Убери луну

– Ну, во-первых, Кауаи, – проговорил Джош. – Там великолепная природа и самый красивый в мире пляж в заливе Ханалей. Моя жена любит кататься на волнах и говорит, что лучше места не найти. – Он не солгал: Лорен и впрямь так считала. – Мауи – тоже сказочный остров. Прекрасные отели и рестораны, а еще национальный парк Халеакала. Оттуда стоит посмотреть закат. Только лучше прихватить куртку, вечером холодает. А ради вулканов отправляйтесь на Большой остров.

Если бы не вышло с биоинженерией, он вполне мог бы стать экскурсоводом. Этот, другой, Джош был довольно разговорчивым и многое знал.

Болтая с Рори по телефону, мистер Парк из серого Род-Айленда легко уступил место Джошу, живущему на Гавайях, который ходил на рыбалку и знал шеф-повара, способного меньше чем за час приготовить роллы из свежей рыбы. Этот парень был общительным, не то что застенчивый вдовец, сидящий сейчас в темноте и сочиняющий историю собственной жизни. И он, черт возьми, точно не лишился недавно жены.

– А вы где живете, Рори? – поинтересовался он.

– В Монтане. Здесь тоже очень красиво, но совсем по-другому.

– Рядом с горами?

– Точно.

– А в Йеллоустоун выбираетесь?

– О да, я люблю этот парк, особенно долину Хейден.

Джош и Лорен планировали туда съездить. Боже, теперь этому не суждено случиться.

– Мы с женой хотим туда выбраться, – проговорил Джош, сглатывая подступивший к горлу ком. – Может, летом.

– Лучше дождитесь сентября. Меньше туристов.

– Заметано, – согласился Джош. – Там ведь водятся бизоны?

– Само собой. Здоровые, прямо с грузовик.

Джош живо мог представить эту поездку. Увидев поблизости таких животных, Лорен закричала бы. Хотя нет, она вела бы себя храбро. Интересно, а волка там можно встретить? Жена любила волков.

В трубке вновь повисло дружеское молчание.

– Как дела с загрузкой? Почти готово? – спросил Рори.

– Э-э… да! Кажется, все наладилось. – Черт, придется все-таки повесить трубку. Они и так уже разговаривают час и тринадцать минут. – Большое спасибо, Рори.

– Обращайтесь. Вам придет запрос на электронную почту с просьбой оценить эффективность решения проблемы. Если у вас остались еще какие-то вопросы…

– Нет-нет. Все в порядке. Э-э… спасибо.

«Спасибо, что поговорил со мной посреди ночи и позволил мне ненадолго стать кем-то другим. Благодарю за работу в ночную смену. Хорошо, что ты никогда не узнаешь, как много я потерял».

Когда пришел запрос, Джош поставил Рори высшие оценки по всем пунктам.

11

Джошуа

1 мая

Третий месяц

Когда уходит из жизни кто-то молодой, кажется, что замирает весь мир. По крайней мере тот, в котором живешь.

Перво-наперво рядом появляются потрясенные родные и знакомые и толпятся вокруг, скорбя о потере. Общее горе объединяет людей. Никто не знает, как жить дальше и двигаться вперед, да и не хочет. «Останови часы…»[7 - У. Х. Оден. Похоронный блюз.], – как говорится в стихотворении.

И время, кажется, в самом деле останавливает ход. В этом маленьком мирке больше невозможно счастье. Ничто не будет прежним, да и не должно – ведь ее смерть разрушила привычный мир.

Почти сразу начинаются телефонные звонки, распоряжения, задания: ты пойдешь в похоронное бюро, ее сестра договорится в церкви, а еще кто-то там закажет цветы. Слава богу, сделать нужно много всего, ведь мозг пока не в силах осознать, что произошло, и стоит остановиться лишь на миг, как можно непроизвольно взорваться подобно бокалу, который разлетается на части от пения на высоких нотах. Когда кто-то подает еду и стакан воды, перекусываешь прямо на ходу. От постоянных сообщений и звонков телефон почти не умолкает, одни приходят, другие уходят, и снова раздается стук в дверь.

Потом собираешь фотографии и делаешь коллажи в «Пауэр Пойнт», чтобы запустить презентацию во время поминального обеда, по ее просьбе составляешь плейлист, выбираешь прощальные слова, заказываешь еду. В течение недели или двух мир еще полон подробностями смерти. Родные тянутся друг к другу, друзья убиты горем, коллеги не в силах думать о работе, ее врач звонит, чтобы узнать, как ты, и даже медсестры приходят на похороны.

На короткое время из-за ее смерти вокруг тебя вращается множество жизней.

А потом… они растекаются. Нужно заботиться о детях, убираться дома, готовить еду. У коллег по-прежнему есть работа, у друзей – собственная жизнь.

Замершие на время часы вновь возобновляют ход.

Спустя два месяца и неделю после смерти Лорен для Джоша наступил первый день, когда никто не звонил, не присылал сообщения и электронные письма, не заезжал навестить. Ни Джен, ни Донна, ни Сара или Бен, ни его мать, ни Дариус, ни Великий и Благодетельный Брюс, ни какой-нибудь бывший одноклассник, только что услышавший новость.

Впервые никто не придал значения его вдовству.

И это казалось почти оскорбительным. А еще свидетельствовало лучше всяких слов, что мир приспосабливался к отсутствию Лорен. Конечно, Донна и Джен вспоминали ее каждый день и никогда не забудут, но у Джен есть муж и двое детей, а у Донны – живая дочь и внуки. К тому же обе работали и не сидели в четырех стенах. Его собственная мать руководила целой больничной лабораторией, общалась с Суми и Беном почти как с родными, посещала четыре книжных клуба и состояла волонтером при церкви. Но, наверное, она нашла бы время позвонить единственному ребенку и узнать, как дела?

«Написала бы хоть пару слов, а, мам?»

Нет, ни хрена.

Ощущая себя мучеником, Джош ждал весь день, молча бесился, ненавидел себя и всех остальных. Он вывел собаку на прогулку, на улице не обменявшись ни с кем ни словом, а когда вернулся, начал проверять телефон каждые десять минут, потом каждые пять, затем перезапустил на случай сбоя.

По-прежнему ничего.

Конечно, он мог бы и сам кому-нибудь позвонить. Стоило лишь попросить, и Бен сходил бы с ним прогуляться в Ботанический центр или съездил в Бостон. Все лучше, чем нелепо и бессмысленно злиться. Однако Джош воспринимал происходящее как испытание – и для них, и для себя.

Которое все дружно провалили.

К 20:37 он их всех возненавидел.

Ярость закрадывалась в голову словно болезнь. Вскоре перед глазами возникнет красная пелена.

Впервые это случилось в шесть лет, когда школьный хулиган Сэм, самый большой и сильный в классе, швырнул через всю столовую очки Кейтлин, девочки с особыми потребностями, с которой дружил Джош. Опомнился он лишь в кабинете директора, где стоял рядом с матерью в испачканной кровью рубашке и с подбитым глазом. Оказалось, Сэм ударил его по лицу, а Джош в ответ разбил Сэму губу. Обоих мальчиков отстранили от занятий на неделю, но Стефани в тот же день повела его есть мороженое. А когда Джош вернулся в школу, Кейтлин вручила ему открытку со словами, старательно написанными печатными буквами: «Спасибо, что за меня заступился».

В другой раз ему было десять. У матери началась очень сильная аллергия на перец, и ее срочно забрали на «Скорой» в больницу с анафилаксией. Как рассказали после Кимы, к моменту их прихода Джош вел себя как дикое животное. Бен не мог с ним управиться, пришлось позвать еще одного соседа. Лишь совместными усилиями двое мужчин смогли внести мальчика в дом и удерживать, пока он не пришел в себя.

Несколько дней спустя, после разговора с педиатром, мать рассказала Джошу, что подобные случаи не редкость для людей с синдромом Аспергера, как это тогда называлось. Главное – научиться справляться с приступами, отвлекаться на что-то другое. Еще в детстве мама велела ему повторять фразу: «Вступив в бой с шипящими змеями – эфой и гадюкой, – маленький цепкий храбрый ёж их съел».

– В ней есть все буквы алфавита, – сказала она тогда. – Думай об этом, Джош. Пересчитывай буквы.

С тех пор эта фраза стала его мантрой, и когда перед глазами начинала появляться краснота, Джош повторял: «Вступив в бой с шипящими змеями – эфой и гадюкой, – маленький цепкий храбрый ёж их съел. Вступив в бой с шипящими змеями – эфой и гадюкой, – маленький цепкий храбрый ёж их съел».