Бэтмен. Убийственная шутка

Но это место было целиком построено на лжи. Амадей Аркхем убил собственную мать, перерезав ей горло, закончив таким образом ее мучения. Он подавил это воспоминание, скрыв правду от своего методичного разума. Последующее убийство его жены и дочери поразило его настолько, что он все вспомнил. Амадей сошёл с ума, в итоге оказавшись в собственном учреждении.

Вся история Лечебницы «Аркхем» запятнана кровью.

Бэтмен прибыл сюда для того, чтобы встретиться со своим величайшим врагом. Казалось, что их кровавому конфликту, как и его случайным жертвам, не будет конца, и на благоприятный исход ситуации надежды нет.

Должно было быть какое-то решение.

Подойдя к входной двери, он коротко кивнул двум мужчинам, стоящим бок о бок под непрекращающимся дождем. Одним из них был Тим Карстерс, патрульный в форме полиции Готэма, с которым Бэтмен уже встречался несколько раз. Другой держал стаканчик с кофе. Это был комиссар полиции Джеймс Уортингтон Гордон. Главный коп Готэма был одет в бежевый плащ, под которым виднелись новенький коричневый костюм и полосатый галстук. С полей фуражки патрульного и шляпы комиссара стекали струйки воды.

Комиссар имел обманчивую внешность. Седовласый, с белыми, как у моржа, усами и в очках. Он с равным успехом мог оказаться измученным школьным директором, который свернул с шоссе не туда и остановился спросить дорогу. И все же Бэтмен хорошо знал его по долгим годам совместной работы. Под этой кроткой внешностью скрывался человек, который ещё в молодые годы, будучи полицейским под прикрытием, рисковал жизнью и здоровьем своей семьи, чтобы обличить и искоренить коррупцию, душившую полицейский департамент, как лоза.

Пока он поднимался по служебной лестнице, его дисциплина и решимость всегда были при нем.

2

Гордон еще раз глотнул остывший кофе и протянул стаканчик подчиненному. Потом распахнул дверь, бесшумно повернувшуюся на петлях, и Бэтмен, не сказав ни слова, вошёл внутрь. Гордон последовал за ним.

Они уже говорили по телефону, и что-то подсказало комиссару быть здесь, когда прибудет человек в маске. Он не мог точно сказать почему, но определённо не дожил бы до этих лет, если не полагался бы на свою профессиональную интуицию. Приемная была хорошо освещена, но коридоры позади нее вились темным зловещим лабиринтом. За стойкой сидела женщина с короткими светлыми волосами. Возле нее стояла табличка:

Чтобы здесь работать,

не обязательно самому сходить с ума —

но так гораздо проще!

Она держала в руке незажженную сигарету и глазела на нависшего над нею Бэтмена. Затем молча указала на коридор, чьи стены наискось пересекали тени решеток, словно отражая обрывки пейзажей из сознания здешних заключенных. Гордон знал, что это было крыло строгого режима. Бэтмен прошел мимо.

Женщина взяла в руки зажигалку, застыла, а затем зажгла пламя. Здесь было запрещено курить, но кто станет следовать таким правилам в «Аркхеме»? Затхлый запах в воздухе говорил о другом. Возможно, это появление Бэтмена ей подсказало, что настало время предаться своим порокам.

«Жаль, что это помогает не всем», – подумал Гордон.

Он пошел следом за человеком в маске. Перед этим на мгновение остановился, чтобы дотронуться до полей промокшей шляпы. Учтивый жест в сторону администратора был старомодным, но что поделать – хоть он и понимал, что время не стоит на месте, но какая-то часть его всегда оставалась в прошлом.

Он пошел по коридору следом за темной фигурой, шаги Бэтмена казались шепотом по сравнению с грохотом ботинок Гордона. Время от времени над головой вспыхивали галогенные лампы, от которых их собственные тени на болезненно желтых стенах казались темными и четкими. Они прошли мимо металлической двери, на которой были написаны имя и номер:

ВЕСКЕР, А.

0770

В дверь было врезано окошко с тремя прутьями. Гордон слегка повернул голову, чтобы заглянуть в камеру, и заметил сидевшего на кровати Арнольда Вескера. Он решал кроссворд, скорее всего, в «Вестнике Готэма», одном из ежедневных городских изданий.

Вескер представлял собою классический случай диссоциативного расстройства личности. В одиночестве он был тихим человеком со скромными возможностями и амбициями – но он обладал талантом. Он был весьма искусен в использовании чревовещательных манекенов. Однако, в отличие от большинства подобных артистов, у малышей, сидевших у него на коленях, имелись собственные личности. Да и амбиции его расходились с другими артистами, которые развлекали гостей на детских праздниках или в перерывах между пародиями.

С помощью сильной личности из деревянно-проволочной конструкции, которую он назвал Лицо-Со-Шрамом, Вескер планировал и совершал дерзкие ограбления и убийства. Он одевал марионетку в стиле гангстеров 30-х годов и вооружал ее миниатюрной копией автомата Томпсона. Несмотря на то, что Вескер был слишком робок, чтобы нарушать социальные нормы, Лицо-Со-Шрамом таких ограничений не имел.

– Бэтс.

Это слово прозвучало в темноте коридора подобно грому. Его произнёс прежний любимчик женщин Харви Дент. Они повернули за угол и прошли мимо его камеры. Раньше Дент служил окружным прокурором Готэма. Это был упрямый, но справедливый обвинитель, которого готовили к выборам в мэры города. Но у таких жестких чиновников бывают опасные враги. Во время открытого публичного суда гангстер Сэл Марони бросил в лицо Дента серную кислоту, навсегда изуродовав одну сторону его лица. Этот случай свел Дента с ума.

После сеансов с Дентом главный психиатр «Аркхема», доктор Джоан Лиланд, предположила, что его личность разрушилась отчасти из-за жестокого обращения в детстве. Как бы то ни было, но после этого происшествия и появился Двуликий. Этот злодей из Готэма подбрасывал старую серебряную долларовую монету, поцарапанную с одной стороны и нетронутую с другой, чтобы выбрать, как ему поступить или даже решить судьбу отдельного человека – порой не в пользу жизни последнего.

И снова Бэтмен не замедлил шага. Дент стоял у двери, положив руки на прутья решетки, и смотрел им вслед. Гордон все же бросил на него взгляд. В нём было столько разочарования.

Они приблизились к месту назначения – камере номер 0801, на которой было написано: «Имя неизвестно». Второй полицейский в форме стоял на посту, скрестив руки и прислонившись к двери со скучающим выражением на одутловатом лице. На его именном значке было написано «Бадойя». На поясе у него висело старомодное кольцо с ключами. Нос был кривой, скорее всего, сломанный. При появлении двух посетителей полицейский насторожился и отдал честь своему начальнику, комиссару.

– Разрешите, – сказал Бэтмен. Полицейский у входа вместе с этим человеком не были обычными охранниками. Если бы он стал размышлять, то сказал бы, что и тот, и другой вели круглосуточное дежурство, возложенное на комиссара, и что Гордон поставил их на пост к его сегодняшнему приезду.

Обычно здесь дежурил санитар, который отпирал двери камер. Но даже по стандартам «Аркхема» местный жилец с белым как мел лицом требовал дополнительных мер предосторожности. Немудрено, ведь Джокер долгие годы изводил Бэтмена и город своими беспощадными кознями. Количество жертв смеющегося массового убийцы не свели – не смогли свести в таблицу, настолько чудовищно велико оно было.

А может быть, Гордона больше заботило то, зачем пришел человек в маске, и потому он поставил сюда своих людей.

Офицер снял связку ключей, выбрал нужный и отпер толстую дверь. Бадойя с комиссаром Гордоном остались ждать в коридоре, а Бэтмен зашел внутрь. В темной камере он был похож на гигантскую летучую мышь.

•

Дверь позади него с мягким звоном закрылась.

Он немного постоял, оглядывая спартанскую камеру размером десять на двадцать футов. Над металлическим столом, встроенным в бетонную стену, свисала простая лампа. За столом, скрытый тьмой за светом лампы, сидел Джокер. Он играл в солитер. За ним были не заправленные нары, тоже встроенные в стенку.

Держась за спинку единственного стула в камере, Бэтмен задумался, какие сны преследуют этого человека. Да и спит ли он? Судя по отчетам, ответом на его вопрос было «нет».

С другой стороны, если ранним утром охотник за людьми в маске спал четыре часа, это было равносильно выходному, в который он проспал весь день. В случае Джокера, подумал он, его неуравновешенный ум всегда был слишком занят разработкой каких-то фантастических планов, дабы посеять хаос и панику. Бэтмен и Гордон долго это обсуждали и пришли к выводу, что большинство преступлений Джокера были мотивированы не прибылью, а чистым эффектом. Многие из них были настолько же безумны, насколько одержим был их творец.

Однажды он использовал вторичный продукт своего яда, чтобы начать мутацию рыбы в гавани Готэма. Он со своими сообщниками сделал их бледными, такими же, как его лицо; с красногубой улыбкой, растянутой по черепу. Несмотря на первоначальную панику, рыба оказалась не ядовитой, поскольку Джокер хотел запатентовать процесс и собирался получать долю с продажи готэмской рыбы.

В другой раз он пытался жестоко отомстить пятерым бывшим членам своей банды, так или иначе его предавших. Бэтмену пришлось защищать людей, которых он обычно сам же выслеживал. а еще как-то раз он построил трехэтажных чертиков из табакерки и разместил их в нескольких местах Готэма. На гигантских пружинах высовывались огромные смеющиеся головы, а из их улыбающихся ртов вылетали осколки стекол. Десятки людей были ранены, а часть потеряла зрение из-за стекол, полетевших в глаза. Немало из них умерло.

Джокер порой называл свои планы «выступлениями».

Хорошей шуткой.

И все-таки он сидел здесь, спокойно играя в карточную игру. Карта его имени была выставлена на всеобщее обозрение. На кровати лежала пустая картонная коробка с надписью «Игральные карты Aпекс».

Человек в маске придвинул стул к столу и сел напротив заключенного. До сих пор Клоун-принц преступного мира не замечал его присутствия, но это было для него обычным делом. По правде говоря, ничто в нем нельзя было назвать «обычным». Постоянной же в Тузе валетов была лишь его непредсказуемость.

Он разглагольствовал в один момент и делал хладнокровный расчет в другой. Какой бы странной, бредовой логикой он ни руководствовался, такой ход мыслей был только у него. Он никому не позволял заглянуть за границу своего безумия. Предпринимались многократные попытки выяснить, что происходит у него в голове, в надежде найти методику его лечения. Эти попытки не увенчались успехом.

Тем не менее он здесь, подумал Бэтмен.

Треугольник света заливал стол и карты желтым сиянием. Их торсы и руки были хорошо видны, но головы и плечи оставались в тени. Отблески света играли на дико взъерошенных зеленых волосах Джокера и краях маски Бэтмена. Джокер посмотрел на две карты треф в своей руке, занес их над столом, словно для создания драматического эффекта… и сыграл их.

Клац. Карта на карту.

– Привет, – спокойно сказал Бэтмен. – Я пришел поговорить.

Нет ответа.

Джокер сыграл трефового валета. Клац. Временами из крана над встроенной в стену раковиной капала вода. Капли, как подметил Бэтмен, падали с неодинаковым интервалом. Скорее, это происходило случайным образом. Они служили идеальной метафорой действий обитателя этой камеры; человек в здравом уме давно бы прекратил этот хаос.