Последний Намсара. Боги света и тьмы

– О чем это ты?

Сафира подняла бурдюк.

– Я о том, что это любопытно. Та лестонка, Роя, она ведь дочь Поющего Дома. А разве это не тот дом, где Дакс проводил каждое лето, пока…

Слова замерли у нее на губах. Но Аша знала, что хотела сказать кузина: «Пока не умерла твоя мать и лестонги не восстали против нас».

В детстве Дакс был спокойным и любознательным, но обучение давалось ему нелегко. Он поздно начал ходить и говорить. Когда пришло время учиться чтению и письму, как бы он ни старался, как бы ни пытался сосредоточиться, но не мог постигнуть ни то, ни другое. Учителя один за другим теряли терпение. В конце концов они объявили королю, что с его сыном не все в порядке. «Дакс просто неспособен усваивать знания и умным не будет», – сказали они. Пустая трата времени.

Тогда мать отправила Дакса к своей давней подруге Дэсте, хозяйке Поющего Дома. С тех пор каждое лето он проводил в Редколесье, обучаясь вместе с ребятами в доме Дэсты, где учителя были более настойчивыми и терпеливыми.

Но мать умерла, мир между Фиргаардом и Редколесьем рухнул, обитатели Поющего Дома превратились во врагов, и Дакс вместо почетного гостя стал пленником.

Аша не знала всех подробностей этой истории: он отказывался рассказывать. Но она была уверена, что та боль живет в нем до сих пор.

Запрокинув голову, Сафира с наслаждением пила воду.

– Я просто хочу сказать, – она вытерла подбородок, – что эта штука выглядела как знак внимания… или даже привязанности.

Слова обрушились на Ашу как камнепад в Расселине.

– Дакс, – фыркнула она, – влюбился в лестонку?

Сафира лишь неопределенно махнула рукой: дескать, всего лишь рассказала тебе об увиденном.

– Даже если он действительно смастерил для нее этот кулон, ты же его знаешь, – сказала Аша. – Он флиртует со всеми подряд. Это ровным счетом ничего не значит. А эта Роя… гордая, утонченная. Она из королевской семьи и явно не из тех, кто будет это терпеть.

– Но меня беспокоит вовсе не Роя, – тихо произнесла Сафира, пристально глядя Аше в глаза.

Та нахмурилась, прочитав в ее взгляде то, что осталось невысказанным.

Странно, что Дакс вернулся вместе с лестонгами. Непохоже, что он сам, в одиночку, смог уговорить их приехать. А если Дакс действительно влюбился в Рою и она это поняла и воспользовалась его чувствами, чтобы подобраться как можно ближе к королю?

Сердце Аши сжалось при этой мысли. Ведь при всей своей напускной смелости ее брат – добрая и бескорыстная душа. И кто может знать о настоящей причине, почему он ввязался в драку с помощником Джарека? Не потому, что был пьян. Дакс узнал, что этот помощник избил Сафиру так, что она три дня не могла встать с постели.

Брат Аши, может быть, и был безрассудным глупцом, но он тот, кто готов сделать все, что в его силах, чтобы уберечь близких людей от боли.

Аша взглянула на кузину.

– Мне нужно, чтобы ты присмотрела за ним. Будь рядом и проследи, чтобы он не попал в неприятности.

– Мы можем вместе за ним наблюдать.

Но Аша не могла: ее ждала охота на дракона.

Она подошла к краю крыши и посмотрела вдаль, за городскую стену, где у горизонта поднималась горная гряда. Утренний туман клубился в каменистых ущельях и зеленых долинах. Бледный серп убывающей красной луны все еще висел над городом.

Через шесть дней она исчезнет полностью, и с того самого дня Аша навсегда будет принадлежать Джареку. Если бы у нее было больше времени…

– Сейчас меня ждут дела.

Аша отвернулась и подняла мечи.

Она чувствовала спиной взгляд кузины. Та молчала, сдерживая вихрь вертящихся на языке вопросов.

Но Аша все равно их слышала.

– Как только я это сделаю, я обязательно обо всем тебе расскажу, – сказала она. – Обещаю.

Она знала: Сафира ее никогда не предаст. Это было так же верно, как и то, что в глубине ее сущности таились древние напевы. Но если король драконов узнает, что Сафира знала о намерении его дочери совершить преступление, для нее наступит конец. Аша не могла поставить кузину в ситуацию, когда ей понадобится великодушие короля, ибо для Сафиры оно было исчерпано.

Чем меньше она знает, тем в большей безопасности находится.

Напев о предостережении

Когда-то в королевском дворце жила невольница по имени Лилиан. Как все отлично вышколенные служанки, она склоняла перед хозяевами голову и делала, что ей велели. Она старательно прислуживала королеве драконов, была терпелива и внимательна, одевала ее, купала, заплетала длинные волосы и сбрызгивала шею душистой розовой водой. И, как и подобает служанкам, Лилиан умела быть незаметной.

Младшего сына королевы драконов звали Райан. Как и другие молодые знатные драксоры, он носил только изысканную одежду и пил лучшие вина, объезжал самых норовистых жеребцов и делал ставки на самых сильных драконов, бившихся на арене. Как и все обаятельные молодые люди, Райан не был обделен вниманием женщин.

Однажды утром, вернувшись с конной прогулки, он шел через апельсиновый сад, окружавший дворец его матери, и вдруг замер как вкопанный: кто-то пел. И женский голос был удивительно чистым и мелодичным, словно соловей заливался в роще.

Райан затаился в зелени цветущих деревьев. Взгляд его был прикован к босоногой невольнице в развевающемся платье, кружившейся под звуки собственной песенки. Как завороженный он смотрел на незнакомку, пока она не собрала полную корзинку апельсинов и не убежала во дворец.

С тех пор каждое утро Райан приходил в сад, прятался за деревьями и ждал служанку своей матери. Он желал только одного: видеть ее – и совсем не хотел себя обнаружить.

Но однажды это произошло. Танец девушки прервался на полушаге, песня перестала звучать на полуслове. Лилиан убежала. Райан бросился за ней, пытаясь объяснить: он не специально следил за ней в тот день. Он и не думал каждый день возвращаться сюда.

Ему просто нравилось слушать ее песню, смотреть, как она танцует. Это было похоже на созерцание подрагивающей водной глади тихого озера – умиротворяющее, трогательное зрелище, приносящее покой.

Он догнал ее у стены; она стояла, прижавшись к холодным камням, дрожащая, прячущая полные страха глаза. Когда он подошел, она рухнула на колени и умоляла пощадить ее. Смутившись, Райан попросил, чтобы она встала.

И вдруг, в одночасье, он все понял: она думала, что он хочет взять ее силой, как дикий жеребец. Эта мысль огрела его как плеткой.

Райан ушел.

Лилиан осталась одна. Она поднялась с земли и пошла в опочивальню своей хозяйки, невольно высматривая по дороге сына королевы драконов – но его и след простыл.

На следующее утро, после пробуждения, Лилиан увидела у своей постели несколько срезанных веток апельсинового дерева с распустившимися цветками – нежные белые лепестки в виде звездочек – и записку: «Прости меня».

Лилиан вернулась в сад. Райан стоял там, отвернувшись, разглядывая темные кроны, нависающие над ним. Она могла бы уйти прямо сейчас, и он никогда не узнал бы, что она приходила. Но она осталась. Лилиан произнесла имя младшего сына королевы драконов, и Райан обернулся. Увидев ее, он просиял.

Когда он шагнул к ней, она не стала убегать. Она позволила ему вдоволь на себя наглядеться, а пока он смотрел, протянула руку и коснулась его волос, потом щеки, подбородка…

С того самого дня они ловили взгляды друг друга, когда случайно сталкивались во дворе, едва заметно касались руками в узких темных коридорах. Под покровом ночи, в глухих садах, заброшенных беседках и на полуразрушенных террасах Лилиан и Райан дарили друг другу любовь.

Вскоре внутри Лилиан зародилась новая жизнь. Но разве королевская служанка имеет на это право? Лилиан не удалось скрыть беременность: ее выдал слуга, такой же, как и она, из скраллов. Рассчитывать на милосердие драконьей королевы не приходилось, как бы она ее ни умоляла. Райан не знал об этом: в тот день он объезжал скакуна в пустошах, далеко за пределами города. Но слухи быстро добрались и до него. Он помчался обратно в Фиргаард, влетел в ворота и погнал жеребца по узким мощеным улочкам во дворец. Он ворвался во двор и, на ходу соскочив с коня, помчался по длинным коридорам в тронный зал.

– Я люблю ее, – заявил он матери, – и хочу на ней жениться.