Мои непрожитые мгновения

– даже не знаю с чего начать. Добродушный, заботливый, внимательный, благородный. Про таких людей говорят, что у них тёплое сердце.

Яна подошла и обняла подругу за правое плечо. – он выживет, можешь быть уверена.

Вскоре Марк вышел из операционной и обратившись к Роуз сказал: – у парня редкая группа крови, знаешь, что это значит?

– донора найти сложнее, что ещё это может значить. Сколько у нас времени?

– Роуз, у него четвертая отрицательная, тебе это о чем ни будь говорит?

– как у тебя, Роуз, – встряла в разговор Яна.

– как возможно такое совпадение? Эта группа встречается достаточно редко. – заметила девушка.

– думаю сейчас не время об этом рассуждать, ты готова к прямому переливанию? Ещё мы должны прооперировать лёгкое и ногу, но есть вероятность, что он впадёт в кому, а то что выживет, это я гарантирую. – сочувствующе объяснял Марк.

– конечно я готова, пошли. То есть как это в кому? Как? Но мы… – отвечала, растерявшись Роуз.

– да, вы сделали, всё что могли и даже перестарались. Я позже всё объясню. Но вероятность пятьдесят на столько же. Всё, срочно, готовимся к переливанию. – уверенно перебил, не дав договорить Роуз, Марк.

Они ушли в операционную. Марк был хирургом от Бога, он будто ''вынимал людей с того света'' и в этот раз ему удалось. После переливания, Стас ещё находился на хирургическом столе. Девушку же, отвезли в отдельную палату, она отдала много своей крови, и практически обессиленная уснула.

Марк спустя четыре часа вышел из операционной, в зал где его ждала Яна: – Я не знаю, насколько близко Роуз знакома с этим парнем, расстрою ли я её, не знаю тоже. Операция прошла успешно, но, в общем он всё – таки впал в кому, и как на долго зависит только от его желания остаться. Захочет ли парень бороться и вернуться к нам. В общих чертах состояние стабильно. Но травма головы оказалась серьёзней, чем я думал.

– хорошо Марк, спасибо. – благодарила Яна друга.

Марк и Яна вместе учились в университете и стали хорошими друзьями. Этот мужчина тридцати пяти лет, высокий спортивного телосложения, тёмно – каштановые волосы, серые глаза, очень любит свою работу и делает всегда всё, для того что бы любой оказавшийся на его операционном столе, имел максимальные шансы на выживание. Яну это восхищает, такая самоотверженность в этой работе необходима.

На утро, Яна зашла к подруге в палату. Сама же провела ночь в зоне отдыха для сотрудников. С Марком они долго разговаривали за бутылкой хорошего коньяка.

– эй! Привет. Ну как ты? – Яна подошла к лежавшей на больничной постели Роуз, прихватив с собой стул, стоявший в углу палаты и села рядом.

– всё в порядке, только слабость чувствуется. – ещё в полудрёме, отвечала ослабленная Роуз.

– тебе бы не помешало поесть, хочешь принесу чего – ни будь?

– буду не против кофе и пары кроассанов.

– тогда, я скоро вернусь, заодно и поболтаем. – Яна встала со стула и пошла за заказом в столовую. Пройдя без очереди в кафетерии, она расплатилась и быстро вернулась к подруге. Поставив на тумбочку поднос с её заказом, начала разговор:

– Слушай, Роуз, состояние парня стабильно, твоя кровь очень помогла, ты практически спасла ему жизнь, но парень впал в кому. Марк говорит это состояние зависит от него, захочет ли сам он вернуться, выбраться из него. Мы больше ничего не можем сделать. – сочувствующе говорила Яна.

– почему так часто, ну знаешь? Спрашивают: «с какой новости начать? Хорошей или плохой?» Почему ты не спросила? Рубишь так с плеча. – обескураженно вздохнув, в смятении говорила Роуз.

– ты бы всё – ровно узнала, какая разница? Мы позвонили родственникам, его отец обещал приехать сегодня. Ты его знала?

– Да, его я тоже знала. – расстроенно отвечала девушка. – Знаешь? – это последний день, я больше не могу.

– что ты имеешь ввиду?

– я увольняюсь, потому что не выдерживаю. А ещё мне надоело ждать. Ждать, когда жизнь наладиться. Ждать так, будто всё что мне нужно, нужно для счастья случиться, когда – ни будь, в будущем. Сегодня был действительно тяжёлый день. Вернее, вчера. Стас. Как это возможно вообще? Я помню его семнадцатилетним, помню его отца. Не думала, что встретимся ещё, когда – ни будь. – всматриваясь в окно, где жёлтые деревья склоняются из стороны в сторону, под натиском ветра, с особой грустью высказывалась Роуз, отпуская слёзы по щекам.

– вижу отговаривать тебя бесполезно.

– конечно, ты можешь попробовать, но у тебя точно ничего не получиться, за эти пять лет я действительно устала, гонять на нашем ''всех не спасти'' Мобиле.

– куда думаешь пойти?

– я думаю устроится терапевтом, в другую клинику.

– эй, ты там переезжать не планируешь? – отдёрнула от окна, уже почти заплаканную подругу за плечо, Яна.

– не за что, я тебя одну в этой дыре не оставлю.

Они обе улыбнулись. Яна обняла подругу, так крепко, насколько могла. Она знала, что ей сейчас не легко, хоть и Роуз об этом предпочитает умалчивать. Эта девушка в основном держит свои чувства под замком, за редким исключением иногда вынося всё что накопилось за долгие годы близкой подруге, которая готова поддержать её в любой жизненной ситуации.

– тогда я спокойна. – облегчённо выдохнула Яна.

Глава 4

Любое путешествие в прошлое, его обновляет.

Мальчишка с взъерошенными волосами в недоумении, осматривал окружающую его обстановку.

– Что? Моя детская комната? Наверняка это сон. – ущипнув себя за руку, Стас понял, что не спит. Подойдя к зеркалу испугавшись, он отринул от него. Подойдя ещё раз начал разглядывать себя. – Боже, как это возможно? Как это произошло? Какой сегодня день? Это что, я? – Стас рассматривал своё лицо в зеркале.

На письменном столе лежит календарь, пятнадцатое число, март 2000 год.

Посмотрев на календарь, мальчик сделал следующий вывод: – Тот самый момент, день рождение матери, ну а мне, десять лет. Безумие.

Комната небольших размеров, с левой стороны стоит большая кровать, вплотную прижатая к стене, справой стороны у стены, недалеко от большого окна комнаты, стоит лицом к двери, небольшой письменный стол. На нём несколько школьных тетрадей, канцелярские принадлежности, вроде карандашей и ручек. Стопка ученических учебников. Рядом со столом на полу валяется рюкзак. У задней стены комнаты, напротив кровати, лицом к ней, стоит комод с одеждой. На нём телевизор старого образца с полу выпуклым экраном. Обои в комнате персикового цвета, с узорами, на полу, что сделан из паркета, лежит мягкий бежевый, небольшой коврик, посередине комнаты. У правой стены, недалеко от письменного стола, развёрнутая боком к входной двери, стоит тумбочка, на которой размещен ночник, излучающий по ночам мягкий жёлтый свет. А под кроватью, куча игрушек, машинок, пластиковых супергероев.

– Стасик! Малыш беги сюда.

Знакомый голом матери. Я что? Схожу с ума. Что происходит? – Стас стоит, оцепенев, находясь в недоумении. Проходит только минут пять, как он начинает что – либо осознавать.

– Станислав Эдуардович, тебя долго ждать? – кричал, возмущаясь, отец.

Так нужно собраться, пойду, умоюсь, потом лягу в постель, закрою глаза и проснусь у себя дома. В моём нормальном возрасте.

Он на цыпочках вышел из комнаты, располагающейся на втором этаже дома, тихонько направился в ванну, умылся холодной водой и быстро вернулся обратно в комнату. Запрыгнув в постель, зажмурил глаза и начал считать до ста. Но понял, что всё это бесполезно и что не спит, всё происходящее без сомнений реально. Вспомнив, о чем думал вчера и старика, которого встретил, осознал, что единственный выход, прожить этот день так, чтобы не жалеть в последующих, ведь сюда он вернулся не просто, потому что старик его отправил, развлечься.

Подождите – ка? То есть, как это отправил? Старик ли? Наверняка, какое ни будь случайное совпадение. Глубокий сон быть может, или я под наркотиками? Но когда мне довелось бы успеть?

В голове у Стаса крутилось множество бредовых мыслей, на этот счёт и вообще ему казалось, что в действительности он решился рассудка ну или, во всяком случае, того, что от него осталось.

Так! Беру себя в руки, глубоко дышу, веду себя так, будто ничего не произошло и представлю, что просто сплю, я сплю. Всего лишь сплю.

– доброе утро, мам, пап. – спустившись на первый этаж к родителям, которые сидели на диване напротив журнального столика, в позитивном настроении поприветствовал их. Но увидев мать, Стас окаменел. Через минуты три только, оттаял и сразу подбежав к ней, крепко обнял.