Абрис великой школы

– На сегодня всё! – прозвучало в ответ, и мы двинулись к дверному проёму, из которого продолжало веять жаром.

Дверь до сих пор мягко светилась раскалённым металлом, старик безбоязненно шагнул внутрь, а вот я замешкался и, дабы не быть заподозренным в трусости, поинтересовался у Ночемира, который тоже не спешил переступать через порог:

– Директором кто-то из ваших станет?

– Нет, – качнул тот головой, изрядно меня тем самым удивив. – Директором выбрали профессора Жилена.

– Поразительно!

Это моё высказывание Ночемир проигнорировал и указал на дверной проём.

– Прошу!

Я шагнул в круглую комнату, и там оказалось лишь душно, весь жар будто вобрал в себя опередивший нас седой старик.

– Становись в круг! – велел он, имея в виду выложенный на полу толстенными серебряными полосами пентакль.

Точно такой же символ блестел на потолке, а ещё его странно-вытянутыми вариациями были украшены стены – возникло даже опасение, что меня вновь зашвырнут в астрал, но поборол неуверенность и выполнил распоряжение. Пол под ногами легонько колыхнулся, вмурованные в камень серебряные полосы начали мягко светиться, меня перетряхнула короткая дрожь, будто нечто незримое прошло сквозь тело и тут же вернулось, налетев уже немного с другой стороны.

Лёгким жжением проявились узлы абриса, заныли связавшие их меридианы и болезненно запульсировало ядро, но, прежде чем я успел охватить его своей волей и стабилизировать, неприятные ощущения сошли на нет сами собой.

– Наблюдается хронический спазм ядра, – объявил седой старик. – Других отклонений не вижу.

– Это серьёзно? – обеспокоился Ночемир.

– Нет, если он не собирается в ближайшее время штурмовать семнадцатую ступень.

– Не собирается, – облегчённо улыбнулся аспирант и остановил меня, не позволив выйти из пентакля. – Ещё рано! – После сказал: – Профессор Чернояр просил передать ему образ нашего абриса.

– Ну если сам профессор Чернояр! – насмешливо фыркнул старик и предупредил: – Сейчас будет немного больно!

Я так и подобрался, готовясь к мысленной передаче образа, но вместо этого меня словно пронзили бессчётные незримые иглы. Они втыкались в тело под всевозможными углами, и хоть само по себе это никаких болезненных ощущений не доставляло, но в местах, где сталкивались призрачные острия, очень скоро зародилось неприятное жжение. Воздействие шло, минуя сознание, непосредственно на плоть, и энергия не просто текла через меня, но и формировала ложе, что впоследствии должно было существенно облегчить создание узлов и прожиг меридианов. Но затронуло жжение и уже готовые части абриса, при этом какие-то из них заполыхали огнём, а по каким-то всего лишь растеклось приятное тепло.

– Не двигайся! – Седой старик предостерегающе поднял руку и скривил уголок рта. – Небезынтересный экземпляр!

По виску его скатилась капля пота, вмурованные в пол, потолок и стены полосы серебра засветились пуще прежнего, и возникло ощущение, что меня сейчас разорвёт, до того сильно задёргался абрис. Но – отпустило.

Пентакль под ногами погас, и все его вариации на потолке и стенах тоже перестали светиться, меня качнуло, и я едва не упал, на ватных ногах вышел из магической фигуры.

– Запомнил? – требовательно спросил старик.

– Вовек не забуду, – подтвердил я и взялся сжимать и разжимать пальцы, поскольку сильнее всего досталось как раз рукам. Левой – больше, правой – меньше, но и в остальном я прекрасно ощущал растёкшееся по телу жжение, образовавшее схему моего нового абриса.

– Забудешь – повторим, – вроде как даже пригрозил старик и сказал ассистенту профессора Чернояра: – В дополнительной закалке он не нуждается, схему работы с ядром я ему распишу, абрис можно начинать прожигать уже хоть даже сегодня. – Он требовательно уставился на меня. – Пасынки давно сформировал?

– С месяц назад, чуть меньше.

– Судя по состоянию, все разом скрутил?

– Разом, да.

Дед пожевал губами и вздохнул.

– По уму стоило бы ещё пару седмиц выждать, но если все разом… – Он махнул рукой. – Ладно! Моя забота!

Но лично я так отнюдь не считал.

– А точно без осложнений обойдётся?

– Я тебе Царь небесный, такие гарантии давать?! – возмутился вздорный старикан. – Будет как будет! А если что не так пойдёт – выправим.

– Просто у меня местами абрис сильно жгло, а местами не особо, – счёл нужным поведать я, несмотря даже на немалые опасения оказаться отбракованным.

Но – нет, старик лишь кивнул.

– С самоучками всегда так! – будто бы даже пожаловался он Ночемиру и пояснил: – Жгло там, где нарушена геометрия. В местах полного совпадения с эталонным абрисом эффект ощущался существенно слабее.

– Это реально выправить? – забеспокоился ассистент профессора Чернояра.

– Реально, но не нужно. Во-первых, это долго. Во-вторых, у нас и остаточные следы пурпура другие, и оранж вместо фиолета, поэтому совсем уж бездумно копировать абрис лично я бы поостерёгся, дабы не заполучить проблем с преломлением. Оно у него и без этого простым не будет.

– А…

Но, прежде чем я успел задать вопрос, старик меня заткнул.

– Наш абрис тебе подходит едва ли не идеально! – заявил он безапелляционно. – Дело лишь в отдельных нюансах. Совет будет один: полагайся на собственные ощущения. Пусть небесная сила течёт легко и свободно, не пытайся сковать её для полного соответствия эталонной геометрии. И вместе с тем отнесись к этому с разумной осторожностью. Надо различать, где энергия улавливает твою текущую склонность к аспекту, а где ты сам стремишься пойти по пути наименьшего сопротивления!

– Это целых четыре совета, а не один, – ухмыльнулся Ночемир.

– Сгиньте! – отмахнулся седой старик. – Видеть вас до ужина не желаю!

И он остался в подвале, а мы его покинули и расположились под одним из навесов. Ночемир тут же отправил первого попавшегося на глаза ученика за квасом и разрешил:

– Спрашивай!

Я покачал головой и попросил:

– Дай для начала с мыслями собраться.

Подумать мне и в самом деле было о чём. Нельзя сказать, будто схемы несформированных фрагментов абриса различались решительно во всём, но и общего у них было откровенно немного. Начать с того, что нимб попросту отсутствовал, зато ядро охватила пара силовых обручей. Один соединялся с оправой в верхнем правом и нижнем левом пасынках, второй крепился к другой диагональной паре узлов, а у них самих было по две точки соприкосновения: спереди и сзади – точнее, у грудины и позвоночника.

Каждую из четвертей этих обручей разделял надвое силовой узел, от них меридианы уходили в руки и ноги, а ещё к правой и левой ключицам. Последняя пара соединялась чуть ниже кадыка, и в голову оттуда тянулся отросток с единственной силовой точкой на конце. И ещё по этой схеме меридианы соединились в руках не у запястий, а у локтей – дальше шёл единый отрезок, который заканчивался кольцом с тремя дополнительными узлами.

– Слишком сложно, – сказал я в итоге.

Ночемир приложился к запотевшей кружке с холодным квасом и пожал плечами.

– Простого в тайных искусствах вообще немного, – заметил он с нескрываемой насмешкой. – Но что конкретно тебе непонятно?

– Обручи, – односложно ответил я.

– Или же ложные оправы, – кивнул аспирант. – Скажешь, почему ложные?

– Нет прямого соединения с ядром? – предположил я.

– Именно! – прищёлкнул пальцами мой временный наставник. – И вместе с тем они частично разгружают и заметно укрепляют истинную оправу, а ещё прикрывают ядро от внешних воздействий. Но главное их предназначение не в этом. – Он хитро прищурился. – Есть какие-нибудь предположения на сей счёт?

Я лишь покачал головой. Ночемир этому нисколько не удивился.

– Чёрный аспект – многогранен и сильно зависит от остаточных следов других оттенков, но обычно преломленная в него энергия вязкая и неподатливая. Не знаю, как будет у тебя, а мы используем обручи для разогрева небесной силы оранжем.

У меня вырвался снисходительный смешок.

– Мне и разогревать ничего не надо, и без того прекрасно жгу!

Ночемир презрительно фыркнул.

– Поверь, ты не знаешь, что такое настоящий жар! От наших высших чар плавится сама реальность!

С этим утверждением я спорить не стал, спросил о другом:

– Почему в руках меридианы соединяются в локтях, а не в запястьях?

– Говорю же: энергия чёрного аспекта преимущественно вязкая. Разогнать её ещё постараться надо! Для этого и предназначаются оконечники. Пришлось, конечно, пожертвовать количеством пустышек, но оно того стоит. Совсем уж тонкие манипуляции не для нашего аспекта.

Я задумался на миг и уточнил:

– Пустышки – это силовые узлы, в которых меридианы не разделяются надвое?

– Не только надвое, но и вообще не разделяются. К слову, для нашего аспекта допустимо пересечение самое большее двух меридианов. Иначе его может и порвать. Точнее даже – рано или поздно порвёт непременно.

– Понял, – кивнул я. – А пустышки?

– Нужны для тонкого управления небесной силой. У нас за это отвечает оранж, как ты приспособишься – даже не знаю. – Ночемир развёл руками и вернулся к предыдущей теме: – Циркуляция энергии идёт по всему абрису за исключением оконечников. Не особо нужны они и для преломления, но доводить до ума абрис будучи аспирантом – удовольствие не из дешёвых.

– Циркуляция небесной силы – это уже для аспирантов? – догадался я.

– Полноценная – да. Двадцать первая ступень возвышения. – Ассистент профессора Чернояра допил квас и хлопнул ладонью по вкопанному в землю столику. – Ладно! Начинай готовиться к прожигу обручей. Погоняй пока энергию, только не переусердствуй, сначала нужно будет дополнительно укрепить пасынки.

– А приказы? – заикнулся было я, но Ночемир ничего и слушать не стал.

– Сначала обручи, потом всё остальное! – отрезал он и поднялся на ноги. – Работай!

И хоть рассчитывал я совсем на другое, спорить не стал и взялся крутить сгусток небесной силы то по одному обручу, то по другому. Ложа под несформированные покуда ещё фрагменты абриса ощущались явственней некуда – не сбился ни разу, всё с самого начала пошло как по маслу. К обеду в потрохах у меня горело два кольца, а места их соединения с оправой и друг с другом ощутимо пульсировали.

Бросил истязать себя я с превеликой радостью, но долго рассиживаться в трапезной не дали: вручили миску жидкой похлёбки, тарелку тушёных овощей и кружку с травяным напитком и объявили, что на трапезу отведена лишь четверть часа.

– Ну замечательно! – проворчал я и спросил: – А мясо тут дают вообще?

– Каждый седмень, – подтвердил принёсший поднос с тарелками адепт и завистливо вздохнул: – А внутренним ученикам через день!

Оставалось понадеяться на то, что меня отнесли к этой привилегированной категории, а сегодня просто неправильное число. Впрочем, не брюхо набивать сюда приехал. Два месяца можно и потерпеть.

После не слишком-то сытной трапезы я ещё немного поупражнялся, а затем пришёл Ночемир и отвёл меня в тот же подвал, только на сей раз в другую комнатку. Та оказалась куда тесней, большую её часть занимал накрытый простынёй стол.

– Заголяйся по пояс и ложись! – распорядился седой старикан.

Ассистировала ему симпатичная барышня в белом халате, из-под медицинской шапочки которой выбилась каштановая прядь. Сначала я отметил некоторое сходство в чертах лица, а потом старикан мои догадки подтвердил, скомандовав:

– Приступай, внучка!

Та возмущённо фыркнула.

– Я вам сейчас не внучка, профессор! Сейчас я – магистр медицины!

– Мало тебя родители в детстве пороли! – проворчал дед. – Хоть бы уже замуж поскорее взяли, право слово!

– Думаете, муж пороть станет?

– Хороший муж – каждую ночь, – ухмыльнулся старикан и повторил: – Приступайте, магистр!

Поначалу барышня поводила надо мной ладонями, а когда на миг проявилось лёгкое нематериальное давление, девица уточнила:

– Будем снимать хронический спазм ядра?

– Да, и заодно укреплять пасынки.

– Пасынки в норме.

– Этого недостаточно! – отрезал вздорный дед и взялся объяснять что и как нужно делать, при этом большинство упражнений оказалось мне прекрасно знакомо, поскольку именно их и порекомендовали на факультете тайных искусств.

Но пусть отнюдь не пренебрегал ими и прежде, сейчас мои потуги возымели несказанно больший эффект: только начал гонять по абрису небесную силу, и моментально отступило сковавшее ядро напряжение. Впрочем, моей заслуги в том не было вовсе – это постаралась внучка профессора, которая сняла спазм рядом неуловимых, едва ли не ювелирных воздействий.

– Теперь пасынки, – скомандовал седой старик.

Барышня фыркнула, но перечить деду не стала, и сосредоточила своё внимание на оправе. Я взялся раскручивать по той сгусток небесной силы, но никакой разницы со своими прежними ощущениями не уловил. И раньше всё в порядке было, и теперь лучше не стало. Нормально. Без нареканий.

– Он готов? – впервые нарушил молчание Ночемир.

Барышня отвлеклась от меня и спросила:

– К чему?

– К прожигу обручей и скреплению их парой узлов, – пояснил внучке профессор и задумчиво пожевал губами. – Придётся одновременно управлять четырьмя силовыми сгустками.

Барышня нахмурилась.

– Разве нельзя сформировать сначала один узел, а потом другой?

Седой старик закатил глаза.

– Чему тебя только в этих ваших университетах учили? Порвёт обручи в таком случае, непременно порвёт!

– А я на что?

Ночемир неуверенно откашлялся.

– У нас нет времени на последовательное формирование полусфер. К тому же брат Серый сумел без посторонней помощи сотворить все четыре пасынка разом.

Девица смерила его пристальным взглядом и фыркнула.

– Ну тогда другое дело!

Профессор отмахнулся от неё и обратился ко мне:

– Начинай крутить четыре сгустка. Два по одному обручу, два по второму – только не вздумай столкнуть их раньше времени! Сделаешь это после того, как меридианы прожжёшь! Ясно?

Я промычал в ответ нечто утвердительное, но работать с небесной силой повременил, решив для начала хорошенько всё обдумать. Потом уже только сформировал два силовых сгустка и раскрутил их по одному из обручей – только не абы как, а разведя на предельное удаление друг от друга. Выждал с полсотни оборотов, после сотворил ещё два заряда, эти погнал по ложу второго обруча. И едва не упустил их из-под контроля, когда они дёрнулись в месте пересечения с заготовкой первого из силовых колец!

Да и упустил бы, пожалуй, не подстрахуй внучка профессора. Чужая воля сжала сгустки и перекинула дальше, не позволив отклониться от схемы абриса.

А-ах! К счастью, вспышка боли оказалась мимолётной, и я моментально совладал с растерянностью – не просто продолжил раскручивать заряды небесной силы, но и начал постепенно увеличивать скорость.

Быстрее! Быстрее! Быстрее!

Два раскалённых обруча, казалось, вплавились в саму душу, и я без посторонних подсказок начал понемногу замедлять бег силовых сгустков по одному из них. Сейчас, сейчас, сейчас…

И – столкнулись!

Чего я не учёл, так это боковой направленности ударов. Намётки узлов потащило в стороны от пересечения обручей, а самого меня едва не скинуло со стола. От падения на пол удержал Ночемир, ну а сместиться из ключевых точек зачаткам изменений не позволила магистр медицины. Она зафиксировала те на месте, а дальше я сдавил их, стиснул, скрутил. Не позволил расползтись, стабилизировал!

Вдобавок к раскалённым обручам загорелась пара засевших в духе картечин, и я скрипнул зубами от боли. Сам бы точно не справился, непременно бы запорол к чертям собачьим абрис!

Ну и какой я после этого гений?