Хроники небесных лошадок. Стражники магии

Главный пекарь снова улыбнулся, правда, на этот раз в глазах его мелькнула грусть.

– Пекарня Номер Один готовит первый ярус большого княжеского торта. Пекарня Номер Два – второй и третий. Начинку и украшения для торта делают Пекарни Номер Три, Четыре и Пять. Шестая, Седьмая и Восьмая пекут песочные ракушки и готовят безе, Пекарни Десять и Одиннадцать – кексы с цукатами и слойки. Пекарня Номер Двенадцать ваяет плавучие острова…

Бальтазар Боабаб глубоко вздохнул.

– Это означает, что Пекарня Номер Девять снова… довольствуется крохами…

Раздался недовольный гул. Подмастерья были раздосадованы. Это несправедливо. Ужасно несправедливо. Они так старались. Из кожи вон лезли, а им даже шанса не дают.

– Знаю, знаю, – произнёс главный пекарь. – Есть что возразить двору. Но после прошлогоднего извержения заварного крема Пекарня Номер Девять не на лучшем счету в Траутвайне. Нам придётся долго восстанавливать репутацию…

– Но нашей вины в том не было! – выкрикнул один из гномов.

– Предыдущий главный пекарь не расплатился с Лигой Крыс, – отчеканил Лангдэйл, топая копытами, – и крысы всё испортили.

– Ничего не доказано, – мягко парировал Бальтазар. – Теперь главный пекарь – я. И с моим приходом кое-что изменилось, верно?

Зам и другие подмастерья кивнули. Что верно то верно. С тех пор как Пекарню Номер Девять возглавил Бальтазар Боабаб, жизнь в ней действительно потекла иначе. Никто больше не издевался над подмастерьями и не отчитывал их без нужды. Кухня превратилась в по-настоящему счастливое место: каждого здесь ценили и уважали, каждому давали возможность проявить способности. Приход Бальтазара оказался как нельзя кстати. Год назад, после казуса на Чайном Балу, Пекарню Номер Девять чуть было не закрыли насовсем, а подмастерьев едва не распустили. Если бы не Бальтазар, который ушёл ради них из модной Пекарни Номер Двенадцать, у подмастерьев Пекарни Номер Девять не было бы никакого будущего. Никто не хотел подвести Бальтазара.

– Так что будем делать с крысами? – обеспокоенно спросил Лангдэйл.

– Позволь мне с ними разобраться, – ответил Бальтазар Боабаб, стараясь, чтобы голос его прозвучал ободряюще. – В конце концов, с тех пор, как я стал здесь главным, крысы к нам и носа не казали. Меж тем время не ждёт! За работу! Будем готовить глазурь, печь имбирные пряники, печенье, кроме всего прочего, придумаем кое-что из сахарной ваты. А завтра на Чайном Балу… – Бальтазар откашлялся, и всё же ему не удалось произнести следующие слова с бодростью, даже напускной. – Завтра на Чайном Балу Пекарня Номер Девять будет мыть посуду.

Подмастерья обречённо взвыли.

– Лангдэйл готовит смесь для печенья. Сёстры Ракушки вертят ракушки из песочного теста, – инструктировал Бальтазар. – Гномы, вы – на глазури. Зам, когда управишься с пряниками, поможешь мне с сахарной ватой?

– Да, учитель, – взволнованно ответил Зам. – Я только что из кладовой специй…

– В любимчиках ходишь, – пробурчал Лангдэйл.

Бальтазар строго посмотрел на козлюношу. Но прежде чем он успел сказать хоть слово, раздался неожиданный звон. Все испуганно замолчали.

Звонили в дверь. За порогом явственно слышался скрежет когтей по брусчатке.

– Я чую крысу, – вымолвил Лангдэйл.

2

Принцесса из Сахарной Ваты

Крыса оказалась размером с кошку. Встретить такого внушительного грызуна в Траутвайне не составляло никакого труда. С давних пор город заполонили хвостатые наглецы. Каждое следующее поколение крыс оказывалось крупнее, смышлёнее и хитроумнее предыдущего. Нынешние траутвайнские крысы уже носили курточки и модные жилеты, сшитые на заказ, а также повсюду таскали с собой рогатки и всяковсячинные сумки – туда они складывали всё, что плохо лежит.

Обычно крысы жили под землёй, в переплетенье тёмных водостоков. Но в последнее время они поразительно осмелели и в открытую прогуливались по городу небольшими группами.

Подражая городской моде, крысы даже начали подбривать затылки и виски. Пожаловавшая в Пекарню Номер Девять крыса была как раз из таких.

Зам осторожно выглянул из-за двери. На макушке и щеках гостя торчала щетина, а не тронутая бритвой шерсть была заплетена в косички, с которых свисали маленькие серебряные ложечки. Из заднего кармана грызуна торчала рогатка, а из сумки выглядывали длинные спички для разжигания костра.

Бальтазар Боабаб прошёл мимо Зама прямо в лавку.

– Могу ли я помочь вам? – учтиво поинтересовался он. – Но, прежде чем я приступлю к своим непосредственным обязанностям, позволю себе выразить восхищение вашим бесподобным жилетом. Он вам невероятно идёт…

– Так это ты теперь – новый главный пекарь? – перебила крыса, принюхиваясь. Усы её при этом подрагивали. – Мы слышали, от старого Уилкинса избавились.

– Бальтазар Боабаб. Очень рад с вами познакомиться. Не такой уж я и новый – главный пекарь Уилкинс ушёл примерно год назад, – вежливо сказал Бальтазар. – Разрешите сделать комплимент вашей причёске – какое оригинальное плетение!

– Что ж, благодарствую! – ответил гость, польщённый. – Уолтерз-Уолтерз имя моё. После прошлогоднего казуса-крызуса мы некоторое время не наведывались в Пекарню Номер Девять. Но теперь, кажется, удача вам благоволит. И мы хотим свою долю.

– Долю? – с невинным видом переспросил Бальтазар.

– Половина всей выручки, раз в неделю, – начиная с сегодняшнего дня, – пояснил Уолтерз-Уолтерз. – Иначе удача-то может и отвернуться. Мало ли что бывает. Покупатели раз-другой на жирном полу поскользнутся да покалечатся… Окна хулиганы побьют. А то и вовсе пожар вспыхнет.

– Я понял, – отозвался Бальтазар, подходя к прилавку. Он аккуратно выложил на промасленный пергамент пять рогаликов, ловко завернул их и перевязал бечёвкой.

– Меньше всего я бы хотел заставить вас ждать, – Бальтазар прекрасно держался. – Однако я уверен, что такой интеллигентный и к тому же обладающий великолепным вкусом джентльмен, как вы, войдёт в наше положение. Дело в том, что все вырученные на этой неделе деньги мы уже потратили на подготовку к завтрашнему Чайному Балу Великой Княгини. Так что в качестве компенсации, возможно, вы не откажетесь принять это? – И Бальтазар проворно сунул свёрток с рогаликами во всяковсячинную сумку гостя.

Уолтерз-Уолтерз с минуту помолчал, таращась на аппетитный подарок и словно обдумывая предложение Бальтазара.

– Вообще рогаликами меня не разжалобить. Но ты мне нравишься. Понять не могу почему, но нравишься. Так что даю вам время до конца недели.

Крыса развернулась, приоткрыла дверь пекарни так, чтобы не задеть колокольчик, и бесшумно проскользнула в узкую щель на улицу. Бальтазар осел на прилавок. Главный пекарь как будто мгновенно постарел на несколько лет. Но уже через мгновение, заметив, что за ним из-за двери наблюдает Зам, он выпрямился и заставил себя улыбнуться.

– Не смотри на меня так испуганно, Зам, – ласково сказал главный пекарь. – Я всё улажу. А сейчас, может, возьмёшься за пряники?

* * *

Зам смотрел на ингредиенты в миске. Ошибиться нельзя. Если не выйдет, он себя не простит.

Зам взял деревянную ложку и принялся тщательно перемешивать содержимое миски. Мука, яйца, золотой сироп и, конечно, все специи, которые он так тщательно отобрал в кладовой. Ложка скользила легко и проворно, и Заму показалось, что она стала издавать лёгкое свечение. Он пробормотал заученный рецепт: «Без натуги перемешайте ингредиенты широкой ложкой с длинной ручкой».

Зам подготовил противень для выпечки – самый большой во всей кухне: Заму долго пришлось упрашивать Лангдэйла уступить ему этот противень. Все остальные подмастерья уже выполнили свои задания на этот час и в компании главного пекаря пили чай наверху. Ритуал чаепития придумал Бальтазар. Хотя бы один раз в течение суетного дня главный пекарь собирал всех вместе, чтобы посидеть за чашкой чая на слёзной воде. Что ж, сегодня Зам присоединится к ним позже, как только отправит в духовку большую порцию имбирного теста.

С помощью ложки Зам переместил тесто из миски на противень, потом надел специальные кондитерские перчатки, чтобы не обжечь руки, и понёс противень к огромной печи. Зам распахнул дверцу духовки, и его обдало волной жара. Быстро поставив поднос внутрь на единственный свободный ярус, Зам захлопнул дверцу. Сердце мальчика бешено колотилось. «Недолговременно… на сильном огне», – повторил он про себя. Огонь в печи и в самом деле был сильным – он полыхал вовсю. Кроме того, духовка уже оказалась забитой до отказа – там теснились противни с выпечкой Лангдэйла и сестёр Ракушек.

Зам собрался было наверх выпить чаю, как вдруг кое-что на столе главного пекаря привлекло его внимание. Это был фарфоровый кондитерский манекен. Рядом с манекеном стояла кастрюля с водой, куда уже щедро отсыпали сахара. Зам улыбнулся. Работать с сахаром ему нравилось, но опыт в этом он имел весьма малый. Что ж, никому ведь не будет вреда, если подмастерье попрактикуется.

Зам подхватил кастрюлю и поставил её на плиту. Он добавил немного розовой воды и принялся варить сахарный сироп, постоянно помешивая его деревянной ложкой с дырками. Вскоре содержимое кастрюли приобрело чудесный золотистый цвет. Зам перенёс кастрюлю обратно на стол. Он обмакнул деревянную ложку в густой сироп и принялся ловко водить ею вокруг манекена. Пока Зам обматывал манекен нитями сахара, ложка в его руке светилась всё ярче и ярче. Заму показалось даже, что эта ложка – живая.

Через несколько мгновений Зам отступил от стола и ахнул. Там, охлаждаясь на фарфоровом манекене, стояла Принцесса из Сахарной Ваты. Зам задумчиво посмотрел на ложку, вертя её в руках. Ложка была совершенно чистой – ни капли застывшего сиропа. Как же так? Неужели она…

– Волшебная! – Зам выдохнул это слово и задрожал от волнения.

Магия и волшебные предметы находились в Траутвайне под запретом. Крысы ненавидели магию, а горожане старались не вызывать их гнев, зная, какими неприятностями это может обернуться. «А может быть, волшебство тут вовсе и ни при чём», – подумал Зам. Может быть, он просто стал лучше работать с сахаром…

Зам гнал прочь тревоги и дурные мысли. Он положил ложку в карман фартука и поднялся по лестнице. Пока пекутся имбирные пряники, у него есть время. Зам предвкушал приятнейшее чаепитие.

3