Власть женщины

– А это тебя не касается!

О нет, это как раз ее касалось.

– Между вами был роман?

– Достаточно!

Она определенно коснулась болезненного места.

– А Рафик ничего не знал о твоем романе с его женой?

– Рафик ничего не знал о жизни Римы, потому что предпочитал не знать. – Он бросил на нее стальной взгляд. – И он никогда не узнает. Это понятно?

Еще одна угроза.

– Он имеет право знать, что случилось в минуты незадолго до ее смерти.

– Рафик лишился всех прав что-либо знать о Риме, так как игнорировал ее чувства, лишил свободы. А если ты передашь хотя бы слово из нашего разговора королю, я позабочусь о том, чтобы тебя выкинули из этого дома! И я погублю твою репутацию!

– У тебя нет столько власти, Шамиль! И никогда не будет. Во-первых, я могу найти и другое место для проживания. А во-вторых, жители уважают меня не только как доктора, но и как человека. Их не волнует мое прошлое.

Шамиль сузил глаза:

– Вот только будут ли они так же добры к тебе, если узнают, что их доктор любовница короля?

Мейза указала дрожащим пальцем на внедорожник, припаркованный в конце подъездной дорожки:

– Оставь меня сейчас же и не возвращайся без извинения!

Шамиль горько рассмеялся:

– О, я вернусь, но не откажусь от своих слов. Если ты откроешь детали Рафику, расхлебывать последствия этого шага придется тебе!

С этими словами он направился к ожидающему внедорожнику, сел в машину и уехал, оставив Мейзу стоять на пороге и думать о том, как она скажет Рафику о том, где была его жена в тот злополучный вечер. Если решится сказать ему…

Даже если она признается, это ничего не изменит. Рима по-прежнему будет мертва, а Шамиль начнет вставлять палки ей в колеса, если она сообщит Рафику детали. Не сказать, чтобы она так уж лояльна к Шамилю, но у Мейзы было довольно здравого смысла, чтобы рисковать всем, ради чего она так упорно трудилась. Конечно, ей придется держать в секрете от Рафика такую важную деталь… Это наполняло ее чувством вины.

К счастью, сейчас ей нужно подумать совсем о другом. С этого дня в ее обязанности входит лишь роль гостеприимной хозяйки.

Мейза нервничала. Рафик заметил это еще во время ужина. А сейчас, когда они отдыхали на ротанговых диванах в уединенном внутреннем дворе под ночным небом, ее волнение еще больше усилилось. Но и взвинченная, Мейза по-прежнему выглядела красивой. Она сидела, подобрав ноги, и он мог видеть изящную серебряную цепочку, обвитую вокруг лодыжки, которая подходила тяжелым браслетам на запястьях. Длинные темные волосы лежали на стройных плечах, освещенные луной, а белое газовое платье, очень ей шедшее, контрастировало с золотистым загаром.

Рафик вспомнил, как касался этой кожи в то время, когда они полностью были заворожены друг другом. Оба испытывали тогда такой голод друг по другу, что казалось, насыщение не наступит никогда, – пока до одной и единственной ночи они не пересекли запретную линию…

Мейза по-прежнему его завораживала. Более того, она зажигала в нем огонь, который, как он ошибочно предположил, потухнет от времени, ошибок и сожалений…

Рафику хотелось встать с дивана, на котором он сидел, и сесть рядом с ней. И не только сесть… Но ее правило – никаких поцелуев! – оставляло ему только один выбор: сидеть там, где он сидел, и любоваться ею на расстоянии.

Мейза вздохнула, ее внимание было приковано к жасмину, растущему с краю от каменной террасы.

– Я люблю летние вечера.

Рафику нравился тон ее голоса – мягкий, лиричный…

– Ты почти совсем избавилась от акцента. Она улыбнулась, на щеках появились ямочки:

– Надо винить в этом время, проведенное в Штатах.

– Ты еще не забыла наш родной язык? Мейза нахмурилась:

– Конечно, еще не забыла! Я ведь должна общаться здесь со своими пациентами.

Рафик подумал об одном вопросе, который хотел задать:

– Почему ты вернулась в Баджул работать врачом, зная, какое отношение будет к тебе здесь после развода?

Мейза посмотрела вдаль и начала крутить браслеты на своем правом запястье.

– Баджул мой дом, Рафик, а так как Бутрос живет в другом месте, вернуться назад показалось мне самым логичным шагом. Сознаюсь – в Штатах мне не хватало тишины и покоя.

– И сегодня вечером ты не кажешься спокойный, – заметил он. – Тебя что-то гложет?

Мейза поерзала на месте и наконец встретилась с ним взглядом:

– Вообще-то, да. Наш народ очень беден. Я озабочена недостатком заботы для беднейших людей Баджула.

– Насколько я понимаю, ты отличный доктор, поэтому твои пациенты получают отличный уход.

– Но я одна, Рафик! Другие врачи могли бы помогать, но они отказываются. Они лечат только тех, кто может платить. Это просто ужасно.

Рафик понимал ее досаду, но помочь ничем не мог.

– Я не могу заставить других врачей работать бесплатно.

– Но ты мог бы позаботиться, чтобы доктора из других стран были заинтересованы приезжать к нам. Так мы сможем хотя бы компенсировать недостаток местных врачей.

Рафик подался назад и поставил стакан мангового сока на стол.

– И каким образом я должен это делать?

– Предлагать спонсированные государством гранты.

– В настоящее время все средства направлены на проект консервации воды. У нас нет возможности направлять средства на что-нибудь другое.

– Как насчет того, чтобы продать один из новых военных самолетов, которые приобрел Адан? Их более чем достаточно для страны размером с Баджул.

– Временами кажется, у нас недостаточно боевой техники, чтобы позаботиться о нашей безопасности. Но я подумаю над твоими словами.

Он заметил искру гнева в ее темных миндалевидных глазах.