Хмурое небо

– Как другие Великие банды отреагировали на перемены?

– Им все равно, пока Корпус Смерти придерживается статус-кво. К тому же граничат с ним Ирокезы, которые переживают не лучшие времена и Твари, цели которых покрыты куда более густым мраком, чем замысел Суллы, если у них они вообще есть, а я именно склоняюсь к тому, что все человеческое в них давно мертво и они чертовы животные, поэтому, с таким же успехом ты можешь спросить у крысы о ее отношении к Корпусу.

– Какова поддержка у этого Суллы в Корпусе и как совет торговцев Вулмарта смотрит на его узурпацию власти?

– Большая часть рядовых бойцов и низших офицеров за него, именно на них он и опирался, поднимая мятеж. Высших офицеров, которые имели неосторожность выразить свое несогласие с его самовольным выдвижением постигла смерть, и она не была быстрой. В этом случае никто не собирался делать тайны, как раз наоборот, сделано было так, чтобы об этом говорил весь Вельд. Каждому из офицеров штаба и их сторонников предъявили обвинение в предательстве Кодекса, затем перебили колени, локтевые суставы и привязали к столбам, оставив исполнение приговора хвостатым и пернатым обитателям здешней округи. Самое жуткое в том, что умереть им не давали, вводя «Преднизолон» и «Адреналин», пока крысы буквально не прогрызали их на сквозь. После такого, разговоры о незаконном перевороте как-то стихли. Что касается достопочтенных правителей Вулмарта, то в отношении них политика Корпуса осталась прежней, так что их Сулла полностью устраивает. Еще вопросы?

– Ты видел Суллу?

– Нет, и как он выглядит, ни у кого не интересовался.

– Сколько человек сейчас может выставить Корпус Смерти?

– Врать не буду, не знаю.

– Силы на главной базе?

– Не знаю, а если бы и знал, нет той цены, по которой я бы тебе открыл эту информацию.

– Даже гражданство?

– Фу, да я бы тебе сам заплатил, лишь бы не стать рабом партии. Что я там делать буду в вашем Новасити? – Название города он произнес с особой издевкой. – Здесь я уважаемый человек, а там, пойду на завод за станком сдохнуть? Или буду петь псалмы под дулом инквизиции? Ну уж нет, лучше ты оставайся. Снарягу твою скинем, договоримся о пластике лица, и вот перед нами Джон Смит или Иван Иванов – начальник охраны Вулмарта. Как тебе идея?

– Очень заманчиво, только после продажи снаряги, мне летит пуля в лоб, и я иду на кормежку в какую-нибудь банду каннибалов, так как никто в здравом уме не будет прикрывать беглого комиссара. Ты лучше скажи откуда вся эта информация, просто ради интереса, поведай если можешь.

– Нет тут большого секрета. Рабочие, домашняя прислуга, рабы они повсюду, находясь на низшей ступени пищевой цепи Вельда, на них попросту не обращают внимание, но несмотря на свой статус – слухом они наделены также, как и другие. А добавка к скудному ужину делает их еще и крайне разговорчивыми.

– Спасибо, больше у меня нет вопросов. На входе стоит ренегат с грузчиками, там больше сотни килограммов смеси, за все товары и информацию, плюс с тебя блок сигарет и две плитки шоколада. Как тебе?

– Шоколада нет, могу дать две упаковки мятной жвачки, и с тебя в добавок полный магазин патронов в придачу. По рукам? – Николай протянул руку.

Почему-то этот жест с его стороны вызывал во мне некую неприязнь. Но обидеть его я никак не мог, уж очень непросто Трибунал налаживал с ним отношения. Я пожал руку в ответ.

– Тогда отправляй к нему товар, мой человек на месте передаст смесь, сейчас дам команду.

– Я понял, все, как всегда.

– Тебе кстати не нужна бумага писчая? Она же подойдет для печати.

– Моим покупателям нет потребности излагаться на бумаге, спроси у торговцев на главной улице, начни с Фила, он продает старые безделушки, статуэтки, картины, в общем искусство прошлого. И данная информация для тебя совершенно бесплатно, как лучшему клиенту! Заметь, этим стоит дорожить.

– Конечно, пока я приношу смесь и патроны.

– Ну разумеется.

Николай вызвал по проводному телефону еще одного амбала с горсткой доходяг. Получив простой инструктаж, погрузив артефакт и две книги, они отправились за обменным товаром, вскоре со мной по личному устройству связался ренегат, с котором я сверил предметы и затем дал добро на обмен.

Попрощавшись, окольными путями, соблюдая все предосторожности, я вернулся на центральную улицу, наполненную еще большим количеством народа. Минув десяток лавок, я наткнулся на лачугу, заставленную статуэтками и картинами, разной степени искусности. На прилавке под защитным стеклом приманивали взгляд золотые, серебряные и металлические украшения, некоторые переплетались узорами, на других был выбит какой-нибудь знак, еще одни украсили разноцветными камнями, некоторые символизировали довоенную веру – крест, полумесяц, барана с могучими рогами, какое-то ракообразное с клещами и острым хвостом, рыбу, и завершал коллекцию, человек разливающий воду, странный Бог, наверное, отвечал за осадки.

На стене позади лавочника висело 5 картин. На первой изображена девушка в теле. На второй мужчины, идущие друг за другом держась за плечо соседа или трость, они… точно! Слепые, первый из них уже упал и тянет за собой другого. Слепые ведут слепых, очень символично. Третья картина представляет собой непонятный мне набор красок, линий и фигур вперемешку. На четвертой увековечен нынешний предмет роскоши – ваза с фруктами. На пятой, огромной картине, прикрывающей собой большую часть задней стены помещения, художник запечатлел море, в его ужасающем и одновременно прекрасном величии. Изображение уже изрядно потрепалось, низ холста лежит на земле под слоем грязи, но не смотря на изъяны, картина воистину великолепна. Шторм только что разбил древний деревянный корабль, и моряки спасаются от пучины в последней надежде держаться за его обломок, который через несколько мгновений поглотит очередная волна, и на фоне всего этого пробивается через тучи солнечный свет, окрашивая небо дивными тонами.

– Че надо Трибунал? – оборвал мое погружение в картину торговец. – Покупай или вали отсюда, нечего глазеть, только покупателей распугиваешь!

– Ты должно быть Фил?

– И что с того? – не смотря на грубый тон, его лицо отчетливо передавало испуг, вызванный обращению по имени.

– Тебя интересует бумага, на которой можно писать?

– Покажи.

Я достал один лист.

– Держи.

– Если вся такая же чистая, то за каждые пять листов буду давать тебе один патрон.

– Отлично, а нет ли у тебя алкоголя?

– Ты имеешь ввиду самогон или нормальный алкоголь?

– Нормальный.

– В бар иди, у нас почти ничего не осталось, ждем поисковиков на следующей неделе. Ладно, хватит болтать, давай меняться.

За 1000 листов я получил 200 патронов. Весьма неплохая сделка.

– Фил, скажи кто написал ту картину с морем?

– С чем?

– С водой.

– Знать не знаю. Отец собирал весь этот хлам.

– А разве нигде не написано?

– Не все такие грамотные как ты. Смотри лучше, где-то я вроде видел надпись, если уж так интересно.

Я присмотрелся повнимательней и действительно есть, но из-за повреждений ее уже не разобрать.

– И какова ее цена?

– Не продается.

– Но почему? – неужели она может вызвать у этого болвана чувство прекрасного?

– Очень хороший материал, не пропускает холод, лучше, чем простая ткань, к тому же ее вид привлекает покупателей.