Дети Антарктиды. На севере

– Похоже на завод, – предположил Матвей. – Интересно, что тут производили?

Ещё несколько шагов – и им попались прочные стальные листы, горсть диковинных пружин и даже магниты. Все эти детали казались смутно знакомыми, но мысль не складывалась.

Всё необходимое для костра нашли в небольшом офисном помещении. Вынесли оттуда стулья и картонные коробки, предварительно вытряхнув из них хлам. По пути назад Матвей заметил на стене стенд с надписью «Лучшие работники месяца» и фотографиями. Его взгляд равнодушно скользнул по потёртым портретам, пока не задержался на самом верху.

– «ЭкоВетро», – прочитал он название завода и хмыкнул.

Вернувшись к группе, принялись разжигать костёр: сомкнули провода ваттбраслета, высекли искру и стали осторожно раздувать огонёк, подкладывая собранную растопку. Вскоре тепло ласково коснулось обмороженных щёк и замёрзших пальцев. Для полного счастья не хватало только сытых желудков. Но увы!

Домкрат ткнул Надю в плечо и сделал несколько жестов.

– Спрашивает, точно ли это весна? – перевела она, глядя на Матвея.

– Сейчас март. А погода такая из-за преобладания здесь субарктического климата. Зимы тут длиннее обычного. Как по мне, радоваться надо: меньше хлопот с мерзляками.

– И больше с проклятым холодом, – пробурчала Арина.

– Чудно́ слышать это от человека, всю жизнь прожившего на одной из самых холодных станций Антарктиды, – сказал Лейгур, потирая руки.

– Там-то наружу почти не выходишь. В модулях сидишь, с ума сходишь потихоньку…

Немного помолчали.

– Где мы вообще? – спросила Надя, оглядываясь. Оранжевый свет огня едва освещал громадный станок.

– Какой-то завод, – лениво ответил Матвей, бросая ножку от стула в костёр. – «ЭкоВетер» или как там его…

– Если есть завод, значит, и город где-то поблизости.

– Верно. Утром попробуем его найти. Может, получится сориентироваться – проверить, не сбились ли с пути.

В темноте послышался шорох.

– Что там? – испуганно спросил Тихон, вглядываясь в темноту.

Неожиданно для всех ответила Маша, молчавшая весь день:

– Крысы. Я этот теперь звук ни с чем не спутаю.

– Может, поймаем одну? – предложил Тихон. – Я жуть как есть хочу. Даже эту тварь сожрал бы.

Он положил ладонь на живот.

– Не так-то просто, юноша, взять и поймать крысу, особенно в этой темнотище, – с заботой произнесла Маша. – Как крысолов со стажем тебе говорю.

Тихон хмыкнул и, похоже, решил не развивать тему.

– Нам стоит ещё раз попытаться выйти на охоту, – сказал Лейгур, глянув на Матвея.

– Знаю. Но для этого нужно снова делать длительную остановку, а мне бы очень не хотелось. Сейчас, пока снаружи холодно, нам нужно убраться как можно дальше на север. Но… я согласен с тобой: с пустыми животами мы далеко не уйдём.

– Можем выдвинуться завтра утром, если погода позволит, – предложил Лейгур. – Местечко вроде ничего, переждать здесь лишние сутки – не проблема.

– Пока не уверен, – честно признался Матвей, отчётливо чувствуя, как его терзают сомнения. Уж очень не хотелось терять время на стоянки. Время… Знать бы, сколько его у них есть! Ведь не ровен час – холода исчезнут, и мерзляки явятся по их души. Это может случиться хоть завтра утром, кто его знает.

– Думаю, нам лучше потратить время на дорогу, – сказала Маша, оглядывая остальных. – Да, будет тяжело, придётся чаще делать короткие привалы. Но если вы спросите меня – так у нас больше шансов выиграть время и уйти от мерзляков в более холодные зоны.

– А я против, – возразила Арина. – Нам нужна еда. Мы и сегодня-то еле доковыляли досюда без крошки во рту, перебиваясь одной водой. О каком дальнейшем пути может идти речь в таком состоянии?

Лейгур поднял брови и едва заметно кивнул, соглашаясь с её доводами.

– Не знаю, как вам, а мне покоя не даёт одно, – тихо заметила Надя. – Вот доберёмся мы до этого севера, подойдём к берегу моря – а дальше-то что?

Матвей не спешил с ответом. Его самого мучили эти мысли с тех пор, как они покинули Приморск.

– Будем выживать, – сказал он. – Скорее всего, пойдём дальше, на Восточно-Европейскую равнину. Летом там должно быть прохладнее, и вероятность столкнуться с мерзляками куда меньше.

– Насколько меньше?

– Меньше, чем если бы мы остались здесь.

И тут своё молчание нарушил Юдичев:

– Вот это ты, конечно, удумал – Восточно-Европейская равнина… Ты хоть представляешь, сколько это пешком? Больше тысячи километров! И это я ещё не беру в расчёт непроходимую тундру с её опасностями. Если мы и доберёмся туда, до самой северной её части, то не раньше начала лета.

– Если у тебя есть идея получше – с радостью выслушаю, – спокойно ответил Матвей. – А пока, как по мне, это единственный шанс выжить.

– Шанс есть, хоть и крохотный, – вставил Лейгур. – Жак тому пример. Ему удалось переждать лето в подходящем климате – правда, в Северной Америке.

– Значит, это не миф? – спросил Матвей, вспоминая одну из легенд про бессмертного Шамана, сумевшего пережить лето на Захваченных Землях. Это была одна из любимых баек завсегдатаев «Берлоги».

– Он любил бросать себе вызовы. Пытался постичь мастерство собирательства и лучше понять климат, а заодно – природу мерзляков. Правда, скорее, с философской, чем с научной точки зрения. – Исландец обменялся взглядами с Машей. – Такая у него была натура. Попытка уцелеть в северных канадских лесах стала одним из таких вызовов. Там он научился читать облака и, как сам говорил, следовать за ними, скрываясь от пришельцев.

«Только вот, увы, предугадать внезапное появление потрошителя все эти знания не помогли», – подумал Матвей, едва удержавшись от того, чтобы не сказать это вслух. Не хотелось даже намёком ставить под сомнение опыт Жака.

– Ему стоило поделиться с Матвеем всеми знаниями, – сказала Надя. – Сейчас они пригодились бы как никогда.

– Он и поделился. Научил читать облака, разве нет? – спросил Лейгур.

Матвей кивнул:

– Да. Только этому он меня и успел обучить.

– Значит, остальное ты и так знаешь. В конце концов, ты ведь не новичок в своём деле.

– И как же он вернулся домой, этот Шаман? – В голосе Юдичева слышалось сомнение.

– Его подобрали собиратели в Анкоридже, которые отправились туда через год.

– Ага, вот с этого и стоило начинать, – заметил Юдичев. – У него, небось, и ватты были, и транспорт. А у нас – шиш с маслом! И ни один собиратель или капитан к северным берегам Евразии не пойдёт, ни за какие коврижки, тебе ли не знать? Слишком большой крюк, да и наживы, ради которой стоило бы тратить ватты, там попросту нет. И что следует? Правильно! Надеяться на чудесное появление корабля в тех краях, куда мы направляемся, – пустая трата времени. – Он обернулся к Матвею. – Ты же на это рассчитывал, да? Чудом пережить лето, что уже кажется сказкой, а потом – хоп! – прыгнуть на борт к собирателям?

– Нет. Я знаю, что корабли туда не ходят, – ответил Матвей, отбивая выпад Юдичева. – И, буду честен, я не знаю, как нам вернуться домой. Но сейчас, просто чтобы выжить, нам нужно двигаться на север, а потом – на северо-восток. Увы, это единственное, что я могу предложить в данный момент.

Разговоры постепенно стихли. Больше никто из выживших не пытался спорить или размышлять о завтрашнем дне. Не было ни сил, ни желания. Хотелось только дать покой усталым костям.

Про еду старались не вспоминать – от этого только хуже становилось. Когда стало совсем невмоготу, легли спать. Только Лейгур не сомкнул глаз – он продолжал поддерживать костёр.

***

Матвей почувствовал чьё-то прикосновение и, открыв глаза, увидел над собой довольное лицо Тихона.

– Гляди, я поймал одну!

Мальчик держал за толстый хвост дохлую крысу размером с кулак взрослого мужика. Матвею спросонья показалось, что тушка ему мерещится. Он протёр глаза – и убедился, что нет.

Утренний свет просачивался сквозь большие окна из стеклоблоков, заливая помещение завода. Тьма уступила место дню. Однако никто не рвался изучать здание – сегодняшний случай принёс пусть и скромное, но всё же избавление от голода: жирную крысу.

Лейгур разворошил угли, подбросил оставшиеся куски дерева и снова принялся разжигать костёр. Тем временем Маша, одолжив у Тихона нож, кончиком лезвия осторожно отделяла серую шкурку от тушки. В её движениях чувствовался опыт: было видно, что разделывать этих тварей ей не впервой. Семь пар голодных глаз, предвкушая еду, следили за каждым движением ножа.

– Это ж как ты умудрился её поймать? – спросила Маша, не отрываясь от дела.

– А я и не поймал, – стал рассказывать Тихон, постоянно облизывая пересохшие губы. – Проснулся где-то полчаса назад, пошёл поискать местечко, где бы отлить, и тут вижу – эта вот прелесть у самой стены, мордой вертит, вынюхивает. Потом заметил какую-то увесистую хрень на полу, схватил – и швырнул прямо в скотину. Попал прям по башке – мозги всмятку!

– Увесистая хрень? – переспросила Арина, едва сдержав смешок.

– Ну… да, – смущённо отозвался парень. – Я просто не знаю, что это было. Что-то чёрное. Хочешь, принесу покажу?

– Не стоит, – улыбнулась глазами Арина.

– Теперь ты гроза всех крыс и мышей, – сказал Матвей, хлопнув парня по плечу. – Молодец, Тихон.

– Да, ты большой молодец, – подтвердила Надя.

Надино одобрение стало для мальчишки высшей наградой – он весь раскраснелся.

Тем временем Маша принялась разрезать тушку на кусочки.

– А её есть-то можно? – насторожилась Арина, глядя на бледное мясо.

– Плевать. Я бы и сырой сожрал, – буркнул Юдичев.

– Можно, – ответила Маша, – главное – прожарить как следует. Надо найти что-нибудь, на что насадить мясо. Какой-нибудь прут…

– Я, кажется, знаю, что может подойти. – Тихон вскочил на ноги. Гордость не только распирала его, но и прибавила бодрости. – Видел сегодня утром.

– Ну раз так, давай неси.

Мальчик кивнул и убежал. Вернулся почти сразу, держа в руках нечто, напоминающее стальной стержень – довольно толстый, чтобы нанизывать на него крысу.

– Нет, это не подойдёт. Надо что-нибудь потоньше… – сказала Маша, бросив взгляд. – Да и материал у этой штуки какой-то странный.

Тихон развёл руками, взял прут и отправился было на новые поиски. Но тут его окликнул Матвей:

– А ну погоди, дай-ка взглянуть. – Он протянул руку.

Тихон передал находку, и Матвей принялся внимательно её разглядывать.

– Хм… Я знаю, что это такое, – прошептал он и передал стержень Арине: – Узнаёшь?

Арина взяла его, ощупала, осмотрела со всех сторон и сказала:

– Да, это консольная балка из стекловолокна. Одна из деталей для ветряка.

– Угу, – подтвердил Матвей, а потом задумчиво добавил: – Ты, наверное, уже не помнишь… Олег Викторович в прошлом году отправлял пару наших купить у китайских собирателей такую же балку – для замены. Наша за годы износилась. – Он ухмыльнулся, вспомнив, как возмущался староста «Востока», когда узнал цену жизненно важной запчасти.

– Кажется, что-то такое припоминаю…

Матвей поднялся с пола и внимательно осмотрел заводской цех в тусклом свете. Его взгляд зацепился за детали, лежавшие на конвейерной ленте, мимо которых он прошёл ночью, не придав значения. А стоило бы…

– Это всё детали для безлопастных ветряков, – раздался голос Арины, незаметно подошедшей сзади. Она перебирала магниты и пружины, ощупывала их, разглядывала.

– Так и есть, – подтвердил Матвей. – На вид совсем новёхонькие, только пыльные. За них дали бы хорошую цену.

– Получается, это завод по изготовлению деталей для ветряков?

– Похоже на то.

– Ну и где этот пацан шляется? Крысу уже почти разделали! – раздался сзади возмущённый голос Юдичева. – Эй, пацан!

Матвей тем временем крепко задумался, напрочь забыв о голоде. В голове вырисовывался план – хрупкий и ненадёжный, но всё же. Только для начала нужно было кое-что проверить.

– Хм… – Он взглянул на дверь, через которую они вчера попали на территорию завода, затем – на ленту конвейера. После этого его взгляд обратился к Арине: – Можешь пойти со мной? Мне понадобится твоя помощь.

– Ну, хорошо… – Она не стала расспрашивать.

– И прихвати свои инструменты, – добавил он уже на ходу.

– Эй, вы куда? – спросила Надя, провожая их взглядом.

– Сейчас вернёмся, – ответил Матвей и открыл Арине дверь, впустив внутрь хлопья пушистого снега и утренний мороз.

Яркий солнечный свет заставил зажмуриться. От окружающей их белизны резало в глазах, но прошло, стоило проморгаться. Ветер стих, мороз приятно покалывал щёки – и всё бы ничего, если бы не последствия прошедшей бури: навалившие сугробы плотным ковром покрывали территорию завода.

Матвей, сделав широкий шаг, ступил в мокрый снег и тут же об этом пожалел – холодная влага добралась до самой лодыжки.

– Что ты задумал? – спросила Арина.

– Пока и сам не знаю, – ответил Матвей, тщательно выбирая место для следующего шага. Он остановился, приложил ладони козырьком к глазам и осмотрелся. – Нам туда, – указал он на широкое здание, похожее на склад с несколькими подъёмными воротами. – Ступай по моим следам.

– Ну… ладно, – послышался сзади неуверенный голос.

Кое-как добрались до стен здания. Штаны промокли до нитки, как и обувь. На бороде успел осесть иней.

Матвей стал искать вход и вскоре нашёл заваленную снегом дверь. Он подошёл и стал расчищать сугроб. Пальцы сразу онемели от холода.

Арина с удивлением наблюдала за ним:

– Может, ты наконец объяснишь, что мы тут делаем?

Матвей не ответил. Закончив с расчисткой, он дёрнул железную ручку – дверь не поддалась. Дёрнул сильнее – и та, скрипя железом, отворилась.

– Возможно, объяснять и не придётся, – с задержкой ответил собиратель, отряхивая с одежды налипший снег. – Сейчас всё узнаем.

Следуя по полосе света, проникавшей через открытый проход, Матвей подошёл к подъёмным воротам и потянул ручку снизу. Не пошла.

– Подсобишь? – обратился он к Арине.

Девушка оторвалась от попыток разглядеть окружающую тьму. Вдвоём они поднатужились и подняли ворота.

Белый свет хлынул внутрь, озарив десятки фур с длинными прицепами-фургонами и множество давно сгнивших деревянных паллет. В дальней части зала находилась погрузочная платформа; под ней скопилась многолетняя пыль и грязь.

– Отлично. – Лицо Матвея озарила довольная улыбка. – То, что я и искал.

– Если ты надеешься починить одну из этих махин, то я точно не тот, кто тебе поможет, – ответила Арина, разглядывая фуры. – Сюда лучше позвать Домкрата.

– Нет, чинить древние грузовики я не собирался. Да и какой смысл? Электричества, чтобы их завести, у нас всё равно нет. Меня интересует кое-что другое… Пойдём.

Он несколько раз дёрнул проржавевшую ручку дверцы и наконец оказался в просторной кабине. Поднялся клуб пыли, и Матвей громко чихнул.

– Запрыгивай, – подмигнул он Арине, указывая на пассажирское место.

Девушка, отмахиваясь от пыли, обошла кабину и открыла вторую дверцу. Матвей в это время осматривал козырьки и копался в бардачке.

– Не поможешь мне? – обратился он к Арине. – Надо найти планшет.

Без лишних вопросов она принялась помогать. Несколько минут тщательного обыска не дали результатов. Они даже переворошили спальник водителя – ничего, даже отдалённо похожего. Когда уже совсем отчаялись, рука Арины случайно коснулась чего-то холодного под сиденьем.

– Смотри. – Она достала тонкий, толщиной миллиметра три, планшет. Корпус был титановый, экран весь в разводах.

– Отлично, вот это и нужно, – обрадовался Матвей. – Сможешь вытащить из него информацию?

– Выглядит он, конечно, потрёпанным… – Она повертела планшет в руках. – Но, думаю, карта памяти цела. А что именно тебе нужно?

– Путевой лист, – ответил Матвей. – Простой текстовый файл с данными о том, куда должна была ехать эта фура. Такими листами пользовались при перевозках. – И, немного помолчав, добавил: – Карту тоже было бы неплохо, если найдётся.

– Если это и правда обычный текстовый файл, я смогу его извлечь. А вот с картой вряд ли получится. Я уже пыталась вытащить её с одного смартфона – нашла его в том городке у озера. Но все файлы оказались битые. Из-за большого объёма данных они легче повреждаются при переносе. Чтобы всё прошло без ошибок, нужно больше энергии, а у нас её…

– Кот наплакал.

Арина кивнула.

– А в тот раз много ватт потратила?

– Совсем немного… Но я больше не намерена расходовать их зря.

Она развернула на коленях свёрток с инструментами, положила планшет на широкую торпеду и начала разбирать его крохотной отвёрткой.

– Всё ещё не хочешь рассказать, что ты задумал? – спросила она, на секунду отвлёкшись от работы.

– Давай сначала достанем путевой лист, а потом расскажу. Лучше всем сразу.

– Как знаешь.

Они замолчали. Несколько минут в кабине слышался только скрежет отвёртки, выкручивающей крошечные шурупы.

Матвей вдруг почувствовал, что между ним и Ариной пролегла невидимая пропасть – несмотря на то, что они сидели почти плечом к плечу.

Задняя панель планшета была почти снята.

– Мне не стоило тебе этого говорить, – вдруг сказала Арина, не поднимая глаз. – Про вчерашнее. Когда обсуждали сержанта.

– А ты об этом… Я уже и забыл.

– Не ври. Ничего ты не забыл. По лицу ведь видно.

И она была права. Сказанное Ариной легло на сердце тяжёлым грузом. Матвей не переставал терзаться сомнениями, снова и снова спрашивая себя: «А если бы?..»

– Ты правильно сказал: будущее не предугадаешь. И в случившемся нет твоей вины. Виноват только этот подонок Буров. Больше никто. И я жду не дождусь встречи с ним…

На мгновение Арина словно окунулась в омут гнева – его ощутил даже Матвей. Сидевшая рядом девушка буквально излучала ярость.

Матвей выждал момент и произнёс:

– Отец часто говорил: человеческие эмоции – как резвая лошадь, а мы – её наездники. Чтобы обуздать её нрав, нужно не просто сидеть в седле, но и уверенно держать вожжи. Иначе она скинет тебя и причинит только боль. – Он посмотрел на огромный руль, провёл ладонью по кожаной оплётке и вздохнул. – Укрощение этой силы, будь то конь или собственные чувства, задачка не из простых. Я и сам не раз падал… и до сих пор падаю. – Его голос дрогнул, перед глазами всплыли лица мёртвых друзей. Но он справился с эмоциями и посмотрел Арине прямо в глаза: – Вот что я скажу: если однажды седло станет частью тебя, а вожжи – продолжением рук, ты ни о чём не пожалеешь.

Арина выслушала, посмотрела в окно, затем вернулась к работе. Ещё несколько минут ушло на подключение проводков к микросхемам и добрых десять – на то, чтобы вытащить из памяти информацию, которой было не меньше тридцати лет.

– Кажется, получилось, – сообщила Арина, включая экран ваттбраслета.

– Дай-ка взглянуть.

На крошечном экране Матвей увидел таблицы с цифрами, марку и номер фуры, а также перечень содержимого. Пролистав до конца, он нашёл то, что искал.

– Вот она… – с улыбкой сказал он.

– Она? – переспросила Арина, вглядываясь в экран.

– Наша хрупкая надежда вернуться домой, – с ноткой воодушевления ответил собиратель.