Джентльмен-разбойник

– Именно. – Наивно было радоваться тому, что Дьюрант знал о ее семействе, респектабельном, хоть и обедневшем, но после этих слов Эмма прониклась к нему симпатией. – Мой отец был священником во Фрейберне, недалеко от поместья Сент-Эшли.

– Я эти места хорошо знаю. Очень красивые, почти дикие. Вы скучаете по ним?

– О да. Весной, когда ветер дует над пустошью, шевеля пурпурный вереск, я… – У Эммы резко перехватило дыхание. Она взяла себе за принцип никогда не думать о доме. Невольные слезы вызовут только насмешки.

Но Дьюрант сказал:

– Я нахожу, что Морикадия очень отличается от Англии.

– Вы правы. – Эмма с трудом сглотнула, взяла себя в руки и указала на восток. – Город космополитичный, такой яркий и полный богатых людей, приехавших развлечься.

– На самом деле Тонагра, – он взял ее палец и повернул в противоположном направлении, – находится там.

– Ох. – Ее не смутила его поправка. Скорее Эмма осознала, сколько времени прошло с тех пор, как она общалась с человеком, который по крайней мере не оскорбляет ее. И его прикосновение, проникая через ее тонкую нитяную перчатку, было теплое, нежное, легкое.

– Но я перебил вас. – Дьюрант убрал руку и, когда Эмма не ответила, сказал: – Мисс Чегуидден?

Сбитая с толку своими мыслями, она торопливо заговорила:

– Здесь, в Морикадии, игорные дома большие, роскошно украшенные, и так много посетителей! Столько денег! И замки на склонах гор рассыпаны как звезды в небе. Но в то же время… люди настолько бедны, и у меня такое чувство, что никакие усилия человека не могут обуздать эти вершины или покрывающий их непроходимый лес. – Вспоминая узкую извилистую дорогу, по которой они приехали сюда с леди Леттис, вплотную подступающие деревья, ущелья, которые она видела, когда карета поднималась на перевал, Эмма вздрогнула и закуталась в шаль.

Сообразив, что Дьюрант внимательно на нее смотрит, она вспыхнула.

В бальном зале Эмма сочла его лицемером, очередным аристократом, разыгрывающим трагедию ради эпатажа и свежих сплетен.

Сейчас он выглядел другим – удивленным и сочувствующим ее непростой жизни. И все-таки он видел слишком много, слишком хорошо понимал ее эмоции, и в нем чувствовалась какая-то затаенная сила, как у тигра, поджидающего добычу. Впрочем, в ее положении обращать внимание на подобные детали грозит возможностью быть замешанной в скандал и оказаться невинной жертвой.

Так что нужно быть осмотрительной. Хоть Дьюрант и проявил доброту, он мог быть столь же противным и насмешливым, как другие джентльмены, окружавшие леди Леттис, и куда более опасным, поскольку вызывал на откровенность.

– Не обращайте внимания на мои слова, милорд, – сказала Эмма смиренным тоном. – Это всего лишь глупые домыслы.

– Нисколько. Вы демонстрируете глубокое понимание окружающей обстановки.

– Значит, вы пробыли здесь долго?

– Очень долго.

– И ваша семья не способна уплатить выкуп?

– Какой выкуп?

– Чтобы освободить вас и вы смогли бы вернуться домой.

– Мои родные были бы весьма шокированы такой просьбой. Они уверены, что я мертв.

– Какой ужас! Разве вы не можете послать тайное сообщение, чтобы облегчить их горе?

– Я предпочитаю этого не делать.

От потрясения и отвращения Эмма застыла на месте.

– У вас, наверное, есть мать, отец…

– И два брата.

– И вы не хотите к ним вернуться?

– Я никогда не допущу, чтобы они положили деньги в карманы де Гиньяров.

Она все отдала бы, чтобы вернуть отца, заплатила бы любую сумму, просила бы, умоляла… а этот человек отказался известить родственников, потому что… потому что…

– Так это гордость вас сдерживает? Вы не желаете покидать Морикадию, и вас не волнуют чувства близких?

Дьюрант шагнул к ней.

Эмма вдруг вспомнила, что она в саду и никто об этом не знает. Майкл Дьюрант знатный человек со связями. И она только что критиковала его поведение.

Эмма отступила назад.

– Я перешла границы дозволенного… но вы должны стыдиться своего эгоизма.

– Вы правы и в том и в другом. – Его голос звучал учтиво, но отчужденно. – Помочь вам достать платок леди Леттис?

Взглянув вниз, Эмма увидела, что белый квадратик плавает в воде.

– Спасибо, я сама справлюсь. – Не поворачиваясь спиной к Дьюранту, Эмма наклонилась, поймала платок кончиками пальцев и выжала. – Леди Леттис нарочно послала меня сюда, чтобы унизить. – Это горькая пилюля – знать, что все потешаются над ней, и она не может ничего сделать.

– Уверен, она не дворянского происхождения.

– Нет. – Эмма снова скрутила носовой платок, представляя, будто это шея матроны.

– И не слишком приятная женщина. – Поднимаясь по ступенькам, Майкл оглянулся. – Вернемся в бальный зал?

Из этого Эмма сделала вывод, что Дьюрант хочет проводить ее, и осторожно последовала за ним.

Глянув на нее, Майкл придержал дверь.

Эмма расправила плечи.

– Нам туда. – Он указал на коридор и, когда они двинулись, продолжил: – Насколько я припоминаю, она единственная дочь крупного промышленника, и барон Сертиз женился на ней ради денег.

– Говорят, в семнадцать лет она была несравненной красавицей. – Эмма умолчала, что теперь леди Леттис настоящее исчадие ада. Она подозревала, что Дьюрант, с его проницательным взглядом, уже это понял.

– Я также слышал, что после двадцати с лишним лет несчастливого брака Сертиз избавился от брачных уз, упав замертво.

– Вы язвительны, милорд. – Она вздохнула, чтобы сдержать смех, и, овладев собой, сказала: – Но по существу вы правы. После кончины мужа леди Леттис решила действовать. Она взяла его титул и свое относительно нетронутое состояние, наняла безропотную компаньонку в знаменитой академии гувернанток, у которой не было ни семьи, ни средств, то есть меня, и отправилась в большое турне по Европе.

– В надежде встретить следующую жертву… э-э-э… супруга.