Рассвет твоей нежности

Максим проснулся в три утра. Температура вновь поднялась – тридцать восемь и три, сбивать не стала. Обработав горло, посадила его к себе на колени, обняла и стала рассказывать сказку. Кто под сказку первым уснул, останется тайной.

– Таня, вставай, опоздаешь. Каша на столе, – разбудила меня мама. На часах почти восемь. Хорошо, что у меня нет первого урока.

– Мам, назначение врача я оставила на детском комоде. С обратной стороны расписала, какой препарат во сколько давать.

– Я разберусь. Поспеши, чтобы успела позавтракать.

В школу я пришла за десять минут до урока. Закинула телефон в сумочку, а включить забыла. Вдруг мама позвонит, а я не на связи? Загорелся экран телефона, и как только появилась связь, стали сыпаться сообщения. Артем звонил несколько раз, не дозвонившись, принялся посылать голосовые послания.

«Даже слушать не стану!» – удалила все записи, не чувствуя ни капли сожаления. У меня растет сын, и я хочу, чтобы у него перед глазами был достойный пример для подражания. Артем явно не подходит для этой роли.

Меня немного удивило, что среди пропущенных не оказалось ни одного звонка или сообщения от Черногорова. Ничего хорошего это означать не могло, вряд ли он смирился с моим «не стоит».

Телефон в руке тихо завибрировал. А вот и объект моих мыслей…

– Я вас слушаю, – приняв вызов, постаралась говорить спокойно.

– Доброе утро, Таня. Я предлагаю нам сегодня встретиться и поговорить.

– Вы, наверное, забыли, у меня ребенок болеет. После работы я сразу поспешу домой.

– Хорошо, – согласился Черногоров. Понять хоть что-то по его тону было невозможно. – Поговорим, когда Максим поправится.

– Нам нечего обсуждать, Андрей… если только развод.

– Ты его никогда не получишь, Танечка, – я услышала, как он усмехнулся. Не успела возмутиться такой фривольности, как он сбросил вызов.

* * *

Андрей

Впервые женщина сбросила звонок, не выслушав меня. И как реагировать? Она наверняка и телефон отключила. Проверять не стал. Бросив мобильник на приборную панель, завел двигатель. Поеду, составлю компанию Герману, выпить сегодня мне тоже не помешает.

Брат находился в кабинете один. Как я и думал, Герман пил.

– Все так хреново? – не глядя, плюхнулся в кресло напротив него.

– На горизонте новая роль, которая даст старт ее карьере. Наташа о такой возможности давно мечтала, а родить детей можно и позже. Запарился я. – нервно провел он по затылку рукой, встал и пошел к мини-бару, достал оттуда стакан, поставил передо мной. – А у тебя что стряслось?

– С чего ты взял, что у меня что-то стряслось? – усмехнулся я.

– Попросить, чтобы лед принесли? У тебя на челюсти синяк растекается. – потрогав рукой место удара, произнес:

– Уже больше часа прошло, особого эффекта это не даст. Куплю по дороге домой мазь. Сильно заметно? – глава компании не должен ходить с разбитым лицом.

– Я сразу заметил, а другие тебе лишний раз в глаза боятся посмотреть. – брат взял бутылку и принялся разливать коньяк. – Если ты домой еще собираешься, может, я тебе зря наливаю? – зависла бутылка над моим стаканом.

– Я и такси могу вызвать. Наливай. У тебя аптечка в клубе есть, или с машины принести? – принялся расстегивать пуговицы на рубашке.

– Стриптиз у нас в зале танцуют, – заржал брат, когда я стащил с себя рубашку. – Увидев на сцене такой торс, телки тебя баблом закидают, – продолжал он веселиться. – А аптечка тебе зачем? – я повернулся к нему правой стороной.

Брат смачно выругался, веселье вмиг испарилось.

– Кто это сделал? Нельзя такое спускать с рук!

– Я разберусь, Герман. Завтра же разберусь.

– Кто? – не унимался брат. Его взгляд стал холодным и злым. Герман умел радоваться жизни, умел расслабляться, но он мог без сожаления жестоко расправиться с обидчиками близких ему людей.

– С Таниным хахалем встретились у подъезда. – брови брата удивленно поползли вверх.

– Он был один? – не переставал он поражаться, что меня немного разукрасили.

– Один, – выдохнул я, взял стакан и одним глоток осушил.

– Интересно, как это произошло? Чем ты в этот момент был занят? – не рассказывать же ему, что пропустил удар в челюсть, когда облизывался на жену.

– Руки в карманах были, когда прилетел первый удар. Телефон вылетел. Врезав ему, прогнал и пошел искать мобильник. – вспомнил, что произошло потом, и по сердцу пробежал разряд. – Я не видел, что он идет ко мне с палкой. – мой голос зазвучал тише. – Таня закрыла меня собой. – проведя пятерней по волосам, зажал в кулаке волосы. – Если бы не успел среагировать, этот удар достался бы ей.

Герман, ничего не сказав, встал и вышел. Вернулся через несколько минут с аптечкой и бутылкой водки.

– Рентген надо сделать, вдруг перелом или трещина. – подошел он ко мне со спины. – Будем промывать. – на стол опустилась аптечка и бутылка белой. – Она мне сразу понравилась.

– Водка? – поняв, о ком он говорит, я пошутил.

– Таня твоя. – прозвучало это… как-то правильно, будто был во всем этом высший промысел, но я не спешил соглашаться:

– Она не моя, Герман. Так сложились обстоятельства, а я даже не знаю, что за этими обстоятельствами стояло.

– Будь она падлой, каких кругом полно, не стала бы рожать твоего сына, пошла бы и сделала аборт. – от этого заявления я прихренел. Герман, не жалея, плеснул мне на открытую рану водку, я зло зашипел. – Терпи.

– Ты откуда знаешь о сыне?! – не ожидал, что у него могут быть от меня секреты.

– Пацана видел, когда из садика забирали. Хотел завтра с тобой поговорить. Кстати, Макс болеет.

– Я в курсе. – вспомнил, как предложил помощь, а она меня послала.

– А тебе кто сказал, что Максим твой? – спокойно поинтересовался он.

– Не поверишь, Алина. Фотографию из отчета увидела, – пояснил я.

– Тут бы пару швов наложить. – задумчиво протянул он.

– Заживет. Помажь чем-нибудь и пластырем залепи.

– Зеленка пойдет? – сунул он мне под нос какой-то флакон.

– Мажь! – раздраженно махнул я рукой.