Гонки на маршрутных такси

– А ну пошёл вон, – совершенно спокойно приказала Маргарита Павловна.

– Что?

– Вон из моего кабинета! – рявкнула она громовым голосом.

– Но позвольте… – привстал со стула Васнецов.

– Нет, не позволю! – как истинная владелица миллионов, глянула на него Маргарита Павловна. – Экий прыщ выискался! Катись, откуда пришёл, а не то сейчас веник возьму и собственноручно вымету!

Поняв, что хозяйка кабинета не шутит, Михаил Викторович быстро встал и повернулся к выходу.

– Прощайте, госпожа Нечетова! – трагически прошептал он.

– Подожди… – раздался за его спиной менее грозный голос.

Васнецов обернулся.

– Следователем работаешь, а с людьми разговаривать абсолютно не умеешь, – беззлобно усмехнулась Маргарита Павловна. – И долго твой художник меня мучить будет? – спросила она так, как будто и не выгоняла Михаила Викторовича.

– Да Вам не придётся специально позировать! – ухватился за внезапное добродушие «купчихи» Васнецов. – Вы сидите, работайте, а он здесь свой мольберт разместит, и писать Вас будет…

– Хоть я Нечетова и по мужу, – в тоне хозяйки кабинета вдруг появились нотки сентиментальности, – а тому, кто украл этот портрет, руки бы поотрывала!

– Вы не возражаете, если художник начнёт работу послезавтра? – Васнецов очень боялся, что настроение Маргариты Павловны снова изменится.

– А чего тянуть-то? – главбух действительно возвращалась к привычным ей интонациям. – Пускай завтра же и начинает. А через день выходные устраивать – так целый месяц провозиться можно! У меня что – времени вагон, чтобы по полгода Вашему портретисту боярыню изображать?

– Хорошо, Маргарита Павловна, завтра значит, завтра, – моментально согласился Васнецов, хотя уверенности в том, что художник приступит к работе так быстро, у него не было никакой.

– Слушай, ты бы шёл, – махнула на него рукой «купчиха Кречетова» – а то у меня от твоего ора голова разболелась.

– Спасибо Вам, Маргарита Павловна, – почти попятился к выходу Васнецов. – Заранее от всего нашего управления – огромное «спасибо».

Вскочив в машину, следователь помчался в мастерскую художника. «Только бы он был дома!» – повторял Михаил Викторович фразу Отто фон Штирлица, и, как герою легендарного телесериала, Васнецову тоже повезло. Почти повезло.

Художник Григорий Штрих, длинноволосый сухощавый мужчина лет сорока, стоял перед мольбертом посреди своей мастерской – довольно просторной мансарды. В правой руке живописец держал кисть, а в левой – недокуренную папироску. Поза Штриха выражала максимальное сосредоточение, почти медитацию: он напряжённо вглядывался в абсолютно чистый лист.

– Здравствуй, Григорий! – громко обрадовался наличию художника Васнецов.

– А… – слегка разочарованно махнул кистью в сторону гостя Штрих.

– Есть срочный заказ, – распорядительным тоном сообщил следователь.

– Я в запой ухожу… – как о чём-то предрешённом, сообщил живописец, продолжая всматриваться в чистый лист.

– Позже уйдёшь! – Васнецов засунул руки в карманы пальто и в упор уставился на профиль Штриха.

– Да я и так уже недели две просрочил…

– Что значит «просрочил»? У тебя что, запой, как проценты по кредиту? Отложить выплаты нельзя?

– Вдохновения нет… – протянул Штрих и впервые взглянул на Васнецова. – А после запоя оно приходит. А так уже две недели и не работаю, и не пью, – он с досадой бросил кисть на пол. – Бездарно трачу время!

– Гриша, вдохновение придёт! – следователь доверительно тронул художника за плечо. – Как только ты увидишь даму, с которой предстоит писать портрет, вдохновение прибежит к тебе и встанет на цыпочки!

– Кто такая? – Штрих сделал попытку надменно затянуться папиросой, но это ему не удалось: папироса давно погасла.

– Купчиха Нечетова – со значением в голосе проговорил Васнецов.

Он сделал пару шагов, взял стоящий неподалёку стул и разместился, широко расставив ноги, напротив Григория.

– Нашли что ли? – Штрих, делая вид, что нисколько не удивился, взял лежащие на палитре спички, чиркнул и прикурил.

– Нашли художника, который воспроизведет картину, – откидываясь на стуле, заявил следователь.

Стул предательски затрещал, и Васнецов с опаской выпрямил спину.

– Осторожно! – буркнул художник. – Мебель антикварная!

– Я уже понял, – Васнецов осторожно встал со стула. – И ты тоже понял, кто этот художник.

– Я с копий не пишу! – Штрих сплюнул крошки табака, попавшие ему на губы.

– Ты будешь писать с натуры, Гриша – Васнецов посмотрел художнику в глаза. – Тебе будет позировать сама купчиха Нечетова.

– Какая Нечетова?!

– Маргарита Павловна Нечетова, – следователь подошёл к художнику, раскрыл папку и протянул ему фотографию картины.

– Что, так похожа? – Григорий затушил папиросу в баночке из-под краски и лениво взглянул на фото.

– Завтра увидишь, – следователь убрал фото в папку.

– Купчиху? – художник презрительно скривил губы. – Купчиха давно… – он возвёл глаза на сводчатый потолок мансарды. – На том свете.

– Купчиха – на том, – кивнул следователь, – А Маргарита Павловна на этом. Да и вообще, – Васнецов понизил голос. – Изображенная на украденном портрете баба – всего лишь жалкое подобие той, которую тебе предстоит писать… И ты, Григорий, именно ты, – заметив протест в глазах Штриха, повторил Михаил Викторович, – напишешь настоящий портрет купчихи Нечетовой!

– Дьяволы! – моментально сообразил живописец. – Вы собрались повесить подделку в музей, чтобы не искать подлинник!

– А вы подделываете картины, гражданин Штрих? – театрально выпучил глаза Васнецов. – Ай-ай-ай, как нехорошо. Надо бы Вами плотно заняться…

– В том-то и дело, что не подделываю… И не собираюсь! – Штрих снова вперился в чистый лист мольберта.

– Правильно делаете! – следователь хлопнул художника по плечу с такой силой, что тот покачнулся.

– Полегче, гражданин начальник! – Штрих схватился за плечо и отступил.

– Полегче? – придвинулся к нему следователь. – Портрет, семейная реликвия и достояние национальной художественной культуры, утерян, – наступал на пятящегося художника Васнецов. – Портрета нет, но есть живой прообраз, и Вам, гражданин Штрих, Родина доверяет воссоздать гениальную картину, – следователь в прямом смысле загнал художника в угол. – Дурачок ты, Гриша! Мы на живца вора ловить собираемся, – Васнецов нагнулся к присевшему в углу живописцу. – Но об этом… – следователь приложил палец к губам. – Тсс… Ты меня понял?