Время выживать. Бегство с острова

Дэви зашел в кабинет после своих слов, он старался держаться спокойно, как будто понимал, что его родителям и так сложно смотреть на это. В кабинете ему стало интересно, конечно, страх никуда не делся, но он с любопытством оглядывал комнату.

Доктор заметил интерес мальчика и отметил, что это один из детей, которых он добавил в свой эксперимент. Рон подошел к Дэви и начал задавать ему вопросы, обычно это делал помощник, но сейчас доктор Уилкоф смотрел на реакцию испытуемого. Для него было неважно мужчина перед ним, женщина или ребенок. Все они представляли для него только научный интерес, ну и материальный в каком-то смысле.

Он видел в глазах мальчика страх, но, тем не менее, Дэви старался отвечать на вопросы четко и сдерживал слезы, готовые хлынуть из глаз. Все это Рон отметил, он решил не стирать мальчику все воспоминания, а оставить некоторые. Но для этого требовалось залезть мальчику в голову, чтобы узнать, кем он был до шоу, кто являлся главным в его жизни и о ком оставить фрагменты воспоминаний.

Доктор Уилкоф усадил мальчишку в кресло и пристегнул его ремнем, чтобы он не дергался. Помощник удивленно смотрел на эти действия, естественно он знал об экспериментах и принимал непосредственное участие в их проведении и последующем наблюдении за объектами. Доктор специально нашел себе человека, способного не испытывать эмоций при таких процедурах. Но даже Джим поразился тому, что в этот раз дети будут их объектами, это было, по меньшей мере, бесчеловечно.

Но Рон даже не обратил внимания на реакцию помощника, он был занят другим. Доктор присоединил к вискам мальчика провода, также надел шлем на себя. Это была двухсторонняя машина, то, что было в голове мальчика, мог видеть и доктор. Таким образом, он фиксировал отдельные фрагменты воспоминаний, которые надо было сохранить.

Рон увлекся просмотром, он отметил несколько воспоминаний в голове у Дэви. Машина запомнила его выбор и передала прибору для стирания памяти. Одним из воспоминаний было последнее объятие у дверей, но доктор отметил, что надо стереть лица, оставив только силуэты родителей мальчика.

В другом фрагменте Дэви шел и держал за руку папу, кажется, они возвращались с прогулки в парке. Мальчик выглядел очень счастливым, он весело улыбался и что-то рассказывал. Было видно, что его любят.

Но Рон считал, что самое ценное воспоминание из найденных было то, где мальчик бегал по берегу реки с двумя подростками. Было понятно, что это его старшие брат и сестра, близнецы, их родители в это время сидели на песке и смотрели на своих детей.

Доктор знал, что его брата и сестры нет в поселке, поэтому оставил их лица, даже имена не стал убирать. А вот лица родителей он опять стер. Так поработав некоторое время с мальчиком, он снял шлем, потом отцепил провода от Дэви.

Мальчик смотрел удивленно и испуганно, вместе с тем он чувствовал слабость. Дэви не понимал, что доктор сделал с ним. Но это было еще не все, человек в белом халате повел его к другой машине. На мальчика опять надели шлем, и закрепили несколько присосок с проводами.

– Теперь ты забудешь все, свою семью, свой дом, – услышал мальчик голос доктора.

Затем все стало погружаться в темноту, Дэви старался сопротивляться ей, но тьма была сильнее. Она затягивала его все сильнее и сильнее. Даже лица его родителей и Сары с Джейком не помогали. Наоборот, они были очень расплывчатыми, мальчик уже не мог вспомнить, как выглядела мама.

Дэви смог бы сопротивляться действию машины, если бы доктор не использовал сначала первый прибор. Давление оказалось слишком сильным, даже взрослый не выдержал бы этого. К тому же Рон поставил большую мощность для машины, ему надо было, чтобы эксперимент удался. Поэтому Дэви уже был без сознания, а машина тем временем работала в его голове, вычищая все воспоминания о его родителях и всем остальном. От семьи у мальчика осталось только те воспоминания, которые отметил доктор, да и те без лиц, а только с силуэтами.

Мари обняла свою дочку, у женщины по щекам текли слезы, тут девочка прошептала ей:

– Мама, не плачь, папа нас спасет. Он говорил, что найдет нас, если что-то случится.

Внезапно Мари кое-что поняла:

– Он сказал тебе это, когда учил тебя песенке?

– Да, папа еще сказал, что главное, помнить его. Ты же помнишь его, мамочка? – глаза девочки были большими, она боялась происходящего, но верила в любовь и силу своего папы.

– Да, Сэнди, я его помню, – Мари еще раз прижала девочку.

Все слушали разговор, теперь они еще больше поверили, что Виктор и Влад были правы. Главное – помнить дорогого тебе человека.

Следующим в кабинет пошел Виктор. Внутри ему задали стандартные вопросы: кто он, откуда, кем работал, спросили о его семье. Затем Виктору приказали сесть в кресло. Оно было не очень большим, к нему были присоединены различные провода, а над ним был шлем. Этот шлем надели мужчине на голову, к рукам и ногам присоединили присоски с проводами.

– Тебе мы сотрем все функции, – сказал доктор. – Ты один из тех, кто перебивал меня, а я это не люблю. Теперь ты будешь страдать из-за этого.

Виктор изо всех сил держал в голове два лица – Марии и Макса, это были два самых любимых человека в его жизни. Машина медленно загудела, и перед глазами Виктора закрутились разноцветные круги. Он чувствовал, как уезжает куда-то в другое пространство, здесь его держали только лица сына и жены, но сосредоточиться на них было очень трудно. Казалось, это мучение длится уже вечность, хотя на самом деле, прошло несколько минут.

Наконец, гудение прекратилось, Виктор был в каком-то оцепенении. Так себя чувствовали все прошедшие через процедуру – и те, кто потерял память и те, кто сохранил ее. Мужчину взяли за руки и вытащили из кабинета. Его сразу утащили в барак, бросив там на одну из кроватей. Затем охранники ушли, они уже не беспокоились о нем, ведь, что может сделать человек, которому полностью стерли память. Виктору удалили даже самые необходимые функции, по расчетам доктора он не должен был уметь ничего, даже есть или ходить.

Глава 2

Томаш три дня шел по равнине, она казалась бесконечной, но, в конце концов стал виден лес. Да и со Зверем идти было легче, парень не представлял себе, как бы дошел один. Наверное, он бы не смог – палящее солнце, одиночество, усталость – все это давило на Томаша. А Зверь искал еду, воду, да и его присутствие поддерживало парня.

А Зверю все казалось нипочем, он носился по огромному пространству и наслаждался свободой и своей быстротой. Иногда он даже вез Томаша на своей огромной спине, это было в те моменты, когда парень совсем не мог идти, Зверь чувствовал это и подхватывал его.

В первый раз Томаш испугался, когда Зверь схватил его огромными зубами и подкинул. Парень даже закричал, представляя, как Зверь сейчас его проглотит. Но ничего такого не произошло, Томаш оказался на широкой спине, а Зверь спокойно шел вперед. Томаш даже почувствовал, как его друг ухмыляется своей зубастой пастью. Парень расслабился, поблагодарил Зверя и на миг прижался к его голове.

В такие моменты Томаш понимал, что Зверь – опасен. Но почему то к самому Томашу Зверь относился очень хорошо, он по-своему заботился о человеке. Зверь был огромным хищником, которого боялись все вокруг. Это парень видел своими глазами.

В первый день, когда они шли по равнине, на Томаша пробовали напасть львицы. Зверь в это время где-то бегал, а парня окружили другие хищники. Сначала Томаш пытался убежать, но на широкой равнине нигде нельзя было спрятаться, не было ни одного дерева, на которое можно было залезть. Поэтому парня быстро зажали около одного огромного камня.

Он уже успел попрощаться с жизнью, когда что-то в поведении львиц изменилось – они внезапно поджали хвосты, опустили головы, всем своим видом изображая смирение и начали отступать. Томаш повернул голову, чтобы узнать, что они увидели и к своему огромному удивлению и облегчению увидел своего Зверя.

Львиц было больше пяти, и они могли бы справиться с Томашем и Зверем. Но они начали уходить, явно боясь этого огромного Зверя. Тут воздух потряс страшный рык, и Зверь подошел к Томашу, охраняя его. Львицы только услышали его рычание и сразу бросились бежать, сам Томаш тоже немного испугался, но он знал, что ему Зверь не причинит вреда. Он в первый раз слышал рычание Зверя, и оно привело его в восторг, это было очень громко, страшно и в то же время красиво, у парня до сих пор были мурашки по коже.

Он испытал слишком много потрясений за последнее время, его ноги дрожали и больше не держали его. Томаш опустился на землю, переводя дух, Зверь тут же опустился рядом, обеспокоенно заглядывая в лицо другу, как будто спрашивал, все ли с ним в порядке.

– Все хорошо, Зверь, я просто устал, – Томаш погладил его по голове. И лег на землю, смотря на небо, облака быстро бежали, и сейчас атмосфера была такой спокойной, как будто Томаша не пытались съесть несколько минут назад.

Зверь положил свою голову на ноги парня, и тот улыбнулся приятной тяжести. Только что его друг спас его от смерти. Томаша удивляло только одно – львиц было больше, но они струсили и убежали. Может быть, Зверь правит на этом острове? Такая мысль внезапно пришла парню в голову. Раз все его боятся и слушаются, то, значит, Зверь тут царь. Это было бы круто, Томаш улыбнулся и погладил Зверя.

К вечеру они достигли леса, шедшего за равниной. Конечно, если бы Томаш шел один, он бы дошел гораздо позже до нужного места, если бы вообще дошел. Но последние два часа Зверь нес его на своей мощной спине. Томаш ехал и чувствовал, как под ним перекатываются мускулы, а ведь Зверь даже не напрягался. Страшно представить, каким он может быть в гневе, если он даже рычит ужасно, подумал парень.

В лесу было не так жарко, как на равнине и Томаш с наслаждением вдохнул свежий воздух. Зверю тоже было хорошо, он радостно лизнул парня в лицо и умчался разведывать обстановку и охотиться на мелких зверей.

Томаш с легкой грустью посмотрел ему вслед, как же будет трудно расставаться с ним, подумал он. Парень осмотрелся на местности, уже темнело, и он стал устраиваться на ночлег на одной из многочисленных полянок. Томаш знал, что Зверь его с легкостью найдет, где бы он ни был, поэтому спокойно ходил по лесу, не боясь потерять друга из виду.

Парень хотел развести костер, тем более Зверь должен был притащить добычу. А в последнее время Зверь полюбил жареное мясо, Томаш, улыбаясь, вспомнил, как его друг в первый раз пробовал жареного оленя. Его морда скривилась, а глаза с непониманием смотрели на Томаша. В них застыл вопрос, как он вообще может есть эту гадость? Но со временем, Зверь сам тащил добычу к костру и показывал Томашу, что он хочет ее пожарить. Томаш с радостью помогал Зверю, это было меньшее, что он мог для него сделать после спасения от смерти и одиночества.

Конечно, для костра требовались ветки и хворост, поэтому парень отправился искать подходящее топливо. Он обшарил ближайшие кусты и посмотрел под деревьями, и скоро у него набралась порядочная куча веток, которые теперь надо было утащить к костру.

Томаш выпрямился и прогнулся назад, приводя в порядок затекшую спину. Когда он принимал обратное положение, его взгляд скользнул по деревьям, и тут Томаш понял, что видит камеру. Сначала парень равнодушно отвел глаза от прибора, но потом ему стукнуло в голову. Это же камера! Неужели он уже близко к нужному месту?

Томаш быстро подбежал к дереву и залез на него. Точно, это была камера, парню в голову пришла идея. Он же может просто обратиться к организаторам, они знают его отца и вытащат его отсюда. Томаш немного пригладил волосы, оглядел свою одежду, она вся была рваная и грязная, лицо и руки тоже были чумазыми. Не лучший вид для обращения к главному человеку на острове, но делать было нечего, и Томаш, устроившись на дереве и смотря в камеру, заговорил:

– Добрый день, я знаю, что вы слышите меня. Мой отец – уважаемый и богатый человек, он говорил, что если у меня возникнут трудности, вы меня вытащите с острова. Так вот, я не хочу больше участвовать в шоу. Вы не думайте, что мне не понравилось, или здесь очень плохо, нет, я просто устал и хочу вернуться домой.

Говоря это, Томаш обманывал, на острове ему не понравилось совсем, и если бы не Зверь, он бы давно сдался и не дошел сюда. Но говорить правду он не хотел. Томаш закрыл глаза, интересно, слышат его или нет. Парень открыл глаза, он вдруг понял, что чего-то не хватает в камере. Парень внимательно посмотрел на нее и до него дошло – она не работала. У нее не горела красная лампочка, а это был главный признак, что прибор включен.

Наверное, эта камера испортилась, подумал Томаш, может из-за дождя или животные повредили. Надо будет найти другую камеру и сказать свою речь еще раз. Ему и в голову не могло прийти, что на острове нет электричества, и правила шоу изменились. Все встало с ног на голову.

Томаш отнес ветки на поляну, уже темнело, поэтому он развел костер и принялся ждать Зверя. Конечно, ему хотелось, как можно быстрее найти работающую камеру, но он понимал, что в темноте это будет сделать довольно сложно. В конце концов, можно и подождать еще одну ночь. Внезапно для себя Томаш понял, что ему и не хочется уходить от Зверя, тот по-настоящему стал его другом. И сейчас наступала последняя ночь, когда он находится рядом со Зверем. Томаш ощутил печаль в сердце, он расстроено смотрел на разгорающийся огонь и понимал, что эту ситуацию никак нельзя разрешить. Сам парень не мог тут остаться, и Зверя нельзя было взять с собой в мир Томаша.

На удивление Томаш стал чувствовать приближение Зверя, хотя тот делал это бесшумно. Парень как-то угадывал, что его друг близко, может быть по его дыханию. Вот и сейчас в темноте Томаш услышал его осторожные шаги и напрягся. Он понял, что Зверь хочет испугать его, он так делал иногда, потом сидел и смеялся над Томашем. Раньше парень бы первый поднял на смех того, кто сказал бы, что животные чувствуют, но сейчас он понял, что они во многом схожи с людьми. А зачастую, бывают даже лучше человека.

Когда Зверь подкрался сзади и начал прыгать, Томаш легко откатился в сторону и Зверь пролетел мимо. Парень громко расхохотался над его изумленной мордой. Зверь не мог стерпеть такого обращения и молниеносно свалил Томаша с ног. Он пару секунд смотрел на лежащего человека, потом начал лизать его лицо и руки. Он делал это специально, зная, что Томаш ненавидит, когда он это делает.

Парень задыхался от смеха и нахлынувших чувств, с трудом он отбился от Зверя и сел в сторону, успокаиваясь. Надо запомнить Зверя таким, подумал он, смотря на друга. Веселые искорки в глазах, довольная морда, уши, стоящие торчком – все это Томаш запечатлел в памяти. Он знал, что никогда не забудет своего друга.

Зверь, видя, что Томаш успокоился, подошел к нему и ткнул мордой, указывая на принесенную им добычу. Парень погладил его, прижавшись к его голове, потом встал и пошел готовить им обоим ужин.