Обратный отсчёт

Вадим взялся за дверную ручку, отворил дверь, и осознал, что не может дышать – воздух не поступал в лёгкие, хотя только что всё было нормально. Горло словно сдавили тисками, он даже крикнуть не мог. Лаки успела подхватить его, тиски неожиданно исчезли, и Вадим пару секунд хватал воздух ртом, стоя на четвереньках.

А когда он поднялся на ноги, то осознал, что они оба оказались в очень знакомом месте, до одури знакомом. Но это место не существовало в реальности, оно было только на экране компьютера!

Коридоры, какими их изображают в компьютерных играх или фантастических фильмах, кругом мигающие индикаторы, рифление, экраны и экранчики, по которым ползут ряды бессмысленного текста. И это…

– Мы на «Фон Брауне», – услышал Вадим свой голос. – Это из…

– «System Shock 2», – отозвалась Лаки. – Я знаю.

– Вы тоже играли?!

– Нет, это в твоём досье. И в мыслях, извини – это уже рефлекс. Кто-то за углом, осто…

Прямо как в игре из-за угла вышел, завывая, уродливый человекообразный гибрид-мутант с куском трубы в руке и побежал к ним. Вадим уже не удивился, обнаружив у себя в руке монтировку. Дальше уже сработали рефлексы, он от души врезал монтировкой по гибриду, и тот рухнул на пол. Тут же стал протаивать, становиться прозрачным. Десять секунд, и ничего не осталось. А на монтировке остались капли крови. И вот они не исчезали. И трогать их не хотелось.

– Это не иллюзия, – заметила Лаки. – У тебя хорошая реакция, молодец. А вот я не смогла ничего сделать, у него как будто вовсе нет мозга.

– Не иллюзия?! Мы что – в игре? Как это возможно?

– Не знаю. Если это иллюзия, то очень качественная, я не могу её отличить от реальности. Где мы? Здесь есть безопасное место?

– Медотсек, направо по коридору, затем направо и налево, – припомнил Вадим. И совсем не удивился, обнаружив у себя висящую за плечами двустволку, в левом кармане комбинезона лежала коробка патронов к ней, а к поясу оказался пристёгнут пистолет. В игре пистолет стрелял плазменными разрядами. Ну или чем-то таким. Зарядка семьдесят процентов. Уже хлеб.

– Дай-ка мне ружьё, – попросила Лаки. – Идём. Я не чувствую Кыси. Вообще не понимаю, что происходит. Но умирать, чтобы проверить, была ли это иллюзия, я тоже не собираюсь.

* * *

– Травматург, они оба пропали с мониторов. – Голос Дока.

– Они оба в доме у Кыси, – отозвался Травматург. – Оттуда нет связи, ждём.

Док, у себя в медотсеке, покачал головой. Строго говоря, это нарушение инструкций. Обязательно кто-то должен был оставаться в Помещении, не входя в дом Кыси. Но из-за неё и так уже приходилось несколько раз переписывать инструкции. Док вздохнул и направился в лабораторию. И вот туда вход только через шлюз и в изолирующем костюме. Какой бы доброжелательной Кысь ни казалась, контакт с подлинно инопланетными формами жизни может окончиться печально.

* * *

– Почему ты медлишь, насекомое? – Вадим не сразу понял, что слышит голос Шодан – той, из игры. Её «лицо», условное женское лицо, из которого во все стороны протягивались провода, красовалось на консоли медотсека. – Нужно отыскать вход на технический уровень. Не испытывай моего терпения.

Лицо исчезло, и на консоли теперь красовался список имеющихся в медотсеке средств и доступных процедур. Он отзывался на прикосновение, что характерно! Вадим оглянулся – интерьер всё тот же, но бессмысленности становилось меньше. На столе перед ним лежало два белых шприца с прозрачной жидкостью – в игре они усиливают действие пси, иными словами – подзаряжают мозг. Возьмём-ка с собой! Прочные, не должны поломаться в кармане.

– Этого не было в игре, – заметил Вадим. – Шодан проявила себя только после того, как игрок дошёл до пятого уровня, где управляющие консоли.

– А это что такое? – Лаки указала на нишу в стене напротив. Внутри ниши вращалось голографическое условное изображение человека.

– Камера регенерации. Если оставить образец ДНК – руку приложить вон туда – то в случае смерти она полностью тебя восстановит.

– Наверное, это глупо, а может, этого от нас и хотят, но стоит воспользоваться. Есть возражения?

Вадим посмотрел на вязкие коричневые потёки на монтировке – кровь гибрида. И пахло от монтировки теперь так, как всегда пахнет от настоящего влажного железа, характерный такой запах, пристаёт к рукам. Точно, пристаёт!

– Нет возражений. – Следом за Лаки он прижал ладонь к сенсору, его едва заметно укололо, но следа от укола не осталось. А вот запах мокрого железа от монтировки остался.

– Настоящая. – Лаки добыла из одного из кармашков своего комбинезона напильник и соскребла несколько опилок. – Интересно, останется ли это у нас… А там что за вид?

Вот это действительно вид! Вид на открытый космос! Не та условная картинка в игре, а куда более настоящая, такие публикуют всевозможные астрофизические организации. А вон тот нестерпимо яркий косматый шар – видимо…

– Если это по мотивам игры, мы в системе Тау Кита, орбита пятой планеты.

– Ого! – Лаки неподдельно удивилась. – Совпадение? Мы с тобой как раз говорили о ней. Неужели это действительно так выглядит?!

– Неуютное место, – заметил Вадим. Планета перед ними была окружена тонкой синей плёночкой – атмосфера? – а под ней почти сплошной белый покров. Видимо, облака. – Там должно быть очень холодно. А вон то… – Вадим подошёл к экрану так, чтобы заглянуть вдаль, как бы за угол. – Там, похоже, второй корабль, «Рикенбакер». Если это игра, всё решится там. Ну, оттуда будет вход туда, где всё решится.

– Не думала, что буду заниматься чем-то подобным. Вадим, ты что-то увидел? Что-то неправильное?

– Вон на той стене, – указал Вадим, и вновь в ушах начала звучать его шарманка. – Видите календарь?

– Вижу, – удивилась Лаки. – Минуту назад его не было!

– Возьмите меня за руку. – Идея пришла внезапно. – Давайте же!

– Нет! – голос Шодан, и снова её «лицо» появилось на всех окрестных экранах. – Не смей, насекомое! Я ещё не…

Но мелодия и слова «Бескозырки белой» уже звучали в ушах, всё громче и громче. А потом последовала вспышка…

…и вот они стоят в знакомой Вадиму кухне, у печи, а кошка-трёхцветка сонно смотрела на них из своей корзинки. Вадим посмотрел на правую руку – монтировка всё ещё в ней. И капли крови. И коробка с патронами, и оба шприца, и пистолет на поясе.

– Мы принесли всё это с собой! – Лаки показала ему ту самую двустволку. – Но это не сон, не иллюзия. Или же… – она глянула вправо, в комнату, и повесила двустволку за спину. – Идём. Она там.

Картина маслом, они, оба встрёпанные, у Вадима в руке монтировка, Лаки с ружьём за плечами… и Кысь в комнате. Та самая, которая померещилась Вадиму в библиотеке, девушка в белом платье, две косы до пояса. Стоит и невинно улыбается.

– Это был не сон? – спросила Лаки. Кысь отрицательно покачала головой. – А что тогда?

И снова музыкальная фраза. Даже не просто фраза, а небольшая пьеса, красивая и приятная на слух… Губы Кыси при этом не шевельнулись. «Это мы уже видели», – подумал Вадим, когда немного пришёл в себя после музыкальной паузы. Лаки тоже так умеет.

Лаки прижала ладонь ко лбу. Постояла так, затем посмотрела на Вадима.

– Это и реальность, и нет. Кое-что там реально, и мы можем забрать это с собой, – она покосилась на ружьё за спиной. – Но это не такая реальность, как там, дома. Мы с тобой… – она посмотрела в глаза Кыси, и та кивнула. – Мы с тобой вызвали ту реальность… нет. Не так. Мы помогли ей, не знаю как, стать достаточно реальной. Чёрт, не могу нужные слова подобрать. Если в том фрагменте этой новой реальности долго не будет людей, она рассеется. Примерно так.

Кысь пропела ещё одну короткую фразу.

– Она говорит, что ты постоянно носишь с собой, в уме – в памяти – затравку для той реальности. Зародыш. То, из чего она может вновь возникнуть. Ещё она говорит, что может удалить этот зародыш, но тогда… – Лаки в замешательстве посмотрела в глаза Кыси, та снова кивнула. – Но тогда ты перестанешь видеть.

Мурашки поползли по спине Вадима.

– Ослепну?

Кысь отрицательно покачала головой. Прижала ладони к глазам, к ушам, к носу и рту. И посмотрела Лаки в глаза.

– Нет, ты перестанешь быть Видящим. Но всегда будешь помнить, что умел что-то такое, чего не умеют другие люди. Она говорит, что может извлечь это из тебя. Тебе решать.