Master’s shadowgate. Том 4. Алая луна

– Больно же… – Кейн продолжал лежать на теплом камне. Он просто так обронил эти слова… Тихо и спокойно… Он смотрел на небо. Он снова видел солнечный свет. Какое оно красивое… Голубое… Как когда-то были его глаза…

Крест… Символ… Символ чего? Веры? Веры в нечто вечное. То, что существует вне времени и пространства. Крест, как символ ноши. Нести всю свою бесконечность этот Крест…

Какая ирония…

На груди убийцы, бездушного, бессмертного висит символ ноши его души, его проклятья, символ веры в вечное…

Часть 3. Дым

Десятки лет назад.

Голоса лились сплошным потоком звуков. Зеленое полотно расплывалось пятном. Игровое поле терялось за завесой сигаретного дыма.

Казино. Все то же вонючее, прокуренное, злачное казино этого мотеля. Просто под боком было именно оно. Сальватор сидел за игровым столом и сквозь всю эту какофонию едва различал тонкий голос эстрадной певички. Граф распил уже вторую бутылку крепкого коньяка. Но на его организме это не отразилось… Как бы ему сейчас не хотелось впасть в забвение. Хмель лишь возвращал и возвращал все его воспоминания. Отрывками… Картинами прошлого, со всеми его призраками…

1847 год. Февраль…

Он не чувствовал холода. И дело не в форме. Эта темно-синяя, почти потерявшая цвет ткань ему была не нужна. Ричардс Скорренд шел по коридору старого здания, меж этих серых сырых стен. Его опять терзали запахи. И чужие мысли. В минуты усталости он переставал контролировать этот поток чужих мыслей и иногда они врывались в его сознание гулом голосов чужих душ. Очередное чужое ему имя. И его зовут этим именем.

– Генерал-майор Ричардс Скорренд.

Он услышал чей-то голос. Но сейчас его не волновало, кому и кто его представляет. Кейн только ощущал их страх. И запах крови. За этой дверью была кровь.

– Не понимаю как, но он всегда добивается ответа. – послышался едва различимый голос за стеной. Где-то в соседнем кабинете.

Сальватор их слышал. Они снова с диким страхом обсуждали его персону. И снова вызвали его для допроса очередного дезертира, что поймали их разведчики. Пленник или действительно ничего не знал, или был слишком силен духом, раз до сих пор ничего не сказал. Кейн почувствовал запах разной крови… Разных людей… Это был всего лишь факт, который не трогал вампира. Ни сострадания, ни отвращения, ничего больше не вызывая. Его стальные холодные глаза с презрением смотрели на этих существ. Граф не понимал смысла происходящего. Всех этих войн. Всей этой крови. Но продолжал вести стратегические разработки планов захвата и нападения. Все вылазки по его планам имели успех.

Он уже получил репутацию отличного аналитика и стратега, за что и продвигался быстро в званиях вверх. Удивительно, как четко и ясно работает мозг, когда ему не мешают эмоции. Никакие эмоции.

Серость и затхлость помещения создавали картину безысходности. Здесь повсюду был запах смерти. Боли. Войны. Запах смерти шел и от этого человека, на которого сейчас с ужасом, едва скрываемым за маской безразличия, смотрел пленник. Кровавое месиво уже сложно было назвать лицом. Изуверские пытки не могли не вырвать из него ни слова. Значит он действительно ничего не знал. Или может так патриотичен.

Кейн медленно подошел. Его серо-стальные глаза без тени эмоций смотрели в лицо пленника, который не вынес этого взгляда дольше пяти секунд. Ощущение от стальных глаз было жутким.

Прокуренное помещение было в сизом дыму. Эта вонь просто убивала графа. Фантомы человеческих эмоций тоже врывались в его сознание, терзая ненужными волнами. Чужая боль, чужие крики, чужие души…

– Сэр?! – Сальватор услышал голос одного из офицеров. Но продолжал в задумчивости смотреть на пленного.

Пленник знал. Знал, но ничего не говорил даже под этими пытками. Душа истерзана, тело чудовищно изувечено. Но дух силен. Уникальная сила духа. Кейн подошел ещё ближе и жестко пальцами в перчатке ухватил за подбородок военнопленного, заставляя посмотреть в глаза. Убедился ещё раз в своих выводах. Вампир прочел всё, что нужно. Без пыток и бойни. Но продолжал удерживать мужчину за подбородок, изучая его лицо.

– Удивительна человеческая психика, – послышался холодный голос графа. – Не устаю поражаться. До момента причинения боли он не поверит в факт угрозы до последней секунды. В момент причинения боли сознание не сконцентрировано на выводах, оно лишь фиксирует саму боль. После момента причинения боли его сознание говорит: «все прошло и можно молчать дальше». Вам нечем его шантажировать, господа.

Вампир легким резким движением свернул ему шею. Голова тут же безвольно упала на грудь пленника. Пленник мужественно вынес все, что с ним сделали. И ничего палачам не отдал. Ни воли, ни души, ни тайн. Вероятно это заслуживает уважения. Вампир и отдал дань уважения, подарив легкую смерть. А это лучше, чем гнить в тюрьме за обвинения в дезертирстве. Или позорная публичная казнь. Если бы вообще он дошел до своих и не попал в очередной плен. Считанной информацией он распорядится позже. В новом плане действий. Значит и свою сторону он не предал. Ведь он получил необходимые сведения.

– Отдайте тело, – граф распорядился лишь по этому поводу. Чужая религия тоже достойна уважения. И этот солдат заслужил его.

– Но…

– Выполнять, – от ледяного бесстрастного тона у присутствующих вновь пробежали мурашки. Ричардс не стал слушать и просто вышел из этой невыносимой среды. На февральский холод. Прочь.

Снег… Где-то за пределами этого шумного заведения тихо падает снег… И поет реквием ветер.

– Ваша ставка, – вырвал из воспоминаний вампира голос.

Кейн налил ещё стопку. Обжигающий напиток не давал по-прежнему нужного забытья. И все вокруг упорно бросало его в ад прошлого.

– Ваш Ангел-Хранитель должен послать вам талисман, – послышался рядом за игровым столом мелодичный женский голосок.

Граф повернул голову. Его взгляду предстала красивая девушка с крупными волнами медных волос, что доходили до плеч. Ясные голубые глаза. И мягкая лукавая улыбка. Кейн уже понял, на что пытается намекнуть эта девица. Одна из тех, что приходят к столам с состоятельными игроками. Он устало осмотрел фигуру молодой женщины. Открытое вечернее платье не таило никаких тайн. Полная грудь призывно выглядывала в декольте. Ткань бесстыдно обтягивала покатые бедра. Ухоженный вид, чистая кожа. Тонкий аромат духов. Сальватор решил принять на этот вечер «талисман», посланный ангелами. Игра никогда не захватывала его азартом. Может быть потому, что он и так знал у кого какая масть, и что под столом рулетки. И в какую лунку на этот раз упадет шарик. Но в этом потоке мыслеформ вампир все ещё пытался скрываться от своего прошлого, которого с каждый мрачным годом становилось все больше.

– Тебя, значит, ангелы послали? – скептичный тон графа задел девушку. Сальватор заметил её растерянность и сменил тему удачи и религии на обыденность. – Наверное, говорить, что голубые глаза – это красиво, уже не в моде и банально. Особенно для такой красавицы. Повторять вновь все те же избитые комплименты… Ты ведь и так знаешь, что красива. И мы оба понимаем, для чего ты здесь. – Сальватор взял мягкую ручку девушки в свою и прикоснулся к ней губами. – А вот моим глазам ты цвета неба не вернешь. Но может попробуешь согреть моё сердце? Оно так давно умерло…

На бледных губах Кейна заиграла легкая ухмылка. Девушка оторопела. Но потом прониклась этими простыми словами. И от чего-то её посетило смущение. Вероятно она ожидала стандартного флирта, потом вечера в ресторане… ночи в мотеле… Она и подумать не могла, что может получить такую тень ответственности за чужое сердце. А вот хочет ли она этого…

Кейн был доволен «ходом». Девица озадачена, игра продолжается. Игра… Чужими мыслями и чувствами… Чужими жизнями и судьбами…

– Чужие сердца нужно беречь. – кокетливо стала улыбаться рыжеволосая, принимая вызов.

– Чужие сердца нужно беречь… – всплыл какой-то забытый голос. Чье-то забытое лицо из тех лет…

Очередной военный год, из всей кроваво-черной массы.

– Я и берёг, – отозвался лейтенант Роберт Ричардсон. Потому что генерал-майор Ричардс Скорренд был убит на одной из прошлых войн. А этот черноволосый бледный лейтенант аристократического вида совсем не он. И даже не Кейн. Кейн умер. Ещё на первой войне. Умер в тот момент, когда оборвалась последняя жизнь из тех, которые он пытался спасти. И он не захотел «возвращаться» с войны один. Он умер вместе с ними. Вернулось только тело, просто потому что смерть его не забирала и идти было некуда. Точнее не к чему… не к кому… некуда, потому что мир был не его…

– Да она же из-за тебя в петлю полезла! Едва уберегли, нелюдь! —как иронично сейчас прозвучали для вампира слова хозяйки дома, куда он попал по распределению на постой.

– Знала бы ты, женщина, всю иронию момента. – холодный бесстрастный стальной взгляд был обращен в себя. Кейн не видел ничего вокруг. Он просто смотрел в окно, на линию горизонта, сидя на кухоньке в хозяйском доме. Женщина суетилась по хозяйству и продолжала обругивать последними словами вампира за свою старшую дочь.

Сальватор позволил выплыть в памяти лишь одному обрывку, тому эпизоду, который напугал до приступа истерики молоденькую девушку, что так отчаянно хотела добиться внимания молодого красивого офицера, что прибыл к ним на постой.

Юное сердечко билось, как птичка в клетке, при каждом взгляде на него, когда девушка проходила мимо. Она краснела и бледнела, впадала в ступор, медленно отходила, когда он изредка просил её о чем-то своим прохладно-бархатным голосом. Это длилось до её пикового состояния, когда дева уже была не в силах справляться со своими эмоциями и желаниями, и однажды отчаянно решилась пробраться в комнату молодого офицера под покровом ночи.

Граф не спал. Он только вернулся с охоты. И эта юная особа была очень некстати. Она была некстати вообще. В любое время суток и с любым её предлогом. С её чистой любовью и невинным телом. В тот момент вампир и решил её «излечить».

Он запер девушку в своей комнате, повелев ждать. Через несколько минут дверь его спальни распахнулась от сильного удара. В комнату броском влетела женщина. Она громко рыдала. Лицо было в крови. Следом в дверном проеме показался и Кейн. Как всегда холоден и бесстрастен. Этот бравый, в глазах девушки, офицер приволок уличную девку, избитую им же. Приволок специально для неё. Показать, какая именно любовь у графа. И что именно она от него добьется в случае успеха её попыток.

– Смотри внимательно и запоминай. То же самое я и с тобой сделаю. – Кейн не отрывая взгляда от юной девушки, схватил за гриву волос упавшую на пол женщину и рывком поднял. Последовал сильный удар рукой по лицу наотмашь. От чего женщина опять упала, отлетая на метр к столу в комнате. – Ты ведь тоже хотела моей «любви» и тебя не остановили мои предупреждения. – Сальватор опять подошел и безжалостно так же резко поднял упавшую с пола, опрокидывая её спиной на стол. Кровь с лица уже текла и по груди. Нос был разбит, как и губы очередным ударом мужской ладони. Она не прекращая рыдала. А молоденькая дочь хозяйки замерла, как бледное привидение и боялась пошевелиться, прижимая руки к губам. Глаза были полны ужаса и неверия, что это реальность. Что офицер, который их защищал в эту войну ценой собственной жизни, мог так сейчас поступать. Кейн продолжал. Он разорвал одежду лежащей на столе, обнажая её грудь. Сжал обе ладони на пышной груди женщины. Она дернулась рефлекторно, пытаясь ухватить его запястья.

– Будешь мешать – сломаю пальцы. – холодно предупредил Кейн. И задрал следом юбки многослойного одеяния, сдирая нижнее белье. Щелкнула пряжка мужского ремня. Потом он жестко взялся за бедра и умышлено грубо вошел, раздвигая эту влажную плоть своим твердым стволом. Дева вскрикнула и стала громко кричать от грубого секса, так же ритмично, как и двигался вампир. Грубость не помешала получать удовольствие и её руки стали инстинктивно искать мужское тело. Одной она ухватила за его кисть, что крепко сжимала её бедро. Мгновенно раздался душераздирающий женский крик. Мужские пальцы сжались на женских и в них что-то хрустнуло. – Я же предупредил. Снова меня тронешь – сломаю ещё два. – ледяной голос графа болезненно обжег жестокими словами слух. И он продолжал жестко двигаться, ощущая, что даже боль не перекрывает оттенков удовольствия от секса с ним. Вторая рука была на животе женщины и чутко контролировала каждое напряжение мышц. Женщина продолжала вскрикивать и рыдать одновременно. Эта гремучая смесь удовольствия и боли. Пара минут, и она получила, то, что хотела от офицера, каждый день приставая к нему с кокетством, когда видела на улице. Он вырвал мокрый ствол из её лона и поправил свою одежду. Женщина уже просто слабо всхлипывала. Вампир сдернул за копну волос её со стола и сволок на пол, заставляя стоять. Молодая девушка обливалась горькими крупными слезами. И молчала, прикрывая губы ладошками.