Госпожа. Наказание любовью

– А вот теперь повеселимся, Танечка, – с тихим смешком проговорил Борис, его пальцы медленно погладили раскрытые складочки.

Вот только по телу прокатился лишь слабый импульс удовольствия, напряжение внутри и стянутые за спиной руки не давали полностью расслабиться. Но, похоже, Бориса и не заботило, будет ли хорошо Тане или нет. Он подхватил её под попку, вынудив откинуться назад и опереться на связанные руки, ещё шире раздвинул ноги, чуть приподняв. Татьяна почувствовала, как по чувствительному лону провела гладкая головка, настойчиво надавила на упругий вход.

– Смотри на меня, – требовательно произнёс Борис, и она чуть не огрызнулась, однако ещё раз напомнила о записи из клуба.

Их взгляды встретились, и Таня прочитала все порочные желания в глубине глаз Самсонова-младшего. Он ухмыльнулся и медленно подался вперёд, заставляя её прочувствовать, как скользит внутри твёрдый ствол, раздвигая мышцы, проникая всё глубже. И нет, она не чувствовала удовольствия в этом ощущении, просто проникновение, не более. А Борис между тем крепче стиснул её попку и одним рывком вошёл до конца, заставив всё-таки Таню судорожно вздохнуть.

– Обними меня ногами, – последовал очередной приказ, хриплым, низким голосом.

Пришлось сделать и это, остро чувствуя внутри напряжённый член, как он растягивает её.

– Поехали, детка, – выдохнул Борис почти ей в губы.

Глава 3

Самсонов-младший начал двигаться, резко, сильно, буквально вбиваясь в неё, и Татьяна не выдержала, зажмурилась, тяжело дыша и подчиняясь ритму. Тело невольно подавалось вперёд, подстраиваясь, неохотно откликаясь. Она слышала пошлые влажные шлепки, ощущала, как двигается внутри Борис, его член поршнем скользил внутри, ускоряясь с каждым толчком.

– Дав-вай, Тань, ещ-щё… – шипел хрипло Боря, тиская её попку и наваливаясь сильнее.

Она прикусила губу, беззвучно всхлипнув, стараясь не думать о том, что её трахают как шлюху на офисном столе. И сюда может войти любой… Хотя, наверное, Самсонов-старший продумал и это, не просто так же такая массивная дверь в кабинете. Наверняка есть и какая-нибудь тайная кнопочка, не позволяющая абы кому врываться, когда начальство занято. Например, сексом с начальницей отдела, мда… Тяжёлое дыхание Бориса обжигало ухо, пальцы больно впились в ягодицы, прижимая Татьяну с каждым рывком, и она чувствовала, что разрядка близка. И слава богу, что он даже не пытался ласкать её, а просто удовлетворял свою похоть. «Кончай уже скорее, придурок!» – мысленно поторапливала Таня, жалея, что в бизнес-центре нет нигде душа. Пусть даже Самсоновы использовали презервативы, помыться всё равно хотелось, избавиться от ощущений прикосновений и чувства гадливости. Придётся терпеть до вечера…

Борис зашипел, вколачиваясь в неё особо мощно, глубоко, так, что Татьяна не сдержалась, коротко постанывая от слегка болезненных ощущений, и наконец расслабленно замер, жарко дыша ей в шею. Ну наконец-то. Теперь ей можно идти?!

– Это было славно, Танечка, – мурлыкнул Борис, чуть отстранился и небрежно поцеловал её в губы. – Прекрасное начало рабочего дня!

Он аккуратно ссадил её со стола, даже заботливо одёрнул юбку, мразь, и только после этого соизволил снять ремень с запястий. Хорошо, у блузки длинные рукава, и красные следы не будут видны. И хорошо, что у неё свой отдельный кабинет. Татьяна тут же отвернулась, не желая приводить себя в порядок на глазах у этих… Этих. Поспешно поправила бюстик, принялась застёгивать блузку, остро спиной ощущая взгляды Самсоновых. Несколько минут в кабинете царила напряжённая, плотная тишина.

– Иди, Тань, а то совещание скоро, подготовиться надо, – наконец раздался довольный голос Жени. – И не планируй ничего на обед.

Вот. Вот оно. Значит, этого им было мало?! Очень хотелось задать этот вопрос, и ещё другие, вертевшиеся на языке, но она понимала, что вряд ли получит ответы. Ну или они ей очень, очень не понравятся. Татьяна молча кивнула, не поворачиваясь, и вышла из кабинета, пытаясь усмирить бессильную ярость и злость пополам со стыдом. Твари. Попользовались ею и выставили, и собираются делать так дальше. Ублюдки, оба! Ещё и без белья оставили! Это нервировало, вызывало ощущение дискомфорта, и Татьяна подумала, что завтра придётся принести и спрятать в ящике запасные трусики. Она не сомневалась, что Самсоновы и завтра повторят свой трюк, фетишисты хреновы.

Оказавшись в тишине своего кабинета, она села за стол, несколько раз глубоко вздохнула, прикрыв глаза и откинувшись на спинку стула. Что ж, пока это не выходит за пределы кабинета и касается только их троих, Татьяна готова была терпеть. Она умела ждать… Да, противно, да, унизительно, да, не так, чтобы прямо уж приятно. Но она не трепетная девственница, чтобы устраивать истерику из-за того, что её только что оттрахали два мужика на офисном столе. Просто в жизни Татьяна всегда сама выбирала себе любовников, и никому не позволит пользовать себя, словно игрушку. А выход она найдёт, обязательно, как избавиться от Самсоновых и добраться до чёртовой записи. Жаль, правда, что в ближайшее время не спустить пар в любимых играх.

Чтобы окончательно прийти в себя, Таня сделала кофе с парой ложек коньяка – держала на всякий случай, вот, например, как сейчас. До клиентов времени достаточно, и можно отвлечься на текущие дела, что она и сделала. Только вот до конца не получалось забыть, учитывая, что она без белья осталась… И от каждого внутреннего звонка Мельина вздрагивала, косясь на телефон и тут же сердито одёргивая себя. Да что за паранойя! На совещание она шла с каменным лицом, собрав всё самообладание в кучу и страстно надеясь, что у Самсоновых хватит такта обойтись без провокаций на глазах у коллег. Иначе она точно уволится нахрен, несмотря ни на какие записи, даже если никто ей не подпишет заявление. Заведёт новую трудовую, в конце концов. Продаст квартиру и переедет в другой город… От последней своей мысли Татьяна едва сдержала невесёлый смешок. Да куда она переедет, в какой другой город, нечего обманывать себя. Без связей, знакомств, вот так срываться и куда-то бежать? Глупо.

Совещание прошло как обычно, и хотя внутреннее напряжение не покидало Татьяну, Евгений не позволил себе ничего лишнего кроме мимолётных взглядов. Борис так и вовсе не смотрел. Однако, как только закончилось совещание, и все поднялись, Татьяна услышала слова, от которых по спине пробежал холодок:

– Татьяна, задержитесь.

И вроде как нормальное явление, если начальник после совещания оставлял кого-то из глав отделов, но… Времени – час дня. Наступил обед. Чёрт! Стараясь ничем не показать своих эмоций, Таня изобразила вежливую улыбку и так и осталась стоять, пока остальные покидали кабинет, тихо переговариваясь. Как только за последним закрылась дверь, Борис тут же подошёл, и щелчок замка прозвучал для Татьяны громко, как выстрел. Она невольно стиснула зубы, глядя перед собой и унимая вспыхнувшую бессильную злость. Не поможет, зачем зря нервы тратить. Оба брата посмотрели на неё одинаковыми предвкушающими взглядами, и даже ухмылочки получились зеркальными. Татьяну чуть не передёрнуло, она опустила глаза в пол, поджав губы. Евгений между тем подошёл к дивану, развалился на нём, и похлопал рядом с собой.

– Садись, Танюш, мы заказали сюда обед, скоро принесут. А пока займёмся кое-чем приятным, – и его ухмылка стала шире.

Внутри всё ощетинилось, захотелось обложить его трёхэтажным, но… Запись. В их маленьком городке такое могло дорого обойтись, далеко не все жители спокойно относились к подобным увлечениям соседей. Ладно, если бабки в спину будут пальцем тыкать, а если клиенты отвернутся?! Если её нигде кроме фирмы Самсоновых не захотят взять на работу? И придётся находиться на прямом содержании ублюдков неизвестно, сколько времени. Пока не наиграются. Тихо скрипнув зубами, она подошла к дивану и села, по-прежнему не глядя ни на кого. С другой стороны тут же сел Борис, положив руку на спинку дивана за её плечами.

– Ну что, Тань, продолжим, да? – вкрадчиво произнёс он, его ладонь легла на коленку Мельиной, другая рука провела по шее, а губы прижались чуть ниже уха, оставляя влажный поцелуй.

– У нас тут кстати сегодня вечеринка намечается, – Евгений придвинулся ближе, и она оказалась буквально зажатой между двумя мужчинами, пальцы Жени потянулись к пуговицам на блузке Татьяны. – Поедешь с нами, тебе понравится, – его голос стал низким, вибрирующим.

Вот только, внутри ничего не отозвалось, она лишь крепче вцепилась в диван, сражаясь с желанием оттолкнуть обоих. Вечеринка? Какая ещё… вечеринка?! Очень хотелось отказаться, но она прекрасно понимала, что её мнения на этот счёт никто не спрашивает. Ладонь Бориса уже задрала юбку до самого кружева чулка, настойчиво пробираясь вверх, надавила на бедро, заставляя Таню отвести ногу. Рука Евгения, справившись с пуговицами, нырнула под блузку, по-хозяйски огладив грудь поверх бюстика.

– Что-то ты напряжённая какая-то, Танечка, не дело, – мурлыкнул Боря, обдав ухо жарким дыханием, и в следующий момент её нога оказалась у него на коленях. – Вот так лу-учше, детка. Что у нас там?..

Ей пришлось прикусить губу и следить за дыханием, усмиряя эмоции и бешеную злость, гнавшую по венам огонь вместо крови. Внутри всё бушевало, требуя возразить, вырваться, не повторить того, что было утром. Она не хотела расслабляться, только не в компании этих двоих! Да только никого не интересовали её желания. Пальцы Бориса коснулись мягких складок, раздвинули их, скользнув по едва влажной промежности. Ладонь Евгения продолжала поглаживать и сжимать упругое полушарие, пальцы задевали сосок, уже предательски собравшийся в горошину. Тело нехотя, но откликалось, твёрдая вершинка отзывалась покалываниями на лёгкие пощипывания, а мышцы внизу живота сжались, когда палец Бори медленно обвёл клитор, чуть нажав на него.

У Татьяны вырвался судорожный вздох, она дёрнулась от мимолётной вспышки ощущений.

– Ну же, Тань, расслабься, – настойчивый шёпот Жени, и он подхватил её вторую ногу, раскрывая шире, и тут же ладонь Бориса накрыла её лоно, а палец настойчиво проник в упругую глубину.

Она не сдержалась, беззвучно охнула, на языке остался горько-пряный привкус нежеланного удовольствия. Руки дёрнулись, и Боря тут же перехватил, шепнув с другой стороны:

– Что, понравилось со связыванием, Танюш? Так сейчас повторим, детка.

Нет. Нет, нет. Снова эта ужасная беспомощность, нет, она не хотела снова переживать это!

– Держи за спиной, – повелительно бросил Борис, продолжая размеренно двигать уже двумя пальцами внутри неё, а большой поглаживал и дразнил чувствительный бугорок, уже тяжело пульсировавший от ласки.

Дыхание Тани сбилось, стало тяжёлым, и как она ни сопротивлялась, но возбуждение медленно и неотвратимо захватывало тело. Ему хотелось удовольствия, и бёдра уже сами приподнимались навстречу руке Бориса, подстраиваясь под ритм, мышцы сжимали его пальцы, втягивая глубже. Было стыдно, было жарко, злость стучалась в виски, мешаясь с удовольствием, и всё смешалось в терпкий коктейль, круживший голову и плавивший кости. Она откинула голову на спинку, закрыв глаза и запретив себе думать. Пусть… пусть сейчас будет так. Это чисто физиология, не имеющая ничего общего с эмоциями.

– У-умница, во-от, – раздался довольный голос Жени, и Татьяна почувствовала, как его рука распахнула расстёгнутую блузку.

Горячие губы накрыли торчащую вершинку прямо через кружево, втянули в себя, язык обвёл, легонько надавив. Контраст шершавой ткани слишком чувствительного, напряжённого соска отозвался вспышкой острого удовольствия, отчего тело Тани выгнулось, а с губ сорвался прерывистый вздох. Ноги сами раздвинулись шире, юбка задралась уже до пояса, ничего больше не скрывая от жадных взглядов Самсоновых. Между ног всё жарко пульсировало, пальцы Бориса легко скользили по влажной плоти, размазывая выступивший сок, то и дело задевая набухший бугорок, проникая внутрь, заставляя желать большего. Это было даже не желание, не страсть – похоть в чистом виде, тело жаждало, чтобы его как следует оттрахали и удовлетворили голодную пустоту, кусавшую низ живота. Просто животные инстинкты…

Женя зубами стащил мокрое кружево, и прихватил тугой бутон, чуть оттянув, мешая удовольствие с искорками боли. С губ Татьяны сорвался всхлип, перешедший в короткий стон, она снова выгнулась, подставляясь под грубоватую ласку и желая ещё, ещё. Ох, да, она уже была готова, между ног всё истекало от разбуженного возбуждения, и хотелось не пальцев, а чего-то посущественнее. Твёрдого, горячего, заполняющего до самой глубины…

Словно почувствовав, о чём она думает, Борис одним движением усадил Мельину на колени, обхватил попку, придвигая ближе, сжал упругие полушария. Она от неожиданности открыла глаза, встретившись с его тёмным, полным откровенного желания, взглядом и отчего-то задохнулась от странного предчувствия.

– Расстегни, – хрипло скомандовал он, и Таня покорно потянулась к ширинке, сглотнув вязкий ком в горле.

Только оказалась не готова к тому, что его ладони раздвинут ягодицы, а прижавшийся сбоку Женя вкрадчиво проговорит на ухо:

– А твою попку кто-нибудь пробовал, Танюша?

Глава 4

Вот от этих слов её пробрала дрожь, и совсем не от возбуждения. Пальцы женщины замерли, она смотрела перед собой остановившимся взглядом, понимая, что неважно, что она ответит. Эти двое сделают то, чего им хочется. И да, с той стороны она не пробовала, на такие эксперименты не тянуло что-то. «Не надо!» – слова замерли на губах, потому что пальцы Евгения скользнули вдоль разведённых ягодиц, слегка надавливая, погладили упругое колечко, и снова около уха раздался довольный смешок.

– М-м, да ладно?! Нет, что ли? Тогда открою тебе новые грани удовольствия, детка, – словно дразня, он обвёл по кругу, отчего внутри всё протестующе сжалось.

Она не хотела этого. Ох, нет, вот это уж точно не входило в список тайных фантазий Мельиной! Но, похоже, придётся смириться, потому что теперь пальцы Бори крепче сжали, раскрывая больше, и уже его требовательный голос напомнил:

– Та-ань, не отвлекайся!

Прикусив губу, она сдержала всхлип, напряжённая, как струна, прикосновения в непривычном месте нервировали и вызывали беспокойство. Но рот Бориса снова накрыл её грудь, играясь с твёрдой вершинкой, дразня языком и мягко сжимая, втягивая и посасывая. Одновременно его пальцы мяли и массировали упругие ягодицы, и мысли снова стали путаться, пока Татьяна справлялась с застёжкой. Однако настойчивые поглаживания Жени всё равно заставляли вздрагивать и оставаться настороже, возбуждение мешалось с беспокойством, и до конца расслабиться не получалось. Татьяна наконец расстегнула ширинку на джинсах Бориса, и подушечки коснулись горячего, твёрдого ствола.

– Прижмись к нему, Танечка, – снова хриплый голос Бори, и ладони крепче сжали попку, придвигая Мельину ближе.

Колени раздвинулись шире, открывая её жадному взгляду Бориса, и одновременно пальцы Жени сзади, уже почему-то скользкие и прохладные, настойчиво надавили на тугое колечко, отчего Татьяна тихо всхлипнула, вцепившись в спинку дивана. Тело отчаянно не хотело этой нежеланной ласки, но… выбора у неё не было. Влажные складочки прижались к напряжённому члену, внутри всё сжалось, а ладонь Жени обхватила её грудь, отвлекая, пальцы надавили сильнее, мягко скользнув в непривычное место. Таня замерла, тяжело дыша, тело охватила нервная дрожь. Глаза открывать не хотелось, слишком остро она ощущала двух мужчин, их взгляды, собственную беспомощность. Это и бесило, и пугало одновременно, а ещё, где-то тлели угли разворошённого возбуждения, так до конца и не ушедшего, несмотря на действия Евгения.