Сказки славянского леса

– Ну что ж дети кто-то из вас двоих принес в дом вещь чужую и меня интересует, кто и где он эту вещь взял. Более и выяснять не чего. Ибо вещь это обрекла вашего старшего брата на гибель и вам ни чего хорошего она не принесет, ну или вы знаете, что брат домой принес что-то чужое? – говорил отец медленно и расторопно сурово и в тоже время стараясь смягчить свои слова, дабы не напугать их.

–Бажен, Глафира ну не молчите, говорите все что знаете, – взмолилась Агния.

– Матушка я только пару камней со двора в дом носил, когда играл с ним – ответил Бажен

– Прости мама…, – вдруг пробормотала Глафира и кинулась в ноги матери

– Говори все от начала и до конца, – сказал отец, глядя на Глафиру.

– Все было накануне. Я ходила в лес по ягоды, бродила долго и вот к закату вышла на небольшое озеро за опушкой в нашем лесу. Солнце только начинало садиться за лес, и на берегу озера увидела девушку, лет моих может чуток и старше с длинными русыми волосами. Она видно только из воды вышла и расчесывала волосы, я подумала, что она с дальнего села и окрикнуть ее хотела поговорить спросить как их село и знает ли она моих дальних сестер. Окрикнув я, пошла к ней, но вдруг споткнулась, а когда поднялась, ее уже на том месте не было, однако я все же дошла до места думала в кустах она, но не было там ни кого. А у самого берега возле воды я увидела гребень костяной, красивый, белый с резными узорами и снова крикнула, но ни кого рядом не было, ну и взяла тот гребень себе домой, на беду,– девушка начала плакать на взрыв и мать заплакала тоже.

– Как теперь быть? – вскричала Агния

– Все просто, знать в озере том русалки с водяным живут. А купаются они на рассвете, на закате, в полдень и ночью и в это время к озерам, рекам и воде вообще лучше не подходить. Вот и увидала Глафира чертовку русоволосую, а как окрикнула, та свой гребень бросила и быстро в воду, была бы парнем, не вернулась бы с озера вообще. А гребень зря взяла, русалка не успокоится, пока не вернет его себе обратно, так и будет каждую ночь приходить да в окна стучать и требовать возврата. В дом она не зайдет коли, домовой силен, да и сложно это нечистой силе. Но и выходить из дома к ней не нужно, ночь надо терпеть и переждать. Утром с первыми петухами уйдет русалка обратно в воду, а кто вый дет того она сразу забирает себе и на дно озера несет на радость водяному и нет пути обратного из царства того. Быть теперь надо просто. Сейчас соберемся в дорогу, чтобы до заката успеть. Я и сын мой и дочь твоя с гребнем пойдем на озеро лесное, она найдет то место, где гребень нашла, положит его обратно и скажет «забирай свое, мне чужое не нужно», на всякий случай возьми белую сорочку и половину каравая, делать не чего будем задабривать. Агния почисти чеснок дольками и через дырочку продень, что бы как бусы можно было на шею одеть и несколько долек так оставь, что бы мы в карманы сложили. Воислав нарви полыни да побольше и сделай несколько пучков веревкой тонкой обвяжи, и давайте поскорее время на сборы очень мало к вечеру нужно вернуться. Агния слушай меня внимательно. Вот вся ребятня разошлась, сейчас скажу тебе наедине, ты зла на дочь не держи. Не знала она, сын твой Ростислав тоже не знал к кому выходит, не вышел бы, так бы жив был бы. Но ты слушай, дочь винить не вздумай, плохих слов ей не говори, а то себя винить будешь до конца жизни, поняла!?

– Поняла,– тихо сказала Агния.

Время на сборы прошло быстро и, да и сборы не заняли много времени, а дома меня снова ждало не ожидание виде ссоры родителей

– Куда ты потащил сына?!– спрашивала мать

–Ждана это дело, самое простое какое, может быть, ему по судьбе придется такое увидать, что встреча с русалками окажется самым простым

– Ну да, конечно! Благодаря роду, ждет свою судьбу у порогу! – сказал мать, сдерживая слезы.

– Ждана ты же знаешь, гребень положим, девчонка извинится еще и сорочка, и каравай, русалка сразу забудет и даже на глаза не появится. Я больше боюсь, как бы Агния глупость не сотворила, это страшнее, а то еще одна молодая жизнь уйдет в озеро, – отец взял небольшую суму и вышел из дома, я стал выходить за ним.

– Постой сынок вот тебе еще чеснок в каждый карман положи пригодиться. Пучки с полынью рядом держи, вся нечистая сила боится полыни, но нужно что бы запах был сильнее и чеснока, и полыни. Помни нечистой силе верить нельзя, ты можешь ее обхитрить, но помни, она это есть сама хитрость с ней в игры нельзя играть, – мать обняла меня и тихо прошептала «да хранит вас небесный Сварог».

Я вышел из двора. Отец уже стоял на улице и что-то повторял Глафире, он подпоясал меч пару ножей, которых даже я раньше у него не видал. Мы вышли из села и пошли полем, оно все проросло густой травой, различными цветами. Запах в воздухе витал неописуемый, это был просто букет ароматов я шел, пытался отличить запах дикой травы запах полыни, но они так переплелись с ароматом не известных мне растений, что я затерялся в ароматах поля. Небо было синее как вода в реке и по нему шли небесные стада белых облаков, они были огромны и величественны и тихо плыли на небосводе, когда солнце все цело занимало горизонт. На окраине поле начинался лес, начало его было березовой рощей, а вот дальше деревья становилась плотнее и укрывали нас от жаркого солнца. И вот подходя к лесной чаще ветер, стал сильнее ветки деревьев цепляли одежду, отец остановился, достал из своей суммы кусок каравая и положил его на старенький пенек и сказал: «Ну, Леший – хозяин леса дай нам доброго пути, в глухую чащу не веди, коли зверь не нападет, мы его не тронем, договор у нас такой мы пойдем тропинкой той, да дойдем мы до воды и потом обратно в дом и не сотворим беды». Ветер дунул сильнее и ветки, и деревья как бы закивали в знак согласия с договором, я такого раньше не видел никогда, хоть уже раньше с отцом ходил в лес, и мы завели разговор

– Отец ты ведь раньше такого не делал, сколько мы ходили в лес по ягоды да грибы

–Все просто сын я делал так всегда просто скрывался от ваших с матерью глаз, а теперь вышло так, что смена моя в воинстве небесного Сварога, чем больше я тебе расскажу и научу, тем проще будет твой опасный путь. А сложностей на нем будет достаточно. И миссия та великая поддерживать баланс мира нашего, дело опасное и почетное, но помни всегда это твоя земля, земля твоих предков на ней ты сильнее во сто раз, чем на чужбине. Самое страшное для тебя отныне, это не сдержать свою клятву, отказать в помощи тем, кто в ней нуждается. Смерть и та не страшна, ведь там решат боги, а если душа твоя была хороша пойдет она в Славь и оттуда переродится снова на нашу землю, а если боги решат, что ты в своих делах близок к ним, что в океане жизни ты прошел все ветры и грозы и штормы, то поднимется тогда душа твоя от корней священного дерева в ветви сада Ирис. Сейчас мы с тобой в лесу и хозяин тут леший, а значит надо его задобрить и договор с ним заключить, что бы легче нам тут было. Леший он тоже темный дух, но он не злой и не добрый он справедливый в лесу и, если ты ему не понравишься, заведет в топи и пропал человек, зверя натравить может с пути сбить, силен он в лесу так, что даже бурю-ураган навести, на нас может. На озере, на том могут нас русалки встретить, так что будь готов, где русалка там и водяной они друг без друга не живут. Русалки, чертовки, водянки имен у них много, а вот сущность они, сын, злая людей губить завсегда им радость. Только они не чувствуют, что зло все несут, не умеют они его ощущать потому и покинуть мир не могут, переродится не могут. Они духи влюбчивые встретят молодца на озере, и красотой его дурманят и кажется им, что он любовь их вечная та которой не было у них в жизни и тянут они его на дно, да так что бы навсегда там остался в водном царстве и тело и душа. А как выплывут на землю, снова влюбляются и все повторяется. Водяной всегда красивых забирает, тех, кто от несчастной, не разделенной любви, руки на себя накладывает, в озере топится специально, ну или тех, кто умирает в русалью неделю или не соблюдает правила русальего дня. Есть сын такое время, наши предки были близки с народами, полубогами, которые жили на славянской земле, когда только Род создал ее. Наши предки чаще сталкивались с нечестью, и прочими и как бороться с ней знали, и как в мире жить с ней тоже ведали. А вот после очернило людей как сам бог Чернобог тут и пошли колдуньи колдуны и черные заговоры, с ними воевать сложнее люди все же в большей степени.

– Дядя Воротислав вот оно озеро, нарушив нашу беседу, сказала Глафира.

Озеро даже с виду выглядело очень странно, сюда мы никогда не ходили, оно явно далеко от села. Ни один луч света не попадал на озеро, хотя казалось, что солнце над ним ветви деревьев плотно закрывали озеро от солнца вокруг озера, росла ива в большом количестве, ветви ивы свисали прямо над водой, кончиками листьев касались воды, гладь озера была ровной как лед. Нигде не было видно, чтобы плескалась мелкая озерная рыбешка, которой бывает очень много в таких отдаленных озерах. Я первый раз увидел такое озеро, тишина которого была красива и пугающая одновременно. Глафира пошла вдоль озера к месту, где нашла гребень и достала его, гребень был из резной кости размером ровно с ладонь аккуратный с узорами. Мы подошли к месту, Глафира положила гребень краюшку каравая и сорочку сказала слова, которые ей велел отец, а после отец сказал отойти от берега и буквального на секунду закрыть глаза. Так мы и поступили, но открыв глаза, обнаружили, что ни гребня, ни хлеба, ни сорочки уже нет. Отец выдохнул, проронив фразу «приняла чертовка извинения и забрала свое назад». В этот момент из воды вынырнул огромный сом, такой вот рыбины я еще не видал. Он вынырнул примерно из середины озера, где глубже дно. На соме сидел старец, обрюзгший с большим животом, борода его была зеленая, как тина вместо волос была тина, его голос нарушил наше молчание

– Ну, здравствуйте люди, что потревожили мое озеро и его обитателей, – голос его был подобен журчанию водопада, а живот трясся так, будто был наполнен водой.

– Здравствуй и ты водяной. Мудрый владыка озера, мы не хотели тревожить ни тебя, ни твоих подруг. Пришли вернуть то, что юная дева по ошибке забрала у одной из твоих подруг, не имея на то умысла, – отец говорил на редкость учтиво, но при этом я заметил, как рука все больше тяготилась к одному из ножей на его поясе.

– Ты учтив человек и ведаешь в вопросах общения со мной и моими подругами. По этой юной деве видно, что тебе она не дочь, и ты просто помогаешь ей, а значит, знаешь, что гребень все равно вернулся бы к хозяйке, правда пришлось забрать бы еще человечков. Признаюсь, мать ее стара, а брат ее мал, да и старшего брата забрали за неимением других, а тут ты пришел и всем помог,– чем дольше водяной говорил, казалась, в нем была какая-то злость, однако улыбка не сходила с его густой бороды.

– Ты знаешь поверья мудрый водяной, и знаю их и чту и хоть допустил такую провинность человек, но забрала твоя подруга человек, а гребень ей вернулся с нашими извинениями и все мы сделали, как велит правило нашей жизни с духами и ни чьего покоя не нарушили

– Я понял кто-то ты человек, из древнего клана воинов, ну так ты должен помнить тогда, что боги завещали людям верить в духов и учить молодых как нужно жить рядом с нами. А кому по судьбе написано сгинуть в озере или в лесу тому так и быть, кто не учился и не познавал, кого родные подвели, да и не довели о жизни в нашем мире

– Ты мудр водяной и знаешь, что молодость и детство не редко совершает глупость. Такова плата за молодость пока ты молод, красив, селен и смел, но мудрость обретешь, когда все это почти растеряешь. Так и потому к глупости молодой относится, надо с учением, поверь это дева, потерявшая из-за своего незнания родного брата, запомнит это навсегда и передаст всем своим поколениям, которые застанет живой и старой о том, что было в юности и научит молодость не совершать подобной глупости.

– Я смотрю человек ты по умнее прочих, но помни, ты не можешь видеть, что ждет тебя наперед, так вот скажу одно, когда судьба принесет тебе новости, не старайся их исправить или в них вмешаться, так как все будет правильно, – после этих слов водяной на соме опустился на самое дно.

А я заметил в прибрежных кустах девушку, молодую, волосы ее были длинные почти до колен, глаза светло – зеленого цвета как трава на утренней зоре. Лицо, а вернее кожа лица бледная из одежды была длинная белая сорочка, ноги были босы. Она шла вдоль берега, но наступала на землю так, что не шуршала трава, и не ломались веточки, упавшие с прибрежных лесных деревьев. Она остановилась у плакучей Ивы, прямо заскочила на одну ветку, опустив ноги свои в воду и слегка качаясь, болтала ногами воду. Заметив, ее отец коротко сказал «надо уходить закат начинается скоро, весь берег будет в чертовках». Мы поспешили удалиться от озера, и пошли той же лесной тропой, которой и вошли в лес. На краю леса я заметил, что на пеньке краюшки каравая уже не было. Отец шел молча и ничего не говорил за всю обратную дорогу мы шли и молчали, вышли к полю, уже в темноте, отец велел огибать поле и не идти по нему, и постоянно твердил, что домой надо успеть до полуночи. С этой задачей мы справились, и вернулись в село вовремя, дома нас встретила мать, возле ограды с ней рядом была и Агния.

– Ну что ж Агния твоей семье теперь ничего не угрожает. Ступайте себе спокойно домой и спите крепким сном, все, что тебе осталось просить милости у бога Рода и справедливости небесного Сварога о душе сына твоего. Но не должна ты забывать у тебя есть двое детей дочь и сын и они в нашем мире тебе их нужно беречь они твое все в этом мире. И помни, что я тебе сказал, когда мы уходили в лес, помни слова, они имеют силу во всех трех мирах.

Агния кивнула головой взяла сына за руку дочь под руку, и они пошли скорым шагом домой. Мы зашли в дом сестры спали в тишине, мать показала отцу пояс, который она начала делать на подпоясанье мое, отец тихо прошептал ей, что ножом он занимается уже давно. Мать спешно стала ставить кашу и хлеб на стол и стала сетовать, что хотела заколоть курицу, но не словчилась ее поймать и потому ужин такой и мяса нет на столе, однако сама сделала замечание, что отец забрал весь каравай и она запекла хлеб свежий. Однако есть я не стал, впечатлений в этот день было много, все хотелось поведать матери, сказать, что не боялся я, что видел водяного, что встретил русалку и теперь навсегда запомню, как выглядит чертовка. Я говорил и говорил с трепетом и подробно стал описывать русалку.

– Тише сын, – сказала мать, – нельзя нечистую силу к ночи поминать, то ее время наступает

– Мать права сын, дурное это, а ну пойди как сюда и в глаза мне посмотри, – вдруг сказал отец

– Что там? – мать чуть не вскричала и едва не разбудила сестер

– Да ни чего серьезного бывает такое у юнцов, глаза у него слегка дурманные, заглядеть его пыталась русалка проклятая, – спокойно ответил отец

– И чего ты радуешься, – мать была сама не своя, – а если б заглядела, а если б одурманила водянка проклятая, то, что проснулся бы среди ночи и под дурманом к ней бы пошел и все, забрала бы его в женихи сила нечистая

– Успокойся жена. Не из такового он рода, обычный бы еще там на озере поддался бы как увидела глаза ее, а этот увидел, запомнил, а волю ее даже не почувствовал. Давай-ка лучше полынь сухую в воде отмочи, а я водицу ключевую заговорю под долгую жизнь здравие и все, – отец взял ковш с водой и шептал над ним очень долго.

Я же смиренно сидел и ни чего понять не мог. Как она меня заглядела, какой дурман в глазах отец увидел, но помнил я ее образ четко. Через некоторое время мать сама водой с полынью промыла глаза, после нее промыла водой, которую заговаривал отец и остатки этой воды я выпил, дальше толком и не помню, как я уснул, помню, мать укрывала меня, отец сидел за столом и ел, а мать присела с ним и они долго говорили. Утро разбудило меня не криком петухов из нашего двора, а громким криком Бажена сынм Агнии и кричал он на весь наш двор: «Дядя Воротислав! Дядя Воротислав» крик был подобен на зов помощи.

Время было раннее, я быстро соскочил, но заметил в доме лишь, сестры еще спали, а отец, должно быть, был кузни, я выскочил из дома на двор, мать побежала за мной.

– Что кричишь как на пожаре? – отец вышел из кузни и вытирал руки от копоти тряпкой.

– Дядя Воротислав! Беда случилась у нас, мы вчера как в дом пришли, мать всю ночь рыдала, за брата моего рыдала, и шептала и бурчала, сестра и спать не могла. А поутру пошли они за водой вдвоем, к колодцу, сестра пыталась говорить с матерью, извинялась, но та и дело молчала. Побоялся я за них и пошел следом. А у колодца разругались они, так как никогда не ругались прежде, мать обвинила ее в смерти Ростислава. И в сердцах так и крикнула: «Будь ты проклятая на веки вечные мною твоей матерью» И после этих слов побежала Глафира прочь от колодца, я бежал за ней да догнать не смог.

– Кто еще был на колодце в этот момент? – спросил отец

– Никого дядя Воротислав там не было только кот черный сидел на ветках березы у колодца, я заметил ее потому как подумал, что у соседей кот такой, но не похож на соседского, – ответил мальчик

– Куда сестра побежала? Где ты от нее отстал?

– Да аккурат за селом отстал, выбежала на поле, и в поле догнать я ее не смог испугался и сразу к вам.

– Мать где?

В этот же самый момент вбежала Агния во двор.

– Помоги Воротислав! Не знаю, что на меня нашло, не сдержала я обещание и слово, которое ты с меня взял, – сказав, она упала на колени и зарыдала на взрыв

– Дурная ты Агния! Дурная! Из-за своих слов всю жизнь теперь плакать будешь?! Воислав! Седлай двоих вороных! Если получится, может, успеем спасти Глафиру! Быстрее! – крикнув, отец забежал в кузню.

Я быстро оседлал двух лошадей, не глядя даже подкованы они, али нет. Выбежал с ними на двор, мать стояла ни живая немертвая смотрела на меня, на отца, но перечить ему, не смела, Агния плакала стоя на коленьях, Бажен стоял возле матери. Отец забежал в дом, вышел уже опоясанный с мечом и двумя ножами сказал мне взять суму с полынью, прихватил краюшку каравая, прыгнул на коня и крикну: «За мной!». И помчался прочь со двора, я поскакал следом за ним, мы быстро проскакали поле и березовую рощу. И опять отец остановился, что-то прошептал и оставил кусок каравая у пенька, а один кусок взял с собой. Скакать в лесу уже было сложнее, кони умеючи были, и мы с отцом наездники не плохие, но быстро скакать не удавалось и вот наконец-то мы прискакали к озеру. Спрыгнув с коней, отец быстро направился к воде, я сделал то же самое, на ходу отец дал мне один из своих ножей и прошептал: «Помни сын нож серебряный, а то металл богов, метал священный и никакая нечистая сила его не выдержит, разве, что ударов надо будет больше, но сам ничего не делай, жди команды». Мы вышли к берегу и в нескольких метрах от нас, где берег резко поднимал в гору и был, обрыв примерно метра два. Стояла Глафира, на лице были слезы она смотрела в воду озера отец окрикнул ее и тут, словно по команде из воды поднялись три русалки поднялись по пояс, и все были чем-то схоже друг с другом длинные волосы у всех, русые глаза зеленые одежда бела они потянули руки к Глафире и стали ее звать: «Иди, иди к нам проклятая, ты же за этим пришла, что бы с нами быть»

– Стой Глафира! – крикнул отец, – не желала тебе этих слов мать не хотела она тебя губить этими словами