Парейдолия

«Ага, вот пожалуй, похоже на то…»

Анатолий внимательно глядел на несколько открытых изображений. Что-то напоминающее так называемый Гирихов узел… и даже чуть посложнее. Взгляд Горчаков упал на картинки внизу, и он почти сразу нашёл, что искал – вот оно, похоже на узоры внутреннего убранства в некоторых храмах Индии и Ирана, или украшение свода у входа в султанскую ложу в турецкой мечети, 1424 года.

Внимательно рассмотрев увеличенные изображения древнего религиозного искусства, Горчаков ещё пристальнее погрузился в исследование узоров и поиск новой информации. Его взгляд снова застыл на одной из картин, на сей раз, эта конструкция называлась мозаика Пенроуза. «Чертовски напоминает…» – подумал майор и прочитал: «Мозаика Пенроуза представляет собой узор, собранный из многоугольных плиток двух определённых форм (немного различающихся ромбов). Ими можно замостить бесконечную плоскость без пробелов… Однако, если присмотреться, можно узреть, что в узоре Пенроуза нет таких повторяющихся структур – он апериодичен. Но дело отнюдь не в оптическом обмане, а в том, что мозаика не хаотична: она обладает вращательной симметрией пятого порядка.»

«Ага, всё понятно, вращательная симметрия пятого порядка» – насмешливо подумал Горчаков и стал читать дальше.

Квазикристаллы – влетело в голову Горчакову замысловатое, не знакомое прежде слово. Так вот что такое в своей основе эта мозаика Пенроуза и подобные арабские орнаменты! Кристаллы без периодической симметрии, новое состояние вещества. По всей видимости, выходило, что в древних орнаментах подобные узоры были запечатлены задолго до того, как были открыты в наши дни в виде математических структур. По сути, арабские орнаменты, мозаика Пенроуза и квазикристаллы базируются на одних и тех же математических принципах.

«Здорово. Просто замечательно! Интригующе, чёрт возьми…» – подумалось Горчакову – «Только всё это ни о чём не говорит и сути дела не проясняет.»

Майор откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.

Полежав десять минут и успев погрузиться в лёгкий полусон, Анатолий снова прильнул к монитору. Мысли стали ленивыми и почти остановили свой поток, обрывки аналитических данных теперь носились в пустом пространстве созерцания, а сотни фотографий и узоров теперь сливались в сплошную реку мыслеобразов, в которой Анатолий чувствовал себя устало, но весьма приятно. Думать уже не хотелось, хотелось тупо кликать на картинки в браузере и созерцать, созерцать и ещё раз созерцать. Галерея фотографий стала превращаться в движущиеся фигуры с закрытыми глазами, словно ожили сцены из злополучных пророческих картин, затем эти фото сменялись узорами, потом какими-то затейливыми пейзажами. Горчаков ещё не спал, но под закрытыми веками видел цветные обрывки снов, состоящие из мешанины только что увиденных изображений, рабочих коридоров Лубянки, бессознательных неясных образов и… лошадей. Лошади появлялись из поля искрящихся, мерцающих точек и из них же и состояли. Лошади бежали галопом и рысцой, словно в мультфильмах с малой частотой кадров, потом снова превращались в поле зернистых точек и снова растворялись в нём, как бы распадаясь на составляющие их элементы. Горчаков даже стал различать знакомые очертания ипподрома и привкус юности под языком, именно там, где лимон вызывает ощущение кислоты, а также аромат дёгтя или смолы откуда-то из детства, казавшийся таким приятным и родным. Лошади плавно неслись за закрытыми веками Анатолия, переливаясь одна в другую, и теперь словно он сам сидит на одной из них и сам управляет… А вокруг только поле, и всё небо из мелких синеватых пульсирующих точек, из которых всё проявляется, и в которых всё исчезает.

Потом всё пропало. Майор крепко спал.

Первая половина следующего дня прошла в таком же формате – небольшие мелкие дела, плюс поездки в магазины. Звонки старых друзей и знакомых сводились в основном к предложениям о встрече в увеселительных заведениях, но были сразу отклонены Горчаковым, сославшись на занятость и плохое самочувствие. Самочувствие у Анатолия и вправду было неважное, и желание встречаться с кем-либо ради бессмысленного трёпа языком не было абсолютно никакого, а имелось желание прямо противоположенное – быть одному и как можно дольше. Вечер наступил быстро и после беглого просмотра телепрограмм майор снова погрузился в мир замысловатых картин от программы NewVision, которые множились в сети, как грибы после дождя. Во вкладках браузера замелькали всё те же изображения, которые Анатолий уже созерцал вчера. Пролистав несколько страниц, он понял, что всё это уже видел и решил поискать в других местах. Открылись новые ссылки на форумы и группы в соцсетях, которые дал ему Ницман. Майор стал неспешно просматривать их в надежде уловить что-либо новое. Как ни странно, «что-либо новое» бросилось в глаза довольно быстро – на одном из форумов он нашёл разбор пользователями нескольких «пророческих» фотообработок.

Вот, например, женщина запечатлела своего ребёнка на фоне парка, и после прогона через NewVision в руках чада обнаружился пятнообразный артефакт «белый котёнок». Через несколько месяцев, та же дама откликнулась и оповестила общественность о том, что им подарили и вправду милейшего котика, правда, не совсем белого, скорее, сероватого. Ещё одна фотообработка повествовала о том, что в городской старой стене в Ярославле был обнаружен клад, по крайней мере, программа выдала нечто выглядящее кладоподобно. Под стеной вскоре и правда нашли спрятанный ящик, правда, совсем не в том месте, где была сделана фотография, да и клада как такового не было, а всего лишь документы на имущество, несколько ключей и печатей, возрастом примерно конца 19 века. Последняя обработка была весьма прелюбопытная: на ней пользователь запечатлел себя в зеркале, сняв, как и полагается, 11 кадров своего же изображения, пользуясь штативом и приличным фотоаппаратом. Получилось само по себе забавно: поскольку он чуть-чуть двигался, и конечно не мог выглядеть каждый кадр абсолютно одинаково, при сложении кадров он превратился в некий полуразмытый образ, похожий на улыбающуюся медузу. Но вот самого фотоаппарата отражающегося в зеркале… видно не было, вернее, на его месте было что-то невнятное, словно затянутое плёнкой, выглядящее, словно дефект фотографии. И зеркала самого тоже не было – вернее, оно почти утонуло в артефактах обработки, и в их узорах явно прослеживалась поверхность старой, деревянной, резной двери – и именно на этой старой двери, по утверждению самого автора, о чём он якобы не знал, как оказалось и висело это зеркало.

«Вот ведь!..» – подумал Горчаков – «Можно сделать вывод, что "предсказания" бывают не только негативными или угрожающими, но и позитивными или даже нейтральными, с довольно забавными деталями.»

Анатолий продолжил просмотр форумов и страниц с отзывами. Беглый взгляд на комментарии не выявлял полезной информации, тем более большинство новомодных интернет-терминов ему были совершенно непонятны. Были разговоры о функционале программы, о возможностях применения в дизайне и болтовня о мистической чепухе, что-то в стиле «её запустили аннунаки-жидорептилойды-фсб», и всё в таком духе.

«Ах если бы, если бы…» – грустно подумал Анатолий.

Майор встал, налил себе чай и вернулся к монитору. В голове его крутились неясные мысли, которые настойчиво желали всё увиденное классифицировать и привести информацию хоть к какому-то стройному виду. А пока что, получалось всё то же самое: большинство обработок не несут в себе никакой информативности и не содержат ничего, что могло бы привлечь внимание. «Пророческие» результаты работы программы всё же весьма редки, но в масштабах многократных копирований и быстрого распространения внутри интернета выходят на первый план, становясь заметными и популярными. Как понял Анатолий, в основном они бывают двух типов: первые «предсказывают будущее», другие же, «показывают сокрытое», или прошлое. По всей вероятности, «показанное» не базируется на рейтинге актуальности для большинства людей, а проявляет себя весьма случайно – никогда не знаешь, увидишь ли на фоне городского парка милого котёнка или истерзанных жертв маньяка. А также, до сих пор остаётся открытым вопрос: почему и по какой причине результаты обработки одного и того же пространства абсолютно не предсказуемы и могут столь разительно отличаться?

Майор сформулировал для себя эти вопросы почти спонтанно, так как они не требовали какого-либо сильного напряжения ума, и в общем то, Горчаков не особо стремился зарыться с головой в загадку, без ясных перспектив и понимания своего места в распутывании этого странного клубка. В этот момент майору пришлось признаться себе, что он не желал понапрасну напрягать свой мозг без особых на то санкций от вышестоящих, но по крайней мере он не врал сам себе – Шерлок Холмс из него никудышный, зато функционер превосходный. Хотя… если Уманец потребует, то хоть чёрта, хоть Холмса всегда можно будет достать из кармана и посадить в свою ленивую голову.

Анатолий снова погрузился в неспешное созерцание и поиск, позволяя мыслям течь плавно, а выводам, если таковые вообще приходили, формироваться спонтанно и без усилий.

Снова десятки фотографий замелькали на экране. Внимание его и на этот раз было привлечено текстурной мозаикой, прародительницей всех явных образов, которая, словно паутинка вплеталась в изображения. Разглядывая и сопоставляя различные обработанные фотографии, Горчаков заметил, что не все артефакты содержат в своей основе эту несимметричную мозаику. На многих изображениях эта квазикристаллическая структура проявляет аморфные черты, начинает ветвиться и изгибаться, теряя всякое сходство со сложным, но математически изящным орнаментом. Такие картины майор видел и до этого, но они проносились мимо его внимания, и представлялись чем-то мутным и невнятным. Теперь же, он видел, что несмотря на кажущуюся сумбурность, артефакты обработки этих изображений явно обладали своей странной структурой, напоминавшей струящуюся блеклую патоку, которая извивалась, завихрялась в спирали, перемешивалась, выглядя одновременно словно капилляры и бензиновые пятна на асфальте. Просмотрев с десяток таких картин Горчаков заметил, что основными крупными артефактами, «выраставшими» из этой аморфной текстуры были не человеко– или звероподобные фигуры и сцены, а псевдосимволы и псевдоцифры, странные переплетения каких-либо знаков и геометрических фигур. У Горчакова внутри щёлкнуло – кажется, где-то уже видел! Он быстро достал флешку и воткнул в ноутбук. На мониторе появилась старая знакомая картина, первая, с которой началось его знакомство с программой NewVision – мраморная плитка Роснефти с неясными цифро-буквенными символами. Майор кликнул экранную лупу и увеличил изображение, взглянув на хорошо знакомую фотографию ещё раз. Да, сомнений не было – таже аморфная текущая текстура. И на ней не лица, на ней знаки.

Значит, есть связь, между формой фоновых узоров после обработки, и смысловым наполнением образами: в случае с «мозаикой», это живые существа и сцены, в случае «аморфных вихрей» – это символы.

«Замечательно!» – подумал про себя Анатолий. – «Пусть яснее не становится, но информация точно лишней не будет».

Но было ещё несколько фотообработок, найденные на просторах сети, которые не вписывались ни в первую, не во вторую категорию. Текстура на этих снимках напоминала пену, или скорее, зернистую структуру старых плёночных фотографий. Сетка слабо заметных «пузырьков» покрывала всё пространство изображений, иногда концентрируясь в линиях и местах переходов между предметами, иногда становясь более разряженной, но в целом выглядела равномерно. Структура и характер этих пузырьков-точек была такова, что при долгом взгляде невозможно было понять – они очень мелкие или же очень крупные? И у этих редких изображений была одна особенность – на них совсем не было других артефактов. Ничего, что напоминало бы фигуры, сцены или символы. Сплошное зернистое покрывало.

Анатолий выбрал одну из таких наиболее примечательных фотографий: это был очень простой пейзаж, ровный кусочек поля и неба, очень похожий на заставку Windows XP, которую он на своём старом ноутбуке не менял уже лет десять. Изображение выглядело наиболее ячеистым, и эта структура хорошо просматривалась на данной фотографии ввиду простоты пейзажа и отсутствия посторонних предметов. Майор развернул её на весь экран и начал пристально всматриваться. Тот факт, что подобные последствия обработки программой редкость, в отличие от первых двух, заинтересовал его ещё сильнее, чем выяснение особенностей и связей первых двух типов текстур. Горчаков открыл ветки форумов, с которых были скачены данные изображения и стал читать комментарии пользователей. Через полчаса беглого ознакомления выяснилось, что «мёртвозернистые пикчи», как их называли, действительно редкость и что они никогда не содержат «предметных иллюзий». Тем не менее, несколько пользователей утверждали, что « именно эти картины являются наиболее ценными, так как остальные раскрывают тайны внешнего мира, а Мёртвозернистые, при правильном взгляде на них, откроют тебе тайны собственной души.» Но Анатолия совсем не интересовали мистические интерпретации, а только поиск хоть какой-то классификации и возможных зацепок с целью выяснения зависимости проявления того или иного типа узоров от условий съёмки.

«Почему они разные..? Чёрт подери, ну должно же это что-то означать? Должна же быть связь между условиями создания фотографии и проявлением той или иной текстуры? Или нет?..» Пока Горчаков размышлял над подобными вопросами, взгляд его машинально впился в изображение полей и неба на мониторе и уставился в точку. Мысли начали замирать и расплываться, отражаясь друг от друга, превращаясь мешанину из слов и ощущений. Вечер и квартирная тишина, как и вчера, делали свой дело, нагоняя сон на уставший мозг майора. Горчаков ещё пытался всматриваться в изображение и о чём-то размышлять, но чем дольше он глядел, тем больше терялся в их ячеистой пелене, которая словно вьюга укутывала всю поверхность фотографии. Вскоре, взгляд Анатолия потерял границы экрана, и фотография заполнила всё видимое пространство растёкшись во все стороны, поглощая стены и потолок. Слипающиеся веки быстро стирали грань между изображением вовне и водоворотом стихийных образов внутри – всё превратилось в сплошное месиво неясных видений, которые застряли где-то между сном и бодрствованием. Точки-ячейки теперь расплылись по всему объёму внутреннего взора, и вот уже кружили за закрытыми веками волнообразной метелью. Из этой метели, сотканной из световых волн-зёрен, возникали туманные образы и так же быстро исчезали. Какие-то существа, смутные мерцающие пятна, искристые вибрации – всё это расплылось словно на абсолютно чёрном экране закрытых век. Сознание майора уже почти ушло в мир полноценного глубокого сна, готовясь потерять из виду даже неясные зрительные грёзы, как вдруг резкая встряска и грохот вытолкнули Анатолия в реальность. Он лежал скрючившись на полу.

«Ох, мать твою!..» – пробормотал вставая Горчаков. – «Уже который раз засыпаю и падаю с этого дивана, хорошо, что об угол стола башкой не въехал…»

Отдышавшись с перепуга он снова сел на диван. Перед глазами опять всплыли знакомые мерцающие точки и Анатолий на миг встрепенулся, подумав о том, что уже лицезрел их за закрытыми веками, когда долго не мог уснуть. И теперь он понимал, что именно их и напоминала зернистость последней картины. Анатолий ввёл соответствующие слова в поисковике, ища «точки с закрытыми глазами в темноте», и вскоре прочитал следующее:

Фосфен (от др.-греч. ??? – свет и ????? – показываю, обнаруживаю) – зрительное ощущение, возникающее у человека без воздействия света на глаз. Представляет собой светящиеся точки, фигуры, появляющиеся самостоятельно в темноте. Фосфены могут возникать вследствие воздействия на зрительную систему на её разных уровнях: механическим воздействием (нажатие на закрытый глаз, например), сильными магнитными полями, химическими веществами, электрическим возбуждением сечатки через прикладываемые к вискам электроды, а также путём непосредственного электрического возбуждения зрительных центров коры головного мозга.

"Фосфены двигаются потому, что зрительная кора мозга пытается выхватить из хаоса световых эффектов контуры тех объектов, что мы с вами видели днём. Но собрать точные изображения у неё не получается из-за размытости и неясности изображения. В результате можно увидеть практически всё, что угодно (…). Фактически зрительная кора рисует картинку по итерационному циклу, беря в качестве исходного образа предыдущую картинку. Через какое-то время итерационные картинки сходятся к устойчивому образу."

«О как… Вот перед засыпанием точно их видел, а картинка… видать, напомнила. Залипучая, однако.» – подумал Анатолий и снова поглядел на изображение в мониторе. Затем он пару раз кликнул кнопкой мыши и сделал фотографию заставкой рабочего стола.

– Так-то лучше. Винда ИксПи форева. – сказал он вслух, выключил ноутбук и улёгся спать.

Начало следующей недели оказалось на редкость спокойным, и в своём кабинете Горчаков чувствовал себя словно в уютном безопасном коконе, хотя и подозревал, что это скорее всего, ненадолго. Следственный отчёт по Балашихинскому рынку он сдал, а это значит, свою работу он выполнил и может пока что быть свободен. Ситуация позволяла неспешно заниматься неоконченными делами и даже тупо раскладывать пасьянс «Косынку», проводя ленивые минуты без оглядки на служебную суету. В правом нижнем углу монитора всплыло жёлтое сообщение Skype– "КэП в сети", а следом сообщение "сейчас зайду, ненадолго заехал…" Горчаков ничего не ответил и продолжал раскладывать пасьянс. Через минут десять дверь в кабинет отворилась, и вошёл Алексеенко.

– Здрасьте, Анатолий! Как ваши успехи? – сдержано-игриво поинтересовался капитан.

– Нет проблем – нет и успехов… – сухо ответил Горчаков немного поёжившись.

– А зря, зря! Я время терять не стал и совмещаю, понимаешь, приятное с полезным. На-ка, полюбуйся! – капитан достал планшет, включил и дал майору. – Оцени, какая прекрасная коллекция фоток получилась! Насобирал, как мог, и не обязательно Затейкина лишний раз тормошить.

– Даа? – растянуто сказал Анатолий – Оч интересно, дай-ка гляну…

Горчаков проматывал галереи обработанных фотографий, а капитан продолжал:

– Вот знаешь, что самое интересное? Что именно снимают и что именно обрабатывают. Ты погляди, что я заметил: большинство «удачно» обработанных фото… это фото государственных объектов, госучреждений, коммерческих предприятий, домов бизнесменов и чиновников, военные инфраструктуры и всё такое прочее! Как тебе? Или вот: огромная часть «удачно обработанных фотографий» вышла из группы Вконтакте «Мастерство фотодизайна». Это что ж там за фотодизайнеры такие? И главное (тут уж я Затейкина один раз всё-таки дёрнул и он мне подсказал) – у этих фотографий стёрты все тэги – ну, это такая внутренняя информация о них, когда были созданы, на что сняты и прочее. Ты понимаешь, о чём я, а? Я же говорил тебе, говорил! Там непростые ребятки сидят, Толя, сеть, по всей видимости, слаженно работает!

Майор слушал краем уха и с унылым взглядом листал галерею.

– О, вот эти видел… и эти…

– Что?

– Да нет, ничего, просто отмечаю для себя.

– И ещё, такие детали выясняются, – не умолкал Алексеенко, – прочитал на фото форуме одном – девочка, которая снимала этот злосчастный рынок, вернее, кусок Балашихи… погибла. Разбилась на машине. Как тебе такой поворот, а?

– Печально… – спокойно сказал Анатолий.

– Вот просто так она взяла, и разбилась, да? Ахаха, не смешите мои портянки! А то обсуждение, на котором фотография домика капитана МВД всплыло, вообще закрыли, всё подтёрли, и остальные изображения удалили. Вот я сразу сохраняю себе всё, плюс страницы с диалогами, никами и прочей информацией.

– Очень хорошо. Весьма полезно. – так же спокойно и отрешённо ответил Горчаков.

– Но это ещё не всё. Самая изюминка! – капитан чуть ехидно улыбнулся явно ожидая эффекта восхищения от майора – Вышел на создателя программы, того самого, создателя фирмы Kote-i-Co. Никаких его реквизитов и адресов я не обнаружил, на сайте только мэйл и гостевая книга, даже телефонов нет, но была ссылка на его аккаунт в Фэйсбуке, иду по ней – опа, а страница-то удалена! Представляешь себе?!

– Представляю себе. – ещё спокойнее ответил Анатолий отойдя ближе к окну.

– Да ты прикалываешься, что ли?! Я тебе серьёзно! Видишь, сколько наблюдений, уже есть что связывать, ещё чуть-чуть и мы сможем создать вменяемую картину происходящего. А каковы ваши успехи, гражданин следователь?

Капитан уставший стоять и жестикулировать сел в кресло.

– А я, – ответил Горчаков тоже неспешно садясь в кресло, – а я узнал, что такое арабский орнамент, каковы его структурные элементы и взаимосвязи между ними. Также я узнал, что такое мозаика Пенроуза и симметрия пятого порядка. Я узнал, что такое квазикристаллы и как они связаны с этой самой мозаикой Пенроуза и арабским орнаментом. А ещё узнал, что такое фосфены, и как они связаны с деятельностью мозга. Вот примерно так…

– Да ты и впрямь крышей поехал, Толя! – сказал чуть ошарашенный капитан после невольных пары секунд молчания – Или тебе это уже неинтересно? Я тебе про дело говорю, а ты мне какую-то херь впариваешь! Не хочешь, так не заставляет никто, давай я один буду рыть, что да как.