Уроки приручения, или Моя несносная команда. Часть 5

Первая посадочная площадка не принесла никаких результатов. Раздосадованный, но не побеждённый, я направился на вторую посадочную площадку, в то время как Маркус оставался чуть в стороне от меня и присматривал за коридорами, чтобы никто не заметил, что один из храмовников подозрительно шарится по храму и в прямом смысле слова что-то вынюхивает, как охотничья собака.

На второй посадочной площадке я тоже не смог учуять запаха Шелли. Это было не удивительно: посадочная площадка представляла собой гигантский открытый балкон, к которому должны были причаливать дирижабли, и запахи здесь подолгу не держались. И уже почти отчаялся, но решил последний раз обойти зал ожидания, в который вела большая дверь с посадочной платформы, и вдруг остановился, как вкопанный, возле одного из прилавков. Как и все остальные, он был сейчас накрыт большой тряпицей, но характерный запах жжёной листвы было сложно с чем-то спутать!

– Марк! – крикнул я, не сдержав радостного возбуждения. – Маркус! Она была здесь!

Мой товарищ вбежал в помещение с таким выражением лица, что я всерьёз ожидал, что мне сейчас прилетит кулаком в челюсть. Но тот только прошипел:

– Ты чего орёшь?! Хочешь, чтобы нас заметили и выкинули отсюда?! Отличное, кстати, место, лететь далеко!

– Прости, – бросил я, потом присел на корточки и принюхался. Точно. Тот самый запах. Но что-то с ним было не так.

– Ты чего? – спросил Маркус, когда я нахмурился и, приподняв тряпицу, начал нюхать стены прилавка.

– Иди сюда, понюхай сам.

– У меня не настолько развито обоняние, как у тебя, нюхач.

– Здесь… здесь было несколько Шелли, – неловко проговорил я и, встав на ноги, поднял тряпицу, открывая прилавок.

На столике с большим количеством полочек ничего не было. Продавец забрал товар, а тряпицу накинул, чтобы защитить свой прилавок от пыли. Но благодаря этому он хорошо сохранил запахи тех, кто прислонялся к нему. А запах жжёной листвы чувствовался так сильно, словно Шелли была здесь буквально пару часов назад.

– Слушай, точно. – Маркус наклонился и втянул носом воздух. – Я тоже это чувствую. Будто здесь была не одна, а… две или три Шелли.

– Три, – уверенно сказал я. – И мне это не нравится.

– Может, у неё есть сёстры?

– Мы бы знали, – я повёл головой, а Маркус хмыкнул:

– Мы и про родителей Макса не знали.

– Да уж, – я почесал затылок. – Странно это всё. Можно было бы попытаться взять след, но он явно рассеялся.

– Мистер Миллерс сказал, что тебя в Храм не пустят. Значит, он говорил про Верхний.

– Остаётся только подняться, – согласился я. – Только как?

Маркус словно не услышал моего вопроса. Сощурившись, он посмотрел туда, где открытая дверь вела на посадочную платформу. А потом медленно пошёл в ту сторону. Заинтригованный, я направился туда же, но почти сразу заметил какое-то движение в тёмном ночном небе.

– Это… летучий дилижанс, – проговорил Маркус. – Предлагаю спрятаться за дверьми и посмотреть, кто прибыл.

Дилижанс неторопливо приставал к платформе, выверяя каждое движение. В отличие от дирижабля он вмещал в себя всего двадцать-тридцать человек и использовался в качестве летающего омнибуса в горных местностях, где обычные паровые машины не справлялись с задачей. Но чтобы они ходили среди ночи?

Вскоре послышались человеческие голоса, а потом в зал начали входить люди в таких же чёрных рясах, какие были и на нас. Маркус стоял за другой дверью, и у меня не было возможности перекинуться с ним даже взглядом. Одно было ясно: если это жрецы, и они идут в храм, то нам нужно следовать за ними.

Когда последние монахи прошли мимо, я осторожно выглянул из-за двери, чтобы удостовериться, что на платформе никого не осталось. По другую сторону дверного проёма точно так же высунулся Маркус. Встретившись взглядами, мы синхронно вышли из своих укрытий и, приблизившись друг к другу, быстрым шагом двинулись за монахами.

К счастью, на нас никто не обращал внимание. Жрецы поднимались по лестницам, шли по переходам и галереям необъятного храма, где то один, то другой сворачивал куда-то во внутренние помещения. Поток жрецов постепенно редел. И прежде, чем остались совсем одни, мы свернули в приоткрытую дверь какого-то большого зала со стульями и кафедрой.

– Бездна, кажется, просочились, – выдохнул Маркус, оглядываясь.

Рядом никого не было. Ни запаха, ни шороха.

– У них тут какие-то уроки проходят, что ли? – хмыкнул я. Потому что это первое, что приходило в голову при взгляде на комнату, более всего напоминавшую лекционную аудиторию нашей академии.

– Скажи лучше, куда нам теперь идти? В Верхний Храм мы каким-то чудом попали. Что странно, раз мы не наткнулись ни на какую охрану в пути.

– Может, жрецы знают какой-то особый вход, – я пожал плечами. – Ты же помнишь ребят на входе в галерею? Ну, такую, стеклянную. Наверняка если бы мы сюда припёрлись без ряс, они бы нас остановили.

– Они бы нас остановили, если бы мы припёрлись без этой толпы жрецов. Если они постоянно туда-сюда ходят, охрана их всех в лицо знает.

– Ладно, мы на месте. Теперь надо как-то узнать про Шелли.

– Вот я и спрашиваю: на этот счёт у тебя есть гениальный план? Или будем продолжать поиски по запаху?

– У нас ещё полночи впереди, – я пожал плечами. – Не может же храм быть настолько огромным, чтобы мы не смогли обойти его за несколько часов.

– Главное, чтобы за эти полночи никто ничего не заподозрил, – мрачно сказал Маркус. Он выглянул за дверь и призывно махнул мне рукой, говоря, что всё чисто. И через минуту мы шли по пустынным тёмным коридорам, стараясь ступать как можно тише. Маркус освещал нам путь крошечным летающим огонёчком бледно-синего цвета, который гасил при любом звуке, а сами мы при этом прижимались к стене в поисках места, куда можно было бы спрятаться.

Так продолжалось долго. У меня не было часов, и трудно было сказать, как долго мы ходили по бесконечным коридорам, принюхиваясь и выискивая тот самый аромат, который сумели найти в большом зале ожидания. Но никаких больше следов мы отыскать так и не смогли.

– Они словно испарились, – тихо проговорил я. – Мы тут ходим уже часа полтора. Должны же мы были наткнуться на запах хоть где-то.

– Может, Шелли со своими “сёстрами” заперта где-нибудь и не выходила наружу все эти дни? – предположил Маркус.

Мне стало не по себе. Вариант, что её привели в храм не просто так, а ради опытов или для проведения какого-то следствия на высочайшем уровне, всё ещё оставался. Здесь находились Лораны из древних, чистокровных, которые по слухам лечили даже неизлечимое. И мало ли, как именно они находили способы своего лечения.

– А может, дело в её болезни, – предположил я. – Помнишь, когда она подцепила эллонскую заразу, врач как-то странно сказал… Что она протекает как-то нестандартно, что ли. Может, Шелли стало хуже, и её привезли сюда для лечения?

– И тогда логично, что она не выходит из медицинского крыла, – согласился Маркус. – Только мы его прошли ещё полчаса назад, и если бы она была там, мы бы что-нибудь почувствовали. Кроме того, запахов было три, очень похожих друг на друга.

– Трое больных одной и той же болезнью?

– Если их трое, мы бы тем более уловили их, когда проходили через медицинское крыло. Их там нет.

– А если их там заперли в каком-нибудь не пропускающем запахи коробе?

– Ты вообще себя слышишь? – фыркнул Маркус.

– А как ещё объяснить то, что мы никак не можем их найти?!

– Успокойся и сосредоточься на том, чтобы мы не ходили по своим собственным следам. Мы ещё не всё обошли.

– Кхм-кхм! – раздался женский голос позади, и мы синхронно обернулись.

Почти всё время мы шли молча и тихо, поэтому слышали любой шорох даже издалека, но увлеклись разговором и не заметили, как в дальнем конце коридора появилась женщина в характерной длинной юбке, которая тянулась за ней по полу. Женщина была высокой, худой, с длинным вытянутым лицом, покрытым большим количеством морщин, словно усохшая виноградина.

– Господа, – произнесла она грудным голосом, неторопливо приближаясь к нам. – Что заставило вас встать за час до утренней молитвы?