Амброзия

Моя кожа напитывалась дождем.

Я сидела, прислонившись к стене и позволяя воде стекать по мне. Дрожа, я обхватила себя руками. Но казалось, что дождь смывал зловоние из моей камеры, которое вместе с водой впитывалось в корни деревьев. Я молила Бога, чтобы у меня была чашка или что-нибудь в этом роде, чтобы набрать воды, но Моргант забрал ее с собой.

Поскольку это, возможно, мой единственный шанс принять душ в ближайшем будущем, я сняла платье и нижнее белье. Сначала вымылась сама, а затем, как смогла, выстирала платье. Моргант сделал это нарочно, оставив меня без одежды и мыла, в то время как сам выглядел безупречно в своем зеленом бархате и золотой короне. Очередной механизм давления, так что мне необходимо вернуть себе достойный вид, насколько это возможно.

Закончив стирать одежду, я повесила ее сушиться и свернулась калачиком у стены.

Вдруг от одной из каменных стен эхом отразился какой-то стук. Неужели у меня до сих пор галлюцинации?

Слова Морганта прокручивались в голове снова и снова.

Если ты пытаешься защитить человека, который тебя ненавидит, то должен сказать, что нахожу это довольно жалким.

8. Торин

Я привалился к стене, обхватив голову руками. Сломленный король. Но думал лишь о том, что нужно вытаскивать отсюда Аву.

На полу скапливалась дождевая вода, смешиваясь с кровью из моих ног. Моргант использовал на них свои «целительные» способности, чтобы изувечить их до неузнаваемости.

С тех пор как меня здесь заперли и отравили мое тело ядом, я был не в состоянии призвать достаточно магии, чтобы открыть портал. Даже если бы мог, я не брошу Аву.

Сначала худшей частью моего заключения стала железная труба, воткнутая Моргантом мне в горло, или, может быть, когда он вырубил меня, приковал цепями, а затем дождался, пока я проснусь, и с помощью магии разорвал мышцы на моих ногах. Плохо, но не самое худшее. Хуже всего оказалось слышать крики Авы и быть не в состоянии ей помочь.

Я дотронулся до своего горла, и оно запульсировало тупой болью.

С кроны дерева высоко над головой продолжали падать капли дождя, стекавшие по моей обнаженной груди. Я откидываю голову назад, и капли успокаивают меня, как нежное благословение древних богов.

С тех пор как я разговаривал с Авой через стены, я еще несколько раз попытался позвать ее по имени, но не думаю, что она услышала меня.

Мой разум продолжал утопать в фантазии, в которой я нес ее в свою комнату и укладывал на кровать. Там, под огромным стеклянным потолком, росла яблоня. Если мы с Авой окажемся там вместе, мы сможем съесть столько яблок, сколько захотим, и их сладостный сок будет стекать по пересохшему горлу. Его вкус практически чувствовался на языке…

Я глубоко и медленно вздохнул. Даже если каким-то чудом получится вытащить нас отсюда и воспользоваться порталом обратно в Фейриленд, в мою прекрасную комнату, я могу убить ее одним прикосновением.

Перед закрытыми глазами маячило лицо моей сестры. За последние несколько дней я прокрутил множество мысленных разговоров с ней. Окажись Орла сейчас рядом, я бы сказал ей, что хочу привести Аву домой. Она бы напомнила мне, что я не могу. Велела бы держать Аву на расстоянии вытянутой руки. Она напомнила бы мне, что я уже чуть не убил Аву, и мороз уже коснулся ее кожи.

Я поморщился от боли в изувеченном теле и взглянул на свое предплечье. Под кожей медленно срастались сломанные демоном кости. Без магии я выздоравливал гораздо медленнее, чем обычно.

Кряхтя, я заставил себя встать на окровавленные ноги. Каждый раз, когда у меня накапливалось достаточно энергии, я пытался открыть портал. В чем я отчаянно нуждался, так это в Шепчущем мече.

Но в полный рост магию призвать было легче, открыть свою грудь древней силе прежних богов.

Я стиснул кулак, представляя, как держу в руке Меч Шепота и пробиваю им каменные стены, чтобы добраться до Авы. По моему виску скатилась капля воды.

Раз я король, помазанный на царствование древними богами, они же не оставят меня здесь умирать, правда?

Я провел рукой по губам, вспомнив, как Ава пыталась подползти ко мне, когда мы попали в засаду. Она пыталась вытащить дротики из моей спины.

Сгущались сумерки, и на алом небе над головой проступали едва заметные оттенки фиолетового и золотого. Сумерки. Именно в это время фейри могли легче путешествовать между мирами. Это было лучшее время суток, чтобы воззвать к древним богам.

Магия замерцала, разгораясь немного ярче и приобретая цвет закатного солнца.

Тело ныло, пришлось прислониться спиной к стене и откинуть голову. Я мог представить, как Ава делает то же самое с другой стороны этой же стены. С красиво изогнутыми рожками.

В моих снах я часто носил рога Цернунноса, как это было перед коронацией. Олень мог путешествовать между мирами. Я взглянул на пятнышки лиловых сумерек между красными листьями, и пламя моей магии разгорелось чуть сильнее.

По венам заструилась холодная магия, а образ Шепчущего меча маяком зажегся перед мысленным взором. Я пользовался им всего один раз в жизни, и это навсегда запечатлелось в моей душе. Но я не позволил ему свести меня с ума.

Столетия назад король Каэрлеон лично казнил Шепчущим мечом одного предателя за другим. А когда предатели закончились, он нашел новых, а потом еще и еще, а потом и вовсе принялся бродить по улицам Фейриленда. Он решил побаловаться темной магией и вызволил из гор свирепого дракона по имени Синах. Когда королю Каэрлеону наскучило убивать мечом, он заставлял Синаха сжигать людей заживо, и Фейриленд погрузился в жестокую и кровавую эпоху, известную как Анархия.

Я никогда не хотел пользоваться мечом. Но сейчас? Момент был идеальный.

Сквозь ветви над темницей прорвался прохладный ветерок. Несмотря на то, что в моей камере все еще было тепло, в воздухе начал кружиться снег. Я почувствовал, как в груди разгорается остаток магии богов, и прошептал слова, чтобы создать портал. Подобно оленю, я способен перемещаться между мирами. Меня окутало прохладным воздухом, и снегопад усилился.

Ледяной ветер взметнул снег в воздух и закружился передо мной белым вихрем, который разлетелся в стороны, обнажив темную щель в центре. Мое сердце застучало сильнее.

Грудь будто распахнулась. Слава богам, светящееся бледно-голубым отверстие получилось двенадцати дюймов в поперечнике. Как раз достаточно для моей цели. Я просунул руку в портал, кожей касаясь его краев, твердых и холодных, как лед.

Краем глаза заметил меч с обсидиановой рукоятью и ножнами из черной кожи. Легенда гласила, что этот меч создал бог смерти, спрятав в навершии одну из своих стрел и вырезав на рукояти из темного камня своих гончих. Когда я схватил его, то почувствовал, как сквозь меня проходит его призрачная сила.

Я забрал меч и ножны с собой во Двор Скорби, и портал снова закрылся.

Когда меч оказался в моей руке, вокруг на своем божественном языке зашептали опьяняющие голоса богов. Я закрыл глаза и прошептал благодарность на их родном языке, на котором помимо них могли говорить лишь короли.

Я иду за тобой, Ава.

Сжав рукоять обеими руками, я взмахнул мечом и принялся разрубать толстые стены, одну за другой. Я вырезал для себя двери. К ней.

Пока, наконец, не увидел ее, пробуждающуюся от глубокого сна.

Она была покрыта пылью от камней.

И буквально ничем больше.

9. Ава

Я была уверена, что кошмар воплотился в жизнь, когда стены задрожали, и камень прорезало острое лезвие, прорубая отверстие в толстой стене.

В воздух полетели обломки, а вокруг эхом разнеслись звуки ударов о камень.

В облаке пыли я мельком увидела мускулистую руку и золотистую кожу, а также покрывающие бицепс татуировки, которые я сразу узнала.

Сердце забилось чаще. Неужели это все на самом деле?

В проеме появился Торин, его татуированную грудь покрывала серая пыль. Он опустил на меня взгляд, и его светлые глаза сверкнули неземным светом.

Может быть, это из-за обезвоживания и помутнения рассудка, но, возвышаясь надо мной, он так сильно походил на бога, что у меня перехватило дыхание. Избитый, окровавленный, но, тем не менее, бог.

Откуда у него столько сил после нескольких дней, проведенных здесь.