Нюрнберг вне стенограмм

Паркер неоднократно пытался играть в большую политику: в 1910 году от выставил свою кандидатуру по 10-му округу в Палату представителей США (от республиканцев), в 1916-м – на пост генерального прокурора, в 1920 году – на пост губернатора родного штаба, но проиграл выборы. Вступив в Республиканскую партию, он в 1924 году стал делегатом от Северной Каролины в Республиканском Национальном конвенте и избран членом Национального комитета. 14 декабря 1925 года он оставил адвокатскую практику и был назначен членом Апелляционного суда 4-го округа США (этот пост он занимал более 30 лет – вплоть до своей кончины, а 1 сентября 1948 года стал главным судьей). В марте 1930-го президент Герберт Гувер попытался продвинуть Паркера на пост судьи Верховного суда США, где его кандидатуру забраковал Судебный комитет Сената: все попытки закончились неудачей – ему припомнили и слишком явную защиту интересов предпринимателей в суде, и негативные отзывы об участии афроамериканцев в политике («Участие негров в политике является источником зла и опасности для обеих рас»), которые от озвучил во время губернаторской кампании 1920 года…

Паркер заслужил славу очень опытного юриста – казалось бы, именно ему следовало отдать пост члена Трибунала. Но в отличие от своего «шефа» Биддла Паркер был не демократом, а республиканцем, поэтому пост члена Трибунала достался другу Рузвельта, хотя опыта у Паркера было значительно больше. По окончании процесса Паркер вернулся к исполнению своих обязанностей, а в 1954 году также вошел в состав Комиссии ООН по международному праву. Умер Паркер прямо на работе, в своем кабинете в здании Апелляционного суда в Вашингтоне 17 марта 1958 года, и был похоронен на кладбище Элмвуд в Шарлотте.

Заместитель члена Трибунала от Франции Пасифик Альфред Робер ФАЛЬКО (Falco) получил эту должность неспроста – он очень активно принимал участие в подготовке процесса. Он (вместе с Андре Гро) представлял Францию на Лондонской конференции по подготовке международного процесса (июнь 1945-го). Именно он был одним из главных авторов т. н. Лондонской хартии МВТ и внес огромный вклад в разработку устава Международного военного трибунала. Он как нельзя лучше подходил на роль члена Трибунала, но как всегда вмешалась политика…

Заместитель члена Трибунала от США Джон Паркер, член Трибунала от Франции Анри Доннедьё де Вабр, заместитель члена Трибунала от Франции Робер Фалько

Фалько был не просто представителем Франции в Нюрнбергском трибунале – фактически он единственный представлял на процессе нацию, которая стала объектом неприкрытого геноцида. Он происходил из еврейской семьи и был потомственным юристом – его отец, получивший орден Почетного легиона во время Франко-прусской войны, служил председателем Парижского коммерческого суда.

Он родился в 9-м округе Парижа 26 февраля 1882 года. Решив продолжить семейную традицию, Фалько получил юридическое образование (в 1907-м он также получил ученую степень доктора права) и в ноябре 1903 года открыл собственную адвокатскую практику, а в 1909-м стал секретарем ассоциации адвокатов Парижа. С августа 1914 года Фалько сражался в рядах французской армии, 27 июля 1917 года получил звание капитана и по окончании войны был демобилизован в феврале 1919-го. Затем он перешел на работу в суд, причем, даже будучи судьей, он вплоть до 1919 года выступал и в роли адвоката в суде. 15 октября 1921 года он стал кавалером Почетного легиона. В межвоенный период Фалько в феврале 1922-го перешел в прокуратуру в Рамбуйе, а в октябре 1923 года стал судьей. 2 октября 1937 года он был назначен судьей Апелляционного суда Парижа. С началом Второй мировой войны Фалько вновь зачислили на военную службу, впрочем, уже в феврале 1940-го он был демобилизован и уже после поражения Франции правительством Виши назначен членом Парижского кассационного суда. Несмотря на свое происхождение, свой пост он сохранил до 1944 года, когда был уволен немцами.

Фалько единственный из всего состава Трибунала все это время вел дневники, на основе которых написал мемуары. Впрочем, его довольно небольшие по объему заметки (174 страницы) увидели свет только более чем через полвека после его смерти: в сентябре 2012 года[20 - Falco R. Juge ? Nuremberg. Souvenirs inеdits du proc?s des criminels nazis, Nancy: Arbre, 2012.]. За заслуги перед родиной, проявленные во время Нюрнбергского процесса, Фалько 23 августа 1947 года был награжден офицерским крестом Почетного легиона, а через 5 лет – 23 июля 1952-го – стал коммандором Почетного легиона. В 1947 году Фалько был восстановлен в должности судьи Кассационного суда Франции. Он скончался в Париже 14 января 1960 года.

Завершая рассказ о персональном составе суда, обозначим сотрудников Генерального и прочих секретариатов. Их руководители никакой заметной роли в процессе не играли, а лишь занимались техническим обеспечением работы Трибунала, и останавливаться на их личностях не имеет никакого смысла. Тем не менее назвать всех поименно стоит.

Генеральные секретари: бригадный генерал Уильям Э. Митчелл (Mitchell; с 6 ноября 1945-го по 24 июня 1946 года) и полковник Джон И. Рей (Ray; с 24 июня 1946 года и до конца процесса).

Секретари делегации СССР: майор Аркадий Иосифович Полторак; В. Я. Коломацин (с февраля 1946 года).

Секретари делегации США: Гарольд Б. Вилли (Willey; с 6 ноября 1945-го по 16 июня 1946 года); Уолтер Гилкисон (Gilkyson; с 16 июня 1944 года).

Секретарь делегации Великобритании: Иен Д. МакИллуэйт (McIlwraith).

Секретарь делегации Франции: Арман Мартен-Арвар (Martin-Harvard).

Уполномоченные, назначенные Трибуналом для заслушивания доказательств преступной деятельности организаций: подполковник Эйри М. Ш. Нив (Neave; Великобритания; главный уполномоченный); капитан Джозеф Ф. Табрайд (Tubridy; США); Джордж Р. Тейлор (Taylor; США); Иен Д. МакИллуэйт (McIlwraith); И. В. Разумов; Арман Мартен-Арвар (Martin-Harvard).

Обвинение

Обвинение на процессе было наиболее многочисленной группой – такого, пожалуй, не было в истории: не только до, но, возможно, и позже. Кроме руководителей «делегаций» от четырех стран – главных обвинителей, – были еще и заместители главного обвинителя и его помощники, а еще – сонм сотрудников, занимавшихся обеспечением работы обвинения и подготовкой документации для процесса. И при этом аппарат американской делегации по численности превышал все остальные, вместе взятые.

Конечно же, в этом разделе мы не будем подробно останавливаться на всех этих личностях – их значение совсем не одинаково, – но о главных обвинителях и некоторых членах их «аппарата» мы все же поговорим. Тем более что именно обвинение было главным действующим лицом процесса – и по активности, и по количеству прав, и хотя бы по тому факту, что именно обвинение де-юре считалось представителями стран-победительниц. И здесь можно заметить, что обвинителю сложно поставить в вину необъективность – он априори необъективен, его задача доказать суду вину обвиняемого. Правда, оставаясь в рамках закона и не идя на какие-то договоренности с судом в ущерб защите, – но это уже вопрос принципиальности и честности каждого конкретного человека. В целом обвинение блестяще воспользовалось возможностями, которые ему предоставил Устав Нюрнбергского процесса, и теми колоссальными ресурсами, что были переданы в их руки их правительствами. Именно его деятельности мы обязаны тем, что уже в 1945–1946 годах мировая общественность получила возможность ознакомиться с колоссальным объемом документов и реально представить себе – что, собственно, представлял собой национал-социалистический режим, ввергнувший Европу и весь мир в самую кровопролитную войну в их истории. Никогда ранее подобного не было. И, к сожалению, никогда позже этот опыт не был востребован…

Обвинение от Союза Советских Социалистических Республик

Главный обвинитель: государственный советник юстиции 2-го класса Р. А. Руденко.

Заместитель главного обвинителя: полковник юстиции Ю. В. Покровский.

Помощники главного обвинителя: государственный советник юстиции 3-го класса Н. Д. Зоря, полковник юстиции Д. С. Карев, государственный советник юстиции 2-го класса М. Ю. Рагинский, старший советник юстиции Л. Н. Смирнов, государственный советник юстиции 2-го класса Л. Р. Шейнин.

Следственная часть: государственный советник юстиции 3-го класса Г. Н. Александров; полковник юстиции С. Я. Розенблит; старший советник юстиции Н. А. Орлов; подполковник юстиции С. К. Пирадов.

В отличие от генерал-майора Никитченко, имя главного обвинителя Романа Андреевича РУДЕНКО в историю СССР вошло прочно и надолго – его биография помещена во всех энциклопедиях еще советского периода. Правда, лишь значительно позже на первый план начала выходить его деятельность во время Нюрнбергского процесса, а сначала наиболее важными его заслугами считались те, что отнюдь не были связаны с процессом.

Главный обвинитель от СССР генерал-лейтенант Роман Андреевич Руденко

Роман Андреевич родился 25 июля (по старому стилю) 1907 года в селе Носовка Нежинского уезда Черниговской губернии в семье казака. Возможно, он имел украинские корни, но точных данных об этом нет, разве что его фамилия, но это не показатель. Образование в первый период развития государства диктатуры пролетариата имело не слишком большое значение, главное было «правильное» социальное происхождение, а Руденко после окончания школы с 1922 года работал батраком, пастухом, а с 1924-го – чернорабочим Носовского сахарного завода, т. е. вполне себе пролетарий и гегемон. В декабре 1925 года он перешел на освобожденную комсомольскую работу и стал членом Носовского райкома ЛКСМ Украины и заведующим культурно-пропагандистским отделом райкома. В декабре следующего года вступил в ВКП(б). Он постепенно продвигался по партийно-административной линии, работал инспектором и заведующим культурно-пропагандистским отделом Носовского райисполкома, а с 1928 года – инспектором Нежинской окружной рабоче-крестьянской инспекции.

Хорошо зарекомендовавшего себя, безупречного с партийной точки зрения, смекалистого выходца из крестьян (именно так Руденко себя позиционировал, поскольку принадлежность к казачеству особо не приветствовалась) в 1929 году решением Черниговского окружкома ВКП(б) направили «на укрепление» в органы прокуратуры. Это была случайность, с таким же успехом он мог быть откомандирован в органы госбезопасности и тогда вряд ли дожил хотя бы до начала войны. То, что на тот момент Руденко никакого отношения к юриспруденции не имел особой роли не играло, хотя, возможно, в назначении был учтен тот факт, что он пару раз выступал общественным обвинителем в суде. Впрочем, с точки зрения советского госстроительства значительно более важную роль играло «классовое чутье». В данном случае, надо сказать, подобный опыт оказался удачным: Руденко со временем стал действительно блестящим юристом, оказавшим огромное влияние на развитие всего советского права и всей системы прокурорского надзора в СССР…

При большевиках прокуратура всегда была в загоне: надзирать было не за кем, а надо было лишь визировать решения «карающего меча революции» – органов внутренних дел и госбезопасности. «Если враг не сдается – его уничтожают» – эти слова Максима Горького стали девизом правоохранительных органов (хотя это довольно цинично звучит – органы, охраняющие право в бесправном государстве). Его карьера в прокуратуре складывалась вполне прилично: старший следователь Нежинской окружной прокуратуры, помощник Черниговского окружного прокурора, с октября 1930-го прокурор Бериславского района (Николаевской области), с 1931-го помощник прокурора Мариуполя, с декабря 1932-го старший помощник Сталинского областного прокурора.

С октября 1933 года он был прокурором города Макеевки, затем стал заместителем прокурора Сталинской области (так тогда именовалась нынешняя Донецкая). В октябре 1937 года, после того как «погорел» прокурор Сталинской области Владимир Александрович Кумпекевич, бывший его заместителем Руденко занял руководящий пост. Ему было всего 30 лет. Он возглавлял областную прокуратуру практически все годы Большого террора. Мог ли Руденко оказаться непричастным к преступлениям сталинского режима? Вопрос риторический. Прокурор по идее должен был обеспечивать соблюдение законности – он этого, естественно, в своей области не обеспечил. Тем более что вместе с руководителем местного НКВД и первым секретарем обкома партии прокурор входил в состав тройки, которая выносила смертные (и не только) приговоры, причем без каких-либо серьезных разбирательств. По разным подсчетам, эта тройка вынесла более 10 тысяч приговоров. За каждого «необоснованно репрессированного» в Донецкой/Сталинской области в 1938–1940 годах Роман Андреевич несет личную ответственность. Он был тем прокурором, который всегда подчинялся «решениям партии» и никогда не выступал против. Впрочем, это ни в коей мере не умаляет – как многим бы хотелось – его заслуг в разоблачении преступлений нацизма.

В 1940 году попал под удар и Руденко. Процитируем А. Г. Звягинцева, который первым открыл для нас этот эпизод его карьеры: «Проведенная в 1940 г. проверка выполнения Постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 г. о перестройке работы по надзору за органами НКВД установила, что прокурор Сталинской области этого постановления не выполнил. Например, спецотдел прокуратуры оказался неукомплектованным – вместо пяти человек по штату работали только двое. Также на день проверки в спецотделе прокуратуры имелось 3603 жалобы, из них 1839 жалоб лежали по существу не разрешенными с 1939 г. Отдельные жалобы волокитились с 1938 г. Истребованные еще в январе 1940 г. из УНКВД 305 дел были не рассмотрены»[21 - Звягинцев А. Г. Нюрнберг. Высший суд. М., 2023. С. 97.]. По результатам проверки Управление кадров ЦК ВКП(б) рекомендовало вынести Руденко строгий выговор по партийной линии и освободить от занимаемой должности, каковые решения и состоялись в августе 1940-го.

Главный обвинитель от СССР генерал-лейтенант Роман Андреевич Руденко

Тем не менее Руденко очень повезло: во-первых, время Большого террора уже прошло и наступила «бериевская оттепель» – уже не так активно сажали и стреляли, даже некоторых выпустили. Во-вторых, просчеты молодого прокурора лежали в области деятельности профессиональной, а как к коммунисту больших претензий не было – выговора вполне достаточно. В общем, продолжения не последовало, и был использован стандартный для этого (и, кстати, также и послевоенного) периода ход: крупного функционера направили на учебу – в сентябре бывший областной прокурор был зачислен в экстернат Московской юридической школы Наркомата юстиции РСФСР и на Высшие юридические курсы при Всесоюзной правовой академии. Формально в карьере наступил перерыв, но реально – человек, собиравшийся делать и дальше карьеру в прокуратуре, наконец-то получал пусть несколько нестандартное, но все же высшее юридическое образование. Учитывая крайне низкий образовательный уровень работников советской прокуратуры, это обещало определенные перспективы в дальнейшей службе. Можно констатировать: Руденко оказался в подвешенном состоянии, с ним дальше могло произойти что угодно – или новый взлет или окончательное падение.