Как перехитрить дракона

Прямо впереди разверзлось ущелье. За ним он увидел крохотную крапинку Плевакиных саней и крохотные черные точки, суетящиеся вокруг. Значит, остальные уже вернулись…

Иккинг понимал: если он будет спускаться по ущелью, то так и не доберется до подножия горы. Истероиды дышали ему в затылок, и было ясно, что они догонят его или пристрелят гораздо раньше.

И в долю секунды он принял решение.

Вместо того чтобы спускаться ущельем, Иккинг, мрачно сжав зубы, взял правее, туда, где склон заканчивался обрывом.

– Что ты д’де-делаешь? – заверещал Беззубик. – Там же обрыв в д’две-двести метров! Ты же п’по-погибнешь!

За спиной у них из леса выскочили Истероиды. Увидев, куда направляется Иккинг, они даже не стали тратить стрелы. Только заулюлюкали вслед:

– Куда тебя несет нелегкая, Хулиганское ОТРОДЬЕ?

– Передавай привет в Валгаллу!

Они хорошо видели обрыв. Снег там заканчивался, и начиналась пустота.

– Стой! – завизжал Беззубик. – ОСССТАНОВИСЬ!

– Зачем? – спросил Иккинг. – Что мне остается? Думаешь, эти Истероиды тепло пожмут мне руку и отпустят с миром?

– Н’н-нет! – зарыдал Беззубик. – Но нельзя же лететь на лыжах с об-брыва! Лететь придется вниз и очень Д’ДА-ДАЛЕКО!

– Вот потому-то мне и нужна твоя помощь, Одноглаз, – обратился Иккинг к огромному саблезубому дракону, который скакал с ним бок о бок.

– А с чего ты взял, – ухмыльнулся Одноглаз, – что я СТАНУ тебе помогать? Терпеть не могу людишшшек. Одним из вас, розовокожих поработителей, больше, одним меньше – мне-то какая разница?

– Верно, – согласился Иккинг. – Но если я погибну, следующим вождем Лохматых Хулиганов станет…

Склон кончился. Иккинг полетел с обрыва, наклонившись вперед и широко расставив лыжи. Одноглаз расправил могучие крылья и спорхнул следом.

– Кто станет? – допытывался Одноглаз. – Кто?

Иккинг, как птица, воспарил в бесконечно синее небо…

А потом камнем полетел ВНИЗ.

– Сморкала Мордоворо-о-от!!! – на лету завопил он.

Лед помчался ему навстречу со скоростью двести пятьдесят километров в час.

Глядя снизу вверх на то, как драгоценный сын вождя летит к верной гибели, Плевака Крикливый тоже завопил.

Иккингу оставалось лететь три секунды, прежде чем он шмякнется на лед и разобьется насмерть.

Спустя секунду после прыжка Иккинг был уверен, что Одноглаз спасет его.

Спустя две секунды его уверенность несколько поколебалась.

Но саблезубый ездовой дракон все-таки подоспел вовремя. На один крохотный, но жизненно важный миг ненависть к людям взяла было верх…

Но потом он, сложив крылья, спикировал вслед за Иккингом.

Саблезубые ездовики умеют пикировать стремительно и красиво, как соколы. В мгновение ока Одноглаз схватил Иккинга за пояс, распростер крылья и, будто огромный белый воздушный змей, взмыл в небо. Иккинг взвизгнул от радости.

Далеко внизу мальчишки захлопали в ладоши; раздалось Оглушительное Хулиганское «УРА!». Плевака от радости чуть не упал в обморок.

– Сссморкала Мордоворот? – повторил Одноглаз, планируя на распростертых крыльях. – Это такой рослый рыжий детина с носом как сссвиное рыло?

– Он самый, – подтвердил Иккинг.

– Тогда, пожалуй, ты прав, – отозвался Одноглаз, воспаряя еще выше. – Выходит, ты единственный человечишшшка, которого ссстоило ссспасать…

А далеко вверху, над обрывом, Громила-с-Топором от злости переломил лыжные палки, как спички. К небесам вознесся его громоподобный голос:

– Я ДО ТЕБЯ ЕЩЕ ДОБЕРУСЬ! Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ! – Громила не помнил себя от ярости. – У ЛОКИ-ХИТРЕЦА НА КУЛИЧКАХ НАЙДУ! ИЗ-ПОД ЗЕМЛИ ДОСТАНУ! ТЫ ОТ МЕНЯ НЕ СКРОЕШЬСЯ НИ НА ДНЕ МОРСКОМ, НИ В ЗЕМНЫХ НЕДРАХ, НИ В БОЖЕСТВЕННОЙ НЕБЕСНОЙ ВЫСИ! КЛЯНУСЬ ТЕБЕ, ХУЛИГАНСКОЕ ОТРОДЬЕ, ТЫ У МЕНЯ ЕЩЕ ПРИПОМНИШЬ ДЕНЬ, КОГДА ПОРАЗИЛ СТРЕЛОЙ ЗАДНИЦУ НОРБЕРТА СУМАСБРОДА!!!

Потом его голос стих вдали.

– Напомни мне, – сказал Иккинг Беззубику, – ближайшие лет двадцать носа не показывать на Истерию.

– Н’ни-никогда, – с жаром поправил его дракончик. – Н’ни-никогда больше не показывать!

Cаблезубые драконы очень массивны и мускулисты, но летать могут только на очень короткие расстояния. Поэтому уже через минуту Одноглаз мягко опустил Иккинга прямо у саней Плеваки Крикливого, который не помнил себя от радости. Он поднял глаза на Истероидов – те стояли над обрывом, потрясая кулаками и издавая Истерические Вопли, – и решил, что пора смываться. Погрузил Рыбьенога и остальных мальчишек в сани, запряг саблезубых ездовиков, и вся компания с радостными песнями без приключений вернулась на родной Олух.

4. Что стряслось с Рыбьеногом?

Той ночью Иккинг спал плохо. Стоило ему на минуту задремать, как ему в кошмарном сне являлся Норберт Сумасброд и кричал:

– Я ТЕБЯ В ПОРОШОК СОТРУ! В КАПУСТУ ИЗРУБЛЮ!

И Иккинг вскакивал в холодном поту.

Наутро Беззубик проснулся злой как черт, потому что ему не удалось впасть обратно в зимнюю спячку. А ведь он так старался! Даже зарядку с вечера сделал, чтобы устать хорошенько. Выпил на ночь теплого молока и лег спать вовремя. Однако ничего не помогло! Ровно в пять часов утра его пушистые реснички широко распахнулись – ХЛОП! – будто створки устричной раковины, и всё: больше дракончик не сомкнул глаз ни на минуту.

И Иккингу поспать не дал. Словно маленькая разъяренная грелка, Беззубик подскочил со своего места в изножье кровати, проковылял по ногам и туловищу хозяина, уселся ему на лоб и сердито зашипел:

– Б’бе-беззубик ОПЯТЬ п’про-проснулся… Это не’не-честно… не’не-честно! ПОЧЕМУ Б’бе-беззубик не ссспит? Всссе к’кругом ссспят…

Поверьте на слово: проснуться в пять утра оттого, что у вас на голове сидит дракон и сердито шипит, пуская кольца вонючего дыма прямо вам в нос, – не самое лучшее начало дня.

– Ну вот, теперь и я проснулся, – буркнул Иккинг, кашляя спросонок. – Будь добр, выдувай свои кольца куда-нибудь в сторону, у меня уже горло болит…

– Ах ты, соня, – возмущенно запыхтел Беззубик, исходя дымом пуще прежнего. – Ты жалкий ч’че-человечишка, куда тебе п’понять… мы, д’драконы, такие нежжжные… нам н’ну-нужна ссспяч’чка…

– Спасибо, Беззубик, – проворчал Иккинг, справившись с приступом кашля. – Но вставать пока рано, можно еще немного подремать…

Он перевернулся на другой бок и уютно завернулся в меховое одеяло, намереваясь поспать еще чуть-чуть.