песчаных пещер в ночное время.

– Короче, – сказала Тимо, завершая нимфическую планёрку. – Мы пёхом сгоняем их в кучу, а вы с воздуху, как тока объединение у их пойдёт, сразу их выдёргиваете. Но дёргайте с серёдки, там завсегда самые жирные и скусные.