Выбор за тобой

Мира горько вздохнула, она посмотрела на монетку в руке и внезапно ощутила, как сильно хочет есть. Девочка оглянулась по сторонам, недалеко стоял продавец с выпечкой. Мира подошла к нему и протянула монетку. Мужчина не стал брать деньги, он с жалостью посмотрел на измученного ребенка, дал какую-то булочку и сказал:

– Оставь монетку себе, купишь потом что-нибудь. На, возьми…

Потом он ушел, а Мира хоть и хотела плакать от внезапного проявления доброты, но принялась есть. Булочка хоть и не полностью утолила голод, но девочке явно стало лучше, она даже почувствовала прилив сил.

Мирослава на самом деле была умной девочкой, она поняла, что полицейские не будут ей помогать. Им будет проще отдать ее в приют, при мысли об этом Мира содрогнулась. Она знала, что там очень плохо. К тому же она не помнила ни откуда она, ни фамилии, ни своих родителей.

Что мне делать? Впервые за весь день девочка задумалась об этом по-настоящему. Раньше она думала, что стоит найти полицейских, и они тут же вернут ее домой. Сейчас Мира поняла, что не все так просто. Никто не будет возиться с маленькой бродяжкой, как ее назвали.

Внезапно ужас охватил Миру, я же и есть самая настоящая бездомная, подумала она. Девочка постаралась не плакать, ведь ей нужны будут силы, чтобы самой искать родителей. Почему-то Мира была уверена, что папа ее точно любит. А вот про маму так не думалось.

Мира отошла от перекрестка, на котором встретила офицера, а потом продавца выпечки. Она шла по улице, когда ее внимание привлек шум впереди. Девочке стало интересно, что там за крики, и она пошла туда, откуда они раздавались. Лучше бы она этого не делала. Перед Мирой предстала страшная для нее картина – трое мужчин избивали еще одного мужчину. Тот только закрывался, но даже не пытался защищаться. Мира прижала руки ко рту, она даже не закричала от страха, просто стояла и смотрела.

Наконец, мужчины решили, что их противник достаточно наказан, и остановились. Один из них увидел девочку, прижал палец к губам, давая ей знак, чтобы она молчала и затем мужчины ушли. Перед этим главный сказал лежащему человеку:

– Чтобы мы тебя больше не видели в нашем районе. Еще не хватало твоих проповедей!

После этого мужчины растворились в темноте переулка. Мира немного подождала, а потом бросилась к мужчине. Она постаралась вытереть ему кровь на лице, тот удивленно посмотрел на ребенка и с трудом сел.

– Девочка, что ты тут делаешь? Это опасное место! Нельзя, чтобы тебя видели со мной!

Мира помотала головой, почему-то ей не было страшно с этим дяденькой, наоборот, ей хотелось ему помочь, хотя бы немного. Она вытащила из рюкзачка бутылку с водой, она наполнила ее водой из родника, бежавшего рядом с городом.

Мужчина с благодарностью взял бутылку и начал пить.

– Меня Самуил зовут, но можно просто Сэм. Так меня друзья называют.

– Мирослава, для друзей Мира, – в тон ему ответила девочка и улыбнулась.

Мужчина тоже улыбнулся, и тут же из разбитой губы побежала кровь. Сэм тут же зашипел от боли.

– Вы можете встать? – спросила девочка.

– Да, надо попробовать. Нельзя тут оставаться на ночь.

Мужчина начал подниматься, хоть все и болело, он понимал, что люди, избившие его, могут вернуться. Мира подставила свое маленькое плечико и стала ему помогать. Общими усилиями Сэм встал. Он задумался, смотря на свою маленькую помощницу. Какой-то голос внутри говорил ему:

– Сэм, возьми ее с собой.

Мужчина запротестовал. Я не умею обращаться с детьми, тем более с маленькими девочками. Боже, я хочу говорить о Тебе, а она будет мешать мне в этом.

– Возьми ее.

Сэм вздохнул. Он понял, что у него нет другого выбора. Только подчиниться голосу Бога, звучавшему в его душе.

– Мира, пойдем со мной, – предложил он. Потом увидел испуганные глаза девочки и добавил, – тебе нечего бояться, я только хочу помочь тебе. Ты здесь совсем одна?

Мира кивнула, она чувствовала, что бояться этого человека ей не надо. Сэм взял ее за руку, и они медленно направились к дому мужчины. Это была небольшая квартира, чистая, но довольно бедная.

Самуил редко задерживался на одном месте, обычно он ходил из города в город и рассказывал людям о Боге. Его редко слушали, обычно все его проповеди заканчивались избиением или изгнанием из города. Но Сэм не сдавался, в его груди горело сердце, любящее Бога. Мужчина хотел, чтобы как можно больше людей узнали Благую Весть.

Сэм понимал, что с девочкой будет труднее благовествовать, но, тем не менее, он не мог ослушаться голоса Бога. Только ему казалось, что в девочке что-то не совсем так. И он никак не мог понять, что именно цепляет его взгляд.

А Мира ничего не подозревала о жизни Сэма, о его мыслях, и весело шагала рядом с ним. Наконец, я не одна, пускай рядом нет папы и мамы, я их найду. А Сэм, кажется хороший, интересно, почему его били те люди? Девочка задумалась, она решила спросить нового друга об этом чуть позже. Сейчас она видела, как Самуил еле идет и понимала, что ему больно.

Глава 5

Джек и Майки после прогулки вернулись домой, и Майкл протянул Чарли деньги.

– Это за двоих, – предупредил он.

– Что, не рыбный день сегодня, Джек? – это Боб подал голос, сидя за столом.

Джек грустно усмехнулся:

– Да, только мелкая рыбешка попадалась.

Мальчишки понимающе переглянулись. Плохие дни могли быть у любого, это все понимали – от пятнадцатилетнего Боба, который пока был самым старшим в их подвале, до маленького семилетнего Дина.

Джек и Майкл прошли за стол, где уже сидело несколько мальчишек, они обсуждали последние новости.

– Слышали, какой закон вышел? – спросил Том. Он славился своей способностью первым узнавать все новое.

– Давай, не тяни, говори быстрее, – зашумели мальчики. Даже Чарли прислушался к их разговору. Том выдержал приличную паузу, потом сказал:

– Ребенок, старше 14 лет, пойманный на попрошайничестве, подлежит аресту.

Некоторое время все молчали, это была очень плохая новость для них. Особенно для Боба, и еще двоих мальчишек – Джареда и Эдварда. Все обдумывали, что это значит для них самих, ведь когда-нибудь и им исполнится 14, и что тогда делать!?

С низким рейтингом на работы не брали, или только на самые грязные и низкооплачиваемые. Боб иногда подрабатывал в столярной мастерской, но этого не хватило бы, чтобы выжить. Он опустил голову, пытаясь найти выход. Но идей не было.

Чарли обдумывал какую-то идею, он не хотел давать ложную надежду мальчикам, к которым привык за вместе прожитое время, но и боялся, что без надежды они вообще могут натворить страшных дел.

Мальчишки тем временем обсуждали, как им быть в этой ситуации, они предлагали самые разные варианты. Но почти все они были невыполнимые. Например, чтобы бегать от полицейских, как только они захотят тебя арестовать. Все понимали, что можно сбежать от них один раз, ну два, а потом тебя все равно вычислят и это будет гораздо хуже. Ведь ты можешь подставить других. В подвале стоял шум и гам, уже все вернулись и узнали последнюю новость. Никто не вспомнил про еду, все пытались придумать выход из ситуации.

– Пацаны, послушайте меня! – Чарли наконец-то вмешался в общую беседу, до этого он разговаривал по телефону. Парень подождал, пока установится тишина, и продолжил.

– У меня есть один друг, он помощник капитана на небольшом судне. Я сейчас разговаривал с ним, он может устраивать тех, кто вырос, на свой корабль или к друзьям. Сначала юнгами или просто рабочими, потом сами разберетесь. Только он должен сначала поговорить с капитаном, а потом уже точно скажет мне, возьмут вас или нет. Но надежда на это есть!

Мальчишки помолчали, ошеломленные новостью, они о таком и мечтать не смели. Потом дружно кинулись качать Чарли. Парень весело смеялся и пытался отбиться. Он знал, что еще много чего надо будет устроить, особенно сам процесс поступления мальчишек на корабль, но начало было положено.

***

На следующий день случилось несчастье. Чарли предупредил старших мальчиков, чтобы они не шли на улицы, так как их могут поймать. Но Эдвард считал себя вольным делать то, что он захочет, к тому же он встал в плохом настроении. И когда Чарли ушел по делам, Эдик стал быстро собираться. Остальные мальчишки, собиравшиеся на работу, удивились этому.

– Ты куда? – спросил Джек.

– Не твое дело. Куда хочу, туда иду, – Эдвард явно не хотел ничего говорить.