Организм: перезагрузка. Разумные технологии здоровья и очищения

Один солдатик задался целью стать инструктором по политической подготовке, а другой намерен просто перекантоваться, чтобы стать инспектором ГИББД. И тот, кто служит на полную катушку – голодает; а у того, кто отсиживается, избыточное питание. Или служат на Чукотке узбек и чукча. Чукче на Чукотке хорошо, а узбеку – плохо, он мерзнет. И человек, длительно находящийся на нормированном рационе, начинает испытывать индивидуальные дефициты.

Применение теории нормирования вместо калоражной позволило, во-первых, снизить заболеваемость и смертность в контингентах, а во-вторых – обеспечить стандартный и предсказуемый рацион. Следует четко понимать – даже при идеальном нормированном питании спустя полгода возникает дефицит тех или иных элементов. Дефицит железа у одних. Жиров – у других. Предвидеть результаты невозможно. А через год это уже приводит к заболеванию.

А при калоражном типе питания получили бы дефицит еще раньше, через два-три месяца. Теория нормирования со временем получила развитие, и, чтобы не случалось казусов и так называемых дефицитов, ее идеологи стали применять индивидуальные витаминно-минеральные добавки. Таким образом впервые в истории человечества получил развитие принцип обогащения питания. Поэтому сейчас нормирование без применения биологически активных добавок к пище не рассматривается как полноценное.

Третья историческая эпоха – технология обогащения питания.

Иногда мы попадаем в ситуацию, когда пищи не хватает. Любой биологический объект, любое живое существо может в определенный момент жизни находиться в ситуации, когда ему по каким-то причинам (не важно – объективным или субъективным) пищи не хватает. Важно, что мы биологически готовы к периоду вынужденного непредсказуемого недоедания. И в период, когда нам не хватает пищи, ничего страшного не происходит. При условии, что до этого мы долго питались хорошо. Мы можем пережить достаточно спокойно короткий период голода (2–3 недели) и более длительный (2–6 мес) период недоедания. За исключением, разумеется, подростков и детей в периоды ростовых скачков. Во всех нас заложен механизм адаптации и переживания голодных дней. Это у нас в генах. Организм всегда в режиме нормального питания старается создать какой-то запасец на черный день. Мы можем пережить на каждый год нормального питания 3–4 недели полного голодания. Недоедания – еще больше. При условии, что питание спустя этот промежуток времени снова восстанавливается до оптимального. Если период голодания удлиняется или в это время с нами начинают происходить какие-то неблагоприятные процессы (охлаждение, отсутствие сна, лишение воды), мы попадаем в состояние гипоксии или дефицита, которое ухудшает переносимость голода. И этот безопасный период укорачивается, порой вплоть до нескольких часов. Такая ситуация может уже вызвать патологические процессы вплоть до образования язвы или сосудистых патологий (обмороков, потерь сознания и пр.).

Когда начали исследовать эти факторы на различных группах, выяснилось, что человек – существо, которое очень трудно убить. Но если захотеть, то это можно сделать быстро и технологично. И самый технологичный способ – это свести воедино множество факторов. Если мы знаем, что само по себе отсутствие пищи не столь уж фатально, мы начинаем понимать, что фатальна именно многовекторность воздействия различных факторов. А факторы, защищающие нас от того или иного вида воздействия, называются «протекторы». Протектор – это средство защиты. Если мы в период отсутствия пищи принимаем протекторы на каждый из факторов окружающего мира, то воздействие недоедания или голода не будет столь фатальным. Когда питание остается оптимальным длительное время, то опять переходим на 3–4 дневное отсутствие пищи, и ничего страшного с нами не произойдет. Режим выживания нас выручит. Протекторы – это факторы питания: жиры животные и растительные, белки и аминокислоты, адаптогены, витаминные комплексы и аюрведические препараты.

Четвертый этап эволюции здорового питания, или технологический прорыв продолжительности и качества жизни, начался в 1946 году в Японии. Как вы знаете, после Второй мировой войны Япония, на которую были сброшены две атомные бомбы, оказалась на гране физического вымирания населения. Что такое ядерная болезнь, что такое облучение, врачи не знали. Протекторов против ядерного излучения не было. Одним из последствий острой лучевой болезни является повреждение мембраны щитовидной железы. У человека после облучения появляется зоб. Если у человека увеличивается щитовидная железа, то ему не хватает в пище йода. Если добавить в пищу йод, то зоб проходит. И те люди, которым стали давать известные к тому времени протекторы, сразу умерли; а те, кому не дали, жили, мучаясь. Наверное, это не было связано с дефицитом йода. Что еще может вызвать увеличение щитовидной железы? Наверное, какие-то процессы, связанные с воспалениями – все-таки многофакторный стресс, нужно человека как-то защитить, у него страдает иммунная система; надо поддержать иммунитет. С этой задачей хорошо справляются традиционные восточные средства – женьшень, лимонник… Даем адаптогены – помогаем человеку улучшить иммунитет. Все, кто получает иммуномодуляторы, умирают. Те, кто ничего не получал, продолжают худо-бедно скрипеть и жить.

Для японцев это было время основной смертности. Доктор лечит таких больных, пытается помочь, а они умирают. И врачи стали заканчивать жизнь самоубийством. Тогда ученые серьезно изучили эти процессы и механизмы и поняли, что в этой ситуации теория протекторов не работает.

Стали давать в виде эксперимента группе людей гинкго двудольный. И эти люди выжили. При изучении свойств гинкго двудольного выяснилось, что это реликтовое растение содержит группу веществ, обладающих мощной способностью подавлять действие свободных радикалов – то есть молекул, имеющих определенный заряд. Молекулы свободных радикалов, двигаясь в организме, «отхватывают» определенные валентности от молекул в тех или иных органах и повреждают эти органы практически везде, начиная от мозга, заканчивая органами размножения. Было сформулировано понятие оксидантного стресса, или свободной радикальной атаки (свободнорадикальный стресс). Свободнорадикальный стресс – это то, что происходит с человеком во время лучевой болезни. Ионизирующие частицы вызывают ионизацию молекул, в организме возникает каскадная реакция собственных клеток, и они разрушают все и вся. Т. н. «гинкго группа» подавляла реакцию каскадного окисления молекул и оказывала устойчивый свободнорадикальный эффект. Гинкго двудольный стал первой по-настоящему серьезной биологически активной добавкой к пище. Пища не изменилась. Как ели рис, сырую рыбу, морские водоросли, так и продолжали их есть, но добавили всего один фактор, влияющий на все свободные радикалы. И после этого японцы начали изучать технологию обогатителей питания, которая стала развиваться двумя путями. Обогатители пищи разделили на две группы: химически синтезированные и биологически активные.

Глава 4

ГМО. Генномодифицированные органические продукты

Что же это такое – генномодифицированные органические продукты.?

В основе всего живого лежит генетический материал. Какой сорт, какие цветочки, какое количество плодов, какое содержание крахмала в клубне, какое количество витамина С – все эти факторы обусловлены генетически. Это называется «генотип». А дальше подключается так называемый фенотип. А фенотип – это что? Это то, что сформировалось в результате вскармливания. Технологу, чтобы вырастить то, что хочется, что нужно обеспечить кормовую базу. Обеспечив идеальную кормовую базу для растения, скорее всего, в 90 % случаев вы получите идеальный организм. А если кормовая база не помогла вам получить идеальный фенотип? Что нужно улучшить? Конечно, генотип. Нужно менять гены. Если мы не обеспечили идеальную базу, какие могут быть претензии к конечному результату?

Хочешь, чтобы я хорошо работал, корми меня хорошо. На Руси как было заведено? Хорошо ест? Значит, хороший работник. А тещины блины? Раньше умная теща потенциального зятька зазывала на блины. Зятек жрал, а теще смотрела, за кого отдает свою кровиночку. Тест «у тещи на блинах» – это обеспечение кормовой базы. Тебе предоставили идеальную базу, а что ты с ней сделал? Смог ли ты взять то, что тебе дали? А как оценил, поблагодарил? Или ушел, шатаясь, забор сломав. Какие блины – такая и теща, какой зять – такие расклады доченьке.

Понятия «фенотип» и «генотип» часто путают, и «лезут» сразу в генотип. А не надо этого делать. Залезать нужно только в 20 % случаев. А вот если фенотип не устраивает при обеспечении идеальной кормовой базы, тогда давайте менять генотип. Как менять генотип? Применять технологии.

Что такое ГМО? Технология выращивания продуктов и животных с заданными свойствами. ГМО – это воздействие на гены для придания продукту запрограммированных фенотипических эффектов. Японцы в свое время поняли, что при транспортировке круглых объектов теряется много пространства. При транспортировке дыни, помидоры, арбузы занимают 35 % объема. Деньги те же, а транспортируем меньше. Давайте выращивать квадратные! Квадратные арбузы и дыни, пакуем слоями, забиваем четко 90 %, деньги те же. Начали выращивать в контейнерах, уголки заполняются, отщелкнули пластмассу и вытащили квадратную дыню. Логично? Логично. Управление фенотипом.

Потом появился запрос на картошку, которую не жрет колорадский жук. Что нужно сделать? Создать новый вид, чтобы колорадский жук прилетел, поел и сказал: «Фу, гадость!» Нужно произвести какие-то действия с генотипом. Мичуринцы, пионеры, заря эпохи генетики, морозоустойчивые сорта картофеля… Россию нужно накормить картошкой. Зачем? Картошка – легкий углевод, крахмал; сожрал – и пошел работать. Ничего не получил, но рабочую смену отстоял. Советской власти была важна картошка. Можно действовать мичуринскими методами, бесконечно ставить опыты и вырастить морозоустойчивые сорта картошки через 20 лет. Но ведь нам надо быстро. Поэтому берем ген морозоустойчивости, к примеру, ягеля или морошки, и запихиваем в генотип картошки. И не за 20 лет, а за 2 года. Проводим эксперименты, выпускаем морозоустойчивые сорта на рынок. Стоимость – 20 млн долларов. Зато за два года. Начали выращивать в Архангельске, Мурманске и на северном побережье Ямала. Великолепно!

Хорошо это или плохо? Давайте подумаем. Картошка принципиально изменилась? Биологическая эффективность чуть снизилась по сравнению с картошкой из Рязанской области, обладающей 100 %-ной биологической эффективностью, если она правильно выращивается. Вырастили в вечной мерзлоте, биологическая эффективность – 80 %. Зачем это делать? Берем «чужое», расщепляем на аминокислоты, на жирные кислоты, на крахмал, а крахмал расщепляется на моносахара. Что там останется? Глюкоза? Или глюкоза и галактоза? Или глюкоза и левулеза? Но как быстро будет расщепляться глюкоза? Медленный это углевод или быстрый? Ответили технологи – медленный. Вопросов нет.

Все боятся ГМО. А какими должны быть гены, если они чужеродные? Мои собственные гены в картошке? Чужеродные мне гены я потребляю, когда ем чужое мясо, чужое молоко, чужое яйцо. Это что – мое яйцо? Я ем чужие гены, я их расщепляю, перевариваю, всасываю, из них строятся мои ткани, мое тело. Оно строится из чужих генов. Я их поймал, я их убил, я их нашел. Чем ген картошки с геном ягеля хуже гена картошки с геном фюрера? Это же не фюрер, это его ген? Мичурин тем же самым занимался, но вы же ничего не имеете против «синеглазки»?

Вы же знаете, что картошка в Евразии не росла, ее из Америки привезли. А помидоры? Нам что, их есть не следует? Только репу? А вы репу едите? Хорошо. Все репу едят? Нет. А помидоры едят все. Они из Северной Америки. Раз живете в Рязанской области – жуйте репу, брюкву, чего вы на помидоры с бананами замахнулись? Это чужие гены.

Переварите это ГМО. Нормально переварите. А вот если оно у вас не переварилось, непонятно как всосалось и отложилось – тогда волнуйтесь, как и вообще за все чужое. И тогда ешьте только собственную ляжку. Вечерком пришли, навокаинчик вкололи, острым ножом вооружились, срезали и съели. А молочко только от супруги, поддерживайте ее лет эдак 20.

Чем обеспечить пропитание 7,5 миллиарда человек? Только увеличением посевных площадей. Если нужно накормить еще пять миллиардов, придется выращивать еду в тундре или на Гренландском леднике, потому что едоков стало много и одну кастрюлю на 300 человек не размажешь. Это только Христос мог накормить пять тысяч человек пятью хлебами. Важно только то, чтобы все чужое расщепилось до «кирпичиков», в которых нет признаков чужеродности, чтобы иммунная система не скомандовала «фас», чтобы организм расщепил и всосал чужие гены, и все. Через полчаса они уже «съеты».

Это метафизика на уровне питания. Едим чужое – получаем свое. Давайте расщепим и забудем, чье это было тело, чьи яйца, где это выросло, забудем, кто это привез… Какая разница? Все пройдет по конвейеру, и вы получите из чужого свое и забудете об этом. Важно, чтобы конвейер работал идеально. Важно – перевариваете вы это в «свое» или нет. Я спокойно ем ГМО, скорпионом от этого не стал, рога у меня не выросли, и не потому, что у меня кальция не хватает, а потому что хорошо расщепляю «чужое» до «своего» и забочусь о своем конвейере.

Кормовая база меняется, а конвейер остается, в него только закидывай – что раздобыл, то и суй в рот и расслабься, если у тебя все работает. А если плохо работает, то сделай так, чтобы работало хорошо, и подбрасывай ему работы. Желудочно-кишечный тракт должен работать, щадить, разгружать его не надо, загрузите его по самое не хочу – дайте ему кислород, воду, субстрат – и расслабьтесь. Не думайте, что перегрузили его: «Ой, перегрузил, месяц есть не буду». А потом – голодные галлюцинации, и вместо двери – в окно…. Нельзя так. Съешьте то, что к вам приползло, отнимите у другого, если вам не хватает. Тело не знает, как вы раздобыли этот кусок мяса – украли, купили, получили в подарок или взяли в кредит по ипотеке. Важно, получили ли вы белок или нет. Все остальное – это иллюзия, гипоксия, токсикоз и прочее. Расслабьтесь, успокойтесь, ешьте что хочется, запивайте чем хочется, и все будет хорошо.

Глава 5

Биологически активные добавки к пище

Одно и то же вещество Х в природе существует в нескольких вариантах. Эти варианты называются словом «изомеры». Изомеры практически не присутствует в неорганике, а вот в химии биологических структур на них строится абсолютно все. Вещество Х существует в 8 изомерах. Когда мы начинаем его синтезировать химически, то синтезируется, как правило, 1 из 8 изомеров. Вот простой пример – всем известная аскорбиновая кислота, один из изомеров витамина С. Витамин С в природе – это набор из 8 изомеров. А аскорбиновая кислота – один из изомеров витамина С. Помимо аскорбиновой кислоты, существуют еще и другие изомеры витамина С – аскорбат, аскорбинат, аскорбунат и так далее. Всего их 8, но синтезировать химически мы можем только аскорбиновую кислоту.

Для протекания биохимических реакций в организме необходим полный набор изомеров вещества в биологических средах. Если я получаю один изомер, а остальные 7 не получаю, то по этому изомеру может создаваться десятикратный избыток, а по остальным – тотальный дефицит. И соответственно, если мы говорим о витамине С, при употреблении аскорбиновой кислоты будет создаваться реакция 300-кратного обеспечения аскорбиновой кислотой, тотального дефицита 7 изомеров из 8, и реакции с применением этих 8 изомеров будут в дефиците. Эта болезнь называется «синдром Лайнуса Полинга», лауреата Нобелевской премии, как раз и попавшего в капкан изомеров. Лайнус Полинг говорил о пользе витамина С, имея ввиду 8 изомеров, а принимал синтетическую аскорбиновую кислоту, содержащую 1 из 8 его изомеров. «Купи килограмм аскорбиновой кислоты, и получишь витамин С!» – со всех сторон глаголет реклама. А витамин С невозможно получить из химически синтезированных источников, потому что в природе 8-изомерный витамин С находится только в биологических источниках (ягодах, водорослях, фруктах). Для биохимических реакций в живом организме подходит только группа с полной изомерной структурой, со всеми изомерами данного витамина.

Когда японцы получили данные, связанные со свободнорадикальным окислением молекул в живом организме, никакие из структурных химически синтезированных молекул эффективно не работали, потому что для полного биохимического эффекта требуется полный набор изомеров данного вещества. И работать могла в этой ситуации только биологически активная природная структура. В частности, для свободнорадикального ионизирующего радиационного поражения комплекс биологически активных веществ, содержащихся в листьях дерева гинкго, был единственно эффективным, безопасным и простым в применении. Никаким синтетическим химическим процессом создать все изомеры природной структуры невозможно! И, наверное, в ближайшие 100 лет останется невозможным. Именно с 1946 года при параллельном развитии химического и фармацевтического производств, стали расширяться разработки биологически активной добавочной технологии питания. Эти добавки содержат все природные изомеры вещества, а фармацевтические средства – только те, которые можно синтезировать. И не важно о каком веществе идет речь. Биологическая эффективность БАД – 100 %, синтезиованных веществ – в лучшем случае 30.

Какова, например, норма потребления того же витамина С, который, мы нормируем уже не по химическим параметрам, а по биологической потребности, которая у каждого человека разная. Три лимона, выросшие в трех разных условиях, будут содержать разное количество витамина С. Нормирование рассчитывается по синтетическому изомеру – аскорбиновой кислоте. Но нам нужна норма биологическая. Все нормы, которые разрабатывались в 50–70-х годах прошлого века, определялись по синтезированному химическому изомеру, и для современного здорового питания, индивидуализированного для конкретного человека, уже не подходят.

Данных по количеству природных веществ достаточно мало, потому что в природных веществах трудно добиться гарантированного содержания того или иного вещества в разных растениях. Например, в виноделии и виноградник, и поле, и тот же производитель, и инструменты производства не меняются сотни лет, а вина каждый год разные и по вкусу, и по качеству, и по органолептическим свойствам. При разных условиях растение дает разный результат. По биологическим веществам мы не можем акцентировать нормы. Соответственно, по отношению к биологически активной добавке не можем использовать принципы доказательной медицины. Особенно уязвимым звеном является методика определения грубыми методами поиска и количественных показателей всей гаммы биохимических компонентов. Многие исследователи в кулуарах научных симпозиумов шутят: «Каменным топором исследовательских методик мы пытаемся изучить цветущий сад природы…» Значит, теория нормирования в современной системе изучения биологически активных добавок использоваться уже не может.