Только ты

– Наташа… – говорит Рома с такой заботой в голосе. А  мне хочется разреветься, выплескивая все эмоции.

Он прижимает меня к груди, а я начинаю рыдать, громко всхлипывая. Тушью пачкаю его рубашку. Немного отстраняюсь и говорю, указывая на пятна на рубашке:

– Я оплачу химчистку.

– Какая химчистка? – говорит тихо, прижимая меня к себе сильнее. – Давай я отвезу тебя домой.

Я киваю, и он усаживает меня в такси, сам садится возле меня. Прижимает к себе, позволяет выплакаться. Он гладит меня по голове. Как мама в детстве, когда я плакала. И от этой простой ласки я немного успокаиваюсь.

Такси останавливается возле дома, он помогает мне выбраться. Берет за руку и ведёт в подъезд, мы поднимаемся на лифте и заходим в квартиру. Всё это время он не выпускает мою руку. А мне слишком все равно, чтобы протестовать.

Ничего ему не говорю, высвобождаю руку и иду в ванную. Из зеркала на меня смотрит зареванное лицо. Умываюсь, тщательно смываю косметику.

Снимаю платье и заворачиваюсь в пушистый халат. Да уж, вид так себе. Но кого мне теперь соблазнять?

Когда захожу в кухню,  Рома уже приготовил чай и протягивает мне кружку. Он снял пиджак и закатал рукава на рубашке. Смотрю на его предплечья, на его руки. Почему я раньше не замечала, какие красивые у него руки?

Беру кружку, делаю глоток. Мятный запах бьёт в нос, он успокаивает меня. Медленно пью, прикрыв глаза.

– Спасибо, – выдыхаю и поднимаю на него взгляд.

Он так и стоит с кружкой, разглядывая меня. Но смотрит он совсем не как друг. Этот взгляд обжигает. Он смотрит так, как только может смотреть мужчина, глядя на предмет своего желания. Я смотрю в его глаза, не понимая, что делать дальше.

Он ставит кружку с чаем, который так и не начал пить, на стол. Подходит ко мне и проводит рукой по моей щеке, продолжая все так же смотреть в глаза. Я сглатываю. Он замечает мою реакцию, его взгляд темнеет. Смотрит на мои губы.

Потом, будто с невероятным усилием, убирает руку и отходит.

– Я, наверное, пойду. – Говорит тихо. А я замечаю, как хрипло звучит его голос.

Он выходит из комнаты, и через минуту я слышу, как за ним закрывается входная дверь.

Стою на том же месте, стараясь понять свои ощущения. Я не могу сказать, что мне они неприятны. Но что это сейчас было?

Глава 5. Рома

Впервые за все время нашей дружбы я хочу врезать Сане по роже. Я злюсь на него. Сильно. Мне нужно успокоиться и перестать так реагировать. Но я не могу.

Ну, завел ты себе другую бабу, дело житейское. Но зачем так поступать с Наташей? Она все-таки летела к тебе, бросив все, мог бы и уважение проявить. Но нет, в своём репертуаре он!

Я хочу защитить Наташу. Хочу оберегать её. Чтобы никто и никогда не мог её обидеть. Но разве я могу позволить себе такую роскошь? Она не видит во мне мужчину. Я для нее просто друг. Но лучше быть ей другом, чем не быть с ней вообще.

С ним она всегда старалась быть сильной. Она не позволяет себе плакать при посторонних. И только со мной смогла выплакаться. Я у неё вместо жилетки, вот кто! Но лучше так, чем никак.

Когда она вышла из ванной в халате, такая домашняя, такая родная, я не сдержался, коснулся её лица, провел рукой по щеке. Она выглядела такой уютной. Я представил её такую возле камина в моём доме. В халате и с кружкой чая. Расслабленную и счастливую. Мне на какое-то мгновение показалось, что она моя. Хорошо, что вовремя получилось взять себя в руки. Она даже не успела меня оттолкнуть.

Думаю о ней всю дорогу. И о Саше. Злюсь на него. А ведь он и раньше мог себе позволить пренебрежительно с ней обращаться. Когда они ссорились с Натали, он встречался с другими девушками. Некоторых из них я видел. Всегда блондинки, похожие на Марину. Я даже думал тогда: если тебе так нравятся блондинки, почему не отпускаешь Наташу?

Но он не отпускал её. Всегда к ней возвращался. Я не понимал его. И не понимал, почему она такое терпит. Но после новой ссоры они мирились, и я видел её счастливое лицо. И все вопросы разом испарялись. Она была с ним счастлива – вот почему. А мне оставалось просто молча наблюдать за ними со стороны.

Три года назад

Я иду к Сане, моему другу. Мы договорились встретиться. Уже подхожу к двери, когда оттуда буквально вылетает Наташа, громко хлопнув дверью напоследок. Она бежит, не разбирая дороги, и натыкается на меня. Поднимает глаза и сразу узнает.

– Привет, – бурчит. Видно, что настроения для бесед у неё нет.

– Привет. Что случилось?

– Саша случился! – она выдаёт серию ругательств на русском, видимо, забывая, что я её отлично понимаю. Из её потока слов я понимаю, что, она пыталась показать характер, отстаивая свое мнение. А он, как обычно, себе на уме. А когда они ссорились, ему на пути встречалась очередная блондинка. – Что за гребаная тяга к блондинкам? – выдаёт она наконец. Потом понимает, что я слушаю, она резко замолкает и даже рот рукой прикрывает.

– Ой, – выдаёт она испуганно. – Пожалуйста, давай ты забудешь все, что сейчас услышал? – говорит с мольбой в голосе.

– Я ничего не слышал, – подмигиваю ей.

Мы идём по улице, молчим. Когда доходим до дальнего корпуса университета, она, махнув на него, говорит:

– Мне сюда.

– У тебя пары так поздно? – удивляюсь.

– А?… Нет. У нас тут что-то типа мастерской. Мы с ребятами организовали клуб художников – любителей. А потом попросили выделить нам помещение, где мы можем рисовать. Тут было складское помещение, в которое всякий хлам сносили. Мы убрали мусор, помыли все и теперь приходим сюда рисовать. – Объясняет мне девушка. Я даже не знал, что она рисует.

– А мне можно посмотреть? – Спрашиваю её. Мне интересно все, что касается её.

– Конечно. Пойдём я тебе все покажу. – Берет меня за руку и тащит в сторону мастерской.

Помещение выглядит довольно странно. Обшарпанные стены, старые полы с дырами в покрытии. На полках расставлены гипсовые бюсты, макеты головы, ноги, руки. Разложены краски в тубах, полки заставлены баночками, кистями. В углах стоят холсты, есть пустые, есть с нарисованными пейзажами, частями тела. Стоят мольберты, триноги. На некоторых уже есть наброски.

Девушка знакомит меня со своими коллегами по цеху. Потом показывает мне свои работы. Она очень хорошо рисует, кстати. Замечаю, что когда она говорит о картинах и красках, то лицо её вмиг меняется. Появляется блеск в глазах, лицо сияет счастьем. Она забывает о Саше и о ссоре.

– Конечно, это не профессиональные работы. Нужно учиться. Но какие-то навыки мы можем отработать по книгам и учебным пособиям. – Тараторит она, раскладывая кисти и тубы с красками перед собой.

– Почему не пойдёшь учиться рисовать? – спрашиваю её.

– Мои родители считают это увлечение ерундой. Я пообещала, что выучусь на финансиста. А потом, когда буду сама зарабатывать, может, пойду учиться… Не знаю… А в общем, это моя отдушина. Мне просто нравится рисовать. И я рисую.

Мне хочется помочь ей. Хочется, чтобы она занималась любимым делом.

– Я могу найти деньги на обучение. – Говорю ей. Она тут же поднимает взгляд и смотрит на меня. В её взгляде читается, что она не понимает, зачем мне это нужно.

– Спасибо, Рома. Я не могу их принять. Надеюсь, ты понимаешь. – Она смотрит мне в глаза.

– Можно я побуду тут, пока ты рисуешь? – спрашиваю.

– Конечно, оставайся. Ты можешь приходить сюда, когда хочешь, – улыбается она.

Она рисует, а я смотрю на неё. Она очень красивая. Перепачканная краской, с волосами, собранными в пучок, и руками в пятнах от красок и окислителя. Такая воздушная в своём творчестве. Наташа полностью погружена в работу. А я полностью погружен в разглядывание каждого её движения и каждой эмоции.

Я представляю, как обнимаю её талию, глажу её руки. Как касаюсь губами её лица. Она не смотрит на меня. На её губах играет мечтательная улыбка. А я мечтаю поцеловать эти губы, которые мне снятся.