Охотники: черное и белое

– Это все Яшка, – прошептала она и пошла вперед, к клеткам, стоящим в три ряда вверх.

– Яшка?

– Кролик мой. Он декоративный, маленький, поэтому в клетке не сидел. Бегал по всему участку. Ночью в доме ночевал, а днем под ногами крутился. Особенно когда других кормили, выпрашивал себе кусочек. Ласковый был, ручной совсем. А дня четыре назад исчез на весь день. Я даже испугалась, но к ночи явился. Только на руки больше не шел и в дом тоже. А утром первых двух кроликов недосчитались.

Лена обвела рукой пустые, открытые клетки со следами смерти.

– На следующую ночь разом половину сожрал. Я утром вышла, а там… Потом смотрю, у погреба, – она указала рукой в противоположный край двора, где чернел вход в холм земли. – Два кролика. Серая наша, мясная и на ней Яшка. Я подумала… – она смутилась. – Яшку сдернула, а у крольчихи вместо живота дыра. А сам Яшка извернулся в руках и на меня зубы оскалил. Огромные, острые зубы! А на третью ночь он кур и гусей всех передушил. Сегодня же Машку, козу, съел… как в сказке, остались рога с головой и копыта. А еще кролей доел… двух оставшихся.

Лысый осторожно осмотрел клетки. Шерсть, все перевернуто, кровь на стенках. Под ними земля утоптанная, но следы видны. Куры искали остатки еды, взрыхлили землю, и в их покопах виднелись отпечатки лап кролей: крупные и мелкие, и еще какие-то дыры, будто кто с зимней клюкой ходил.

– Мы с Игорем видели во дворе кролика, небольшого, пушистого и черного. Это…

– Да, это он, – кивнула Лена и по привычке закрыла ближайшую клетку. Смотрела она при этом в землю, будто что видела там. – Он иногда по двору ходит. Словно ищет чего. То между сараями, то в ящиках. Подвал облюбовал.

– Это плохо, – протянул Лысый, вышел из рядов клеток и долго, задумчиво изучил то место, где скрылся кролик.

– Почему?

Лысый дернул щекой, но быстро вспомнил, что рядом не ученик, пояснил:

– Раз ходит днем, значит, очень сильная тварь. Не боится света, а значит, многие наши артефакты ему не повредят.

– Артефакты?

– Что у вас там? – вместо ответа указал он все же на беспокоящее место.

– Ничего. Просто ящики складываем, а за ними забор.

Лысый кивнул и широким шагом направился туда.

– Вот же, – ругнулась девушка.

Лысому тоже хотелось ругаться. За ящиками в рабице зияла дыра. Не распутанная, как то бывает, когда собаки и коты прокладывают себе привычный путь. Нет. Здесь словно кто-то с кусачками похозяйничал. Проволока была аккуратно перерезана, а получившийся лоскут вдавлен внутрь.

– Сюдой оно и пришло, – выдохнул он, бегая взглядом по округе.

Сзади звякнуло, скрипнуло, и двор заполнился голосами.

– Андрей, – позвал вышедший на улицу Слон, а, заметив учителя, двинул к нему. Женщина семенила следом. Лицо ее раскраснелось, глаза и нос к тому же припухли. Видно, разговор стоил немало нервов… им обоим. – Что у вас? – спросил он, остановившись возле ящиков. Взгляд ученика так же подозрительно ощупывал каждую помеху.

– Плохие новости, – буркнул Лысый. – Смотри сюда. – И он чуть сдвинулся, открывая к просмотру дыру. – Как тебе кроличья нора?!

Слон присвистнул, тут же став еще более сосредоточенным на происходящем вокруг.

Лысый кивнул.

– Лена, ты говорила, он в подвале обосновался, можешь показать?

Ее ничего не понимающая мама только крутила головой. Зато Лена прониклась, видно, тут же закивала и пошла к подвалу.

Дверь была открыта. Вниз вели пять высоких ступенек. Рассмотреть что-то у их подножья было невозможно.

– Свет там был, но уже… четыре дня не горит, – виновато пробормотала Лена.

– Но зачем вам подвал? – наконец очнулась от недоумения ее мать.

– Потому что там прячется зверь, – выдохнула девушка и ухватила ее за руку. – Пойдем, не будем мешать людям работать.

И повела ее прочь. Женщина несколько раз обернулась, окинув охотников каким-то подозрительным взглядом, но все же позволила себя увести. Лысый довольно хмыкнул и тут же полез в карман за артефактом. Коротко рассказал ученику, что узнал. Дождался, пока он так же вооружится, и первым шагнул в черный провал погреба.

– Ничего, – констатировал Слон, рассматривая стоящие на полках банки с соленьями.

Лысый вынужденно кивнул. Ничего. Картошка, бетонный пол, низкие перегородки и несколько полок с банками слева. Никаких кроликов.

– Похоже, он еще не вернулся, – признал он и указал на выход.

– Закроем? – уже сверху заглядывая во тьму, спросил Слон.

– И потом заново искать, куда оно делось? Нет. Сейчас пройдем по деревне, а на ночь вернемся. Только… нужно к машине, подобрать что-то против разумных.

– Думаешь?..

– Нет. Но оно ходит днем, а значит, светилки нам не слишком помогут. Как и многое другое.

К машине сходили первым делом. Растолкали по карманам все возможные артефакты и заряды. Отправили краткий отчет в контору. Только после тщательной подготовки занялись кроликом.

Шумная семейка из яркого дома больше ругалась, чем помогала информацией. Взволнованные родители требовали поймать зверя и обезопасить их детей. Их соседи, пара лет шестидесяти, сами выспрашивали о проблеме не хуже оперативников. Старики с правого берега реки-дороги так же словоохотливо рассказывали обо всем, но только не о кролике. Один дед и вовсе продемонстрировал ружье и пообещал подсобить.

– Теперь и охотиться страшно, – тихо хохотнул Слон, когда они отошли от дома боевого деда.

Лысый дернул уголком губ, привычно изображая улыбку. Заброшенные дома проверили на всякий случай, уже точно зная, что никого там не найдут. Логово тварь себе выбрала, там и предстояло охотиться.

Обойдя деревню, вернулись к Евгении, имя которой сообщил Слон, и Лене.

– Скажите, мы можем у вас в сарае расположиться? – когда на пороге вновь возникли хозяйки, спросил Лысый. – Как мы поняли, он логово себе у вас устроил. Подежурим. Ночью он опять ведь на промысел пойдет.

– Да зачем же в сарае? – округлила глаза Евгения. – В доме места хватает… да и как-то спокойнее так.

Лысый растянул губы в непривычной улыбке и рассыпался в благодарностях.

Им выделили небольшую комнату даже с двумя отдельными кроватями. Стоило их увидеть, и мужчины переглянулись. Слон понятливо кивнул и пошел развлекать хозяек разговором. Лысый растянулся поверх покрывала и практически сразу уснул. Ночью-то не получится.