Тропами Снайпера. Долг обреченных

– Это что же – вырезать надо? Я… не смогу.

Она вопросительно глянула на Митяя, но тот сделал вид, что не заметил взгляда девушки. Более того – достав из кармана кисет с табаком, начал сворачивать самокрутку. Все его поведение говорило: раз такая умная, то расхлебывай кашу сама.

– Возможно, что резать и не потребуется. Дай-ка гляну…

Тимур присел на корточки и, приподняв безвольную руку Грека, осмотрел место ранения. Потом по-хозяйски вынул из ножен, висевших у командира на поясе, боевой кинжал с узким листообразным клинком и ручкой скелетного типа. Разрезал у «пациента» рукав свитера выше локтя – сразу в нескольких местах. И сказал:

– Ты права, Мара, кость не задета.

– Зато наконечник глубоко сидит.

– Не просто глубоко, а почти насквозь прошило. Ты же видела, какая у стрелы длина древка?

– И чего?

– Так вот, кончик наконечника должен располагаться примерно здесь. Еще бы немного, и он вышел бы наружу.

– И что? – Мара не понимала задумки Тимура. – Делать-то чего?

– Накладывай жгут.

– А потом?

– Сама все увидишь. Накладывай, а то он потеряет много крови.

– Ладно.

Девушка шустро затянула жгут. Судя по всему, она действительно разбиралась в медицине. По крайней мере, на уровне санитара.

– Готово, – сообщила Мара. – Чего дальше?

– Приготовь вату, бинт и остальное, что есть для обработки.

– Так у меня и без того все под рукой.

– Тогда начинаем.

Тимур приподнял раненую руку Грека, придерживая ее снизу около локтя. Сжал в кулаке древко стрелы с торчащим оперением. И вдруг с силой направил древко вниз.

Затрещала разрываемая наконечником плоть.

– Ох, блин! – вырвалось у Мары, имевшей некоторые представления об анатомии.

Но наконечник уже высунулся из новой раны, образовавшейся над локтевым суставом. Когда следом появилось древко, Тимур, взявшись за него пальцами правой руки, зажал ладонью левой руки наконечник и обломил древко. После чего обхватил ладонью верхнюю часть древка возле оперения и вытащил обломок стрелы из раны.

Мара следила за решительными действиями Тимура с приоткрытым ртом. «Во, блин! – подумала девушка. – Излишней чувствительностью этот загадочный парень уж точно не страдает. А еще он обладает чудовищной силой. Толстое древко сломал, словно соломинку, практически одними пальцами».

– Хорошо, что Грек без сознания, – хрипло пробормотал Митяй. – Это ж надо – так над человеком издеваться. Садист хренов.

– Готово, – объявил Тимур, игнорируя слова бандита. – Обрабатывай раны и накладывай повязку. Сколько тебе времени понадобится?

– Минут за десять управлюсь, – сказала Мара, вскрывая герметичную упаковку с ватой. – Все-таки, откуда ты столько про этих дампов знаешь?

– Долго рассказывать. Я объяснял уже – случалось с ними сталкиваться.

– Случалось? Мне показалось, или этот, с мечом, тебя по имени назвал?

– Показалось. Он, наверное, просто ругнулся. Пока ты тут возишься, я ненадолго в лесок схожу. Ладно?

– Зачем?

– Ну-у… на всякий случай… – Тимур замялся. – Гляну там. Я быстро.

– Приспичило нашему герою, видимо, – с ехидцей вставил Митяй. – Зачем еще герои в лесок ходят с перепугу?

– Если бы приспичило, то я бы прямо тут под кустиком присел, – отозвался Тимур. – Да некогда. Надо проверить, не осталось ли в лесу мутантов.

– Тебе же сказано, что арбалетчиков мы с Марой подстрелили.

– Подстрелить дампа – не значит его убить. Вот найду трупы… Или хотя бы следы. А пока расслабляться рано.

– Тогда с тобой наш боец отправится, – сказал Митяй. – Он тебя с тылу прикроет, если чего.

– Не надо мне такого сопровождения, только лишний шум. Я один лучше справлюсь.

– Не тебе решать, что лучше, паря, – звенящим от злобы голосом произнес бандит. – Ты наш пленный. Трофей наш, короче. Поэтому делай, что говорят.

Несколько секунд Митяй и Тимур молча смотрели друг на друга. Бандит – набычившись, налитыми кровью глазами, Тимур – спокойно, с неподвижным, как камень, лицом, нависая над худощавым Митяем скалой. Но тот сжимал в руках АКМ, положив указательный палец правой руки на спусковую скобу. И аж подрагивал от возбуждения.

– Отставить, Митяй! – прикрикнула Мара. – Во-первых, Тимур не пленный. Грек сказал, что он может идти куда хочет. А во-вторых, это мой трофей. Мой личный. Нечего им распоряжаться. Пусть идет один и разбирается со своими мутантами. А мы и так двух бойцов потеряли. Да и Грек… В общем, пусть идет один.

– А если он тупо сбежит, трофей твой?

Митяю очень хотелось настоять на своем. Очень. То ли не хотел уступать в споре с чужаком, то ли не нравились попытки Мары взять на себя командование группой. То ли еще какие жлобские причины имелись. В общем, уступать он не хотел. Но и Мара, судя по всему, была еще та девица – с норовом. Одичавшая лошадь, а не девица. Правда, не мутировавшая пока, как фенакодус.

– Если вдруг сбежит, туда ему и дорога, – заявила Мара. – Но вообще-то за ним должок. Да, Тимур?

– Я помню, Маруся, – с неожиданной мягкостью в голосе отозвался тот. Сразу и не поймешь – фамильярничает, дерзит или просто стебается. – Так я пошел?

Лицо Митяя, поросшее рыжей щетиной, дернулось от бешенства. Словно на любимую мозоль ему наступили, не иначе. Однако бандит не нашелся что ответить на дерзость чужака. Да и дерзость ли это была? А продолжать препирательство с упрямой и нахальной девицей Митяй не решился. Так ведь можно и совсем авторитет потерять перед остальными бойцами. Переть же буром на борзую дочь атамана – себе дороже. Пожалуется папаше, а тот особо вникать не станет. Ирод, он вообще без тормозов.

– Иди, – разрешила «атаманша».

Когда Тимур тенью скрылся в зарослях, Митяй, выдержав паузу, сказал:

– А ты не много на себя берешь, девчонка? Старшим тебя никто не назначал.

– Тебя тоже не выбирали, мальчишка.