Глупые – смешные. 18+

– Да не знаю, Двадцать первый зацепил. Сидим вдвоём, выпиваем, и под конец застолья он вдруг выдаёт, что я – Кэс. Причём, говорит без улыбки, на полном серьёзе. Нравится ему и всё. Так и прилипло. Алогичное мышление, вот что я люблю в людях.

Обменявшись шутками на этот счет, диалог с Двадцать шестым постепенно стал менять вектор, переходя в более безумную форму. Мы слышим друг друга, поэтому разговор лишь укреплял давно созревающую в нас мысль. Двадцать шестой начал первым:

– Тебя не заебывает окружение? Вот вроде нас, людей, сейчас столько, причем знакомых давно, а поговорить не с кем. И общаемся не потому что хотим, а потому что надо. И всю жизнь какие-то правила. А что, если жить не «как надо», а как хочется? Ведь если серьёзно, то нас с малых лет приучают к тому, что впереди ещё достаточно времени, и что твоё время тоже наступит. Что дальше будет лучше, нужно лишь немного потерпеть и завтра всё наладится. А завтра-то уже наступило! Человек умирает молча, без всякой подготовки и прощальной речи. И попадает не в рай, не в ад, а в землю.

По правде сказать, я чувствую себя простым актёром массовки. Приведу пример: в фильме стоит армия рыцарей, и ты находишься в первых рядах, начинается битва. Проводя параллель с жизнью, в этой битве я из тех, кто умрёт от первых же стрел вражеских лучников. Вообще никакого подвига ведь? Даже если победите вы, то в историю все равно впишут только имя полководца. К тому же, это вообще не моя война была, под шумок погиб.

А разве мир вокруг «живёт» не твоими глазами? Всё вокруг – это только наш мир, ведь мы не можем увидеть его глазами других. Может, на самом деле живой только ты, а всё вокруг, это чётко спланированный жизненный сценарий? Если разогнать эту мысль, то начнешь сомневаться даже во времени. Я вот уже думаю что прошлого нет. Что жизнь началась с моего рождения, и реально лишь то, что я могу увидеть и почувствовать. Представь, все события в этом мире, происходят лишь в моей вселенной. Мой мир заполнен не игровыми, и частично влияющими на сюжет персонажами. К примеру: я вижу сотни людей каждый день: в автобусе, на улице, в кафе и тд. Но живые ли они по настоящему? И даже если я начну обращаться к каждому, то ответы через одного, будут одни и те же. После такого, задумываешься над фразой: «жизнь-игра». А мы, зная это, утверждаем себя лишь на роль в массовке. В такие моменты, появляется желание снять собственный «фильм». Вот возведу целый культ, «Культ Деградации». Буду проповедовать свое виденье мира. Даже лозунг уже придумал: «Глупые – счастливые». Как тебе идея?

Я, немного задумавшись, ответил:

– Звучит, конечно, многообещающе. «Глупые-счастливые», что то подобное я уже слышал. Смотрю ты вдохновлен « Австрийским котом в коробке», но слишком сложно свои мысли излагаешь, тебе нужно поработать над построением предложений. Хорошо, а какая основная цель культа?

– Да я откуда знаю, сам подумай, что может дать «Культ Деградации»? В голове фрагменты пазла, который нужно просто собрать. Да блядь, революцию сознания устроим, только в ограниченном масштабе. Вот такой аналог «Культа Разума». Один пошутил хорошо, а другие «разогнали», и так общими усилиями заставили людей усомниться в Боге. Почему кто-то под коксом трахает моделей, а мы на алкоголь скидываемся? Всё в наших руках брат, мы живем ради собственной жизни.

Глаза Двадцать шестого выдавали интерес. И то, что нихрена не понятно, лишь усиливало интригу. Именно этот разговор и стал началом развития идеи. Да-да, всё самое интересное начинается с непонятной глупости.

– Давай на трезвую голову лучше обсудим эту тему, если вспомним. И харош грузиться! Бабу тебе надо, а то занудство твоё слушать всё тяжелее с каждым разом. Просто живи, мужик. -хлопнув его по плечу, решил я подытожить тему.

– Не обращай внимания, мне просто нужно было высказаться. Пойдём дальше пить. Нас, наверное, потеряли уже.

Войдя в комнату, я увидел, что людей становилось всё меньше, оставались только самые стойкие. Пьяная подруга именинницы демонстративно достала гитару со шкафа. Благодаря довольно приятной внешности, любой её поступок вызывал интерес. Как окажется завтра, интерес Двадцать шестого вышел за рамки простого знакомства, уже сегодня. Я не суеверный, но в тот вечер мне казалось, что кто-то всё-же подтасовывает карты.

Как только появилась гитара, сразу стало понятно, что все хотят петь, и как обычно начнут просить меня что-нибудь исполнить.

– У меня настроения нет, к тому же, я еле разговариваю! – пытался я отговорить народ от задуманного, но у меня не вышло.

Ничто не способно помешать желаниям пьяной компании. Тут Двадцать шестой выхватил её у меня из рук, и сказал, что хочет продемонстрировать свои зарисовки. Тогда было непонятно, для чего этот жест. Усевшись на подоконник, коряво взяв аккорд, начал играть. Выдохнув, он ещё раз посмотрел на всех «оставшихся в живых», и полушёпотом начал:

– «И мы с тобой упадём, мы с тобой упадём, останься здесь.
Но мы с тобой упадём, лишь с тобой упадём, оставив тень.
И мы с тобой упадём, мы с тобой упадём, останься здесь.
Но мы с тобой упадём, лишь с тобой упадём, оставив тень.
Останься…

Обманом создан новый мир, но зря ему поверил,
И в глубину его восхода ты уйдёшь с сарказмом.
Я лишь снежинка на твоих ресницах, прикасайся,
И наслаждайся тем, как я в тебе себя убью…».

Глава 3

    22.08.17, 17:00. Двадцать шестой.

Взяв портмоне со стола, глянул ещё раз на себя в зеркало. Глаза выдавали, что я в «ускоренном режиме». Вслух повторил себе фразу: «Главное, верить в то, что ты делаешь». Надев очки, протёр от пыли туфли и вышел из квартиры. Когда-то ещё в детстве, отец сказал мне: «Ты можешь быть одет как бомж, но обувь у мужчины всегда должна быть чистой». Теперь живу с этим. Пиджак всё-таки надел чёрный. Лишний раз слушать нытьё мне не по силам.

Недолгое ожидание, такси, разбитый вонючий салон, недолгая дорога и вот я на месте. В баре меня уже ждали Второй, Третий и Двадцать пятый. Заведение находилось в центре города: такая точка сбора была удобна для всех нас. Этот бар нам особенно нравился, потому что здесь не нужно было выделываться перед кем-то. В будни людей практически не было. Заведение очень стильно оформлено: дёшево, но со вкусом (наверное, я всегда нахожу красоту в простоте). У входа, вдоль стены, вытянутая барная стойка, чуть дальше сцена. В центре небольшой танцпол, а все остальное пространство занимают столики. Сиденья обшиты черным кожзамом и темные деревянные столы, но главное – тусклое освещение, что позволяло расслабиться. Персонал очень приветлив и молод. Меня всегда огорчал тот факт, что люди проводят свои лучшие годы на самой унизительной работе. Когда-то я тоже пробовал себя в роли официанта, но всё закончилось на первом же банкете.

Кстати, я так и не представился, мой номер – Двадцать шесть. По моей инициативе в культе нет цифр «Один» и «Тринадцать», это запрещённые номера. Почему так? Да потому что правила в основном придумываю я. А что правит моей прихотью, доподлинно никому не известно. Возможно, при создании «Цифр», хотелось добавить какой-то мистики.

– Приветствую вас, парни! – обратился к сидящим за столиком.

Началось традиционное рукопожатие, после чего я сел на своё место.

Второй – мой лучший друг с самого детства. Наши мысли синхронизированы, я даже фразы могу не договаривать, он всё равно поймёт меня. Человек, дружба с которым переросла в какое-то бесконечное оскорбление друг друга (конечно же, по-дружески). У нас будто долг друг перед другом, чтобы написать что-нибудь оскорбительное. К примеру, вместо обычного: «Привет!» -он скорее напишет мне: «Лучше бы я тебя в живот ударил, когда мы познакомились!» -и тд. Не удивлюсь, если у нас даже пароли в социальных сетях одинаковые. На вопрос: «Почему у тебя нет девушки?» -от него поступает логический ответ: «Для чего мне искать девушку, когда все трахают твою?». Строгая классика. Забавно, что «вживую» мы общаемся очень корректно.

– И куда исчез вчера? Сказал, что пошёл курить, а потом ни его, ни тебя, ни Четырнадцатой. Думаю: «Хуясе вы покурить, сами не свои». Я предположил, конечно, куда вы направились, но предупредить можно было! – с возмущением обратился ко мне Второй, и все сидящие за столиком направили взгляд в мою сторону.

– Не помню, правда. Вообще контроля уже нет. Это алкоголизм? – спросил я озадаченно.

– Это долбоебизм! И очки снимай в помещении, как идиот сидишь! – с возмущённым лицом вклинился в разговор Третий.

Если говорить как есть, Третий – единственный среди нас, кто выделялся интеллектом и ответственностью. Он был из достаточно успешной семьи. В деньгах парень относительно не нуждался, да и как личность был на уровень выше. Человек, на которого всегда можно положиться. Не понимаю, что именно не так в этом мире, но парню никогда не фартило с девушками. Лишний вес в двадцать первом веке не создаёт преград для мужчины: многие восхищались его манерами и добротой, но на этом всё и заканчивалось. Соответственно, мы как стервятники не упускали возможности стебать его. Главное его заявление, что ни одна из наших тупых шуток никогда не сможет его задеть. Следовательно, качество шуток было максимально убогое. Мы пришли к выводу: чтобы задеть умного человека, нужно пользоваться тупостью. Как-то, мы доконали его темой о наших сомнениях в его ориентации. Чтобы вы понимали: при любой возможности мы упрекали его, что он гей. А ведь ничего нет унизительнее, чем быть геем. В один момент, собрав нас в сауне, он вызвал проститутку и «сделал это» при всех. После такого сомнения отпали раз и навсегда. А то, как он это сделал, вряд ли можно назвать «по-доброму».

Третий отвечал за все финансовые операции. Помимо основного «спонсирования», каждый вносил ежемесячный взнос, который давал возможность быть «Цифрой». А если ты «Цифра», тебя добавляют во все конференции (которые обновляются каждый месяц), и приглашают на все закрытые вечеринки, которые мы организовываем. Также процент со стримов этих вечеринок и прочая интернет благотворительность. Все средства хранились в одном, надежном месте. Благодаря успешному выстрелу, нас стали замечать. Мы наделали много шума. Нам повезло, что в наших кругах были очень способные ребята, которые могут монетизировать все что угодно, а деньги – двигатель практически любой идеи. Так как денег становилось много, нужен был трезвый и строгий учёт. Этого человека закрепила Четырнадцатая. Раньше мы часто бывали в одной компании с ним, но близко не дружили. Она убедила меня, что ему можно верить, так как «замутиться» на нас, ему не позволят как минимум, его же жизненные принципы. Ну, либо страх. Повторюсь, он отличался интеллектом, и знает, что на нашем фоне он «комнатный цветок». Таблицы, списки – всё было на нем. Соответственно он имел свою долю, и признаюсь честно, далеко не маленькую. Это и стало главной причиной, по которой он в теме. Дети из богатых семей зациклены на «самостоятельном заработке», но работать за копейки на тяжелой работе они не способны. Так что «Цифры» стали хорошей «почвой» для самореализации нашего «цветочка».

– Вас вообще не напрягает ничего? Какая конечная цель вашего движения? Революция? – продолжил свою речь Третий.

– Проституция! Договорились же вроде, о твоей девушке сегодня не говорить, – с сарказмом высказался Второй.

Все сидящие сделали вид, что ничего не услышали.

– Что?! Я хотя бы стараюсь пробить! – никак не унимался Второй.

Никто по-прежнему не отреагировал, и я продолжил диалог:

– Да заебал ты! Твоя работа контролировать, чтобы деньги шли куда надо, и не уходили, куда не надо, и всё. А основная цель «Цифр» – это эмоции от масштабного долбоебизма! Мне кажется, ты спишь плохо.

– Ты сам себя слышишь? – Третьего продолжало здорово нести.

– Если разобраться, тебя тоже всё устраивает, раз ты тут. Мы оба знаем твою цену. Ты считаешь деньги, кто-то делает работу, а я организовываю. Может, я писателем стану? Пройдёт время, и напишу обо всём этом книгу. – облокотившись на стол, спокойно ответил я.

– Ну-ну, как нажрёшься, так только об этом и говоришь, – подключился к разговору Двадцать пятый.

Понимая, что нудный диалог может затянуться, кривляя меня, Двадцать пятый снова исполнил:

– Да пацаны, я книгу напишу, продам её, и работать больше не буду!

– Погнали лучше покурим! – предложил Третий.

Все вышли курить кроме Двадцать пятого, он остался делать заказ. Мы решили немного выпить для уверенности (хотя, уверенности на тот момент было достаточно и без этого).

Стоя в курилке, я в очередной раз обратил внимание на пепельницы (ну, или на ёмкости, которые служили в роли пепельниц):

– Вы замечали, что количество «женских» бычков во много раз превышает количество «мужских»? Мы уже во всём им уступаем, что-то здесь определённо не так! В фильмах женщин ставят на главные роли, женщина – президент, теперь они борются за равноправие. Скоро мы станем ненужными в пищевой цепи. Даже парни всё больше и больше хотят стать похожими на женщин.

– Боишься, что твой внутренний сексист покончит жизнь самоубийством? Лети тогда в Тайланд, там даже у некоторых «мам» есть член! – продолжал цеплять меня Второй.