Яд моей любви
– А сок здесь есть? – спросила я, решив, что алкоголя с меня на сегодня хватит, но получила ответ совершенно не от кого, от кого ожидала.
– А сок здесь есть, дорогая сестричка, – подняв голову, обнаружила Анжелику, которую беременность сделала совершенно круглой, под руку с муженьком, – правда, мерзкий, как все твои семь складок на заднице. Потому лучше не пробуй.
– Я вас не видела, вы давно здесь? – вскинула голову и попыталась проанализировать поведение золовке.
– Недавно и ненадолго, – ответила та, делая глоток томатного сока. – Да, сок, что поделаешь, наследственность. Но очень хотелось увидеть, во что ты превратилась. Жаль, не сдохла где-нибудь под забором. А я так на это надеялась, ты себе не представляешь.
– Ну как, налюбовалась? – поинтересовалась я, выпячивая напоказ новенькую грудь, которой решила себя побаловать после развода. – Ты не стесняйся, говори, могу и раздеться, в отличие от тебя, на мне кружево не рвётся, а очень, даже очень!
– Оставь её для своих любовников, – скривилась та, как от первой отрицательной. – Кстати, папочка с мамочкой передавали тебе привет и приглашают на юбилей.
– В самом деле? – удивилась я такой постановке вопроса. – А привет какой, пламенный или так с натяжкой и на троечку?
– Не уточняли, так что довольствуйся малым, – отбила колкость Анжелика.
После ухода Анжелики с мужем к нашей компании вернулась Маланья под руку с Кириллом Пьяньковым, потом снова убежала на танцпол, приглашённая Харлаповым. Я же, окончательно облюбовав барную стойку, подумала, что это очень удобное место: рано или поздно всё равно остальная часть разношёрстного коллектива будет сползаться сюда, чтобы пообщаешься со всеми. Потому можно было просто втыкать в прострацию и делать вид, что занята вроде как напитком, и нет необходимости самой к кому-то подходить. Под конец сумасшедшего вечера такой тактикой было приятно пользоваться, да и выгодно выделялась на фоне остальных эскортниц, которых притащили на этот вечер, дабы не нервировать нежную психику жён.
Стас и Артур, очевидно, решили также или у них была какая-то иная причина находиться именно здесь, но большую часть времени мы провели, втроём перемывая косточки остальным нашим одногруппникам. А под конец вечера случилась Патриция. Блистательная, язвительная мадам с одиозными взглядами на мир, утончённом кружевном платье на голое тело, под руку с мускулистым, молчаливым мужчиной, просто копией Булыжникова и зачем она с ним разводилась? Звезда всех социальных сетей, свалившая от нас на втором курсе и заимевшая оглушительный успех в мире телевидения, теперь косым взглядом рассматривала всех присутствующих. Подвыпившая телеведущая излишне темпераментно поприветствовала любимую подружку в моём лице, и едва не задушила Артура в грудных мышцах восьмого размера. А когда все приветственные слова были сказаны, растеклась в такой нежной улыбке, что я подумала, у нас апокалипсис наступил.
– Раз уж семейно-скучные людишки разбрелись по домам, я предлагаю продолжить вечер в более приятной обстановке у меня, – уточнила зачем-то девушка и тряханула смоляными кудрями, которые доходили едва не до колен.
– Ты просто хочешь, чтобы мы оценили твою новую квартиру в Москва-Сити, – расхохоталась я, припоминая, как подруга прожужжала мне все уши про своё новое пристанище, обошедшееся ей в кругленькую сумму.
– Не без этого, – не стала спорить Булгакова. – Так что, отжигаем дальше или с вас уже песок сыплется и надо вызывать клининг?
– Я согласна, – объявила я без особых размышлений, понимая, что и без того безбашенный вечер уже ничем не испортить.
– Я тоже! – Стас и Артур почти что синхронно произнесли согласия.
– Тогда через пятнадцать минут у выхода, – Патриция удовлетворённо кивнула.
– Найду Маланью, – я отлепилась, наконец, от барной стойки и устремилась вглубь лофта.
– На Патриция приглашает, – сказала я, когда обнаружила девушку спускающейся со второго этажа, и о чём-то обеспокоенно размышляющей.
– Мне пора, – сказала та, а глаза тёмной ведьмы будто бы пылали изнутри. – У меня нет времени на подобную ерунду.
– Да, хорошо, – моргнув, наваждение рассеялось, и я отступила, уступая ей проход. – Ну, до скорого?
Что случилось с ней, я не знала, но разбираться в чужих страданиях как-то не очень хотелось. Да и вряд ли бы я ей смогла помочь. У нас разные сферы влияния. Возможно, что-то с бизнесом или с семьёй. При всех своих достоинствах Маланья оставалась глубоко несчастной, вечно одинокой девочкой, которую родили лишь для того, чтобы она продолжала семейную династию. Как такового детства у неё и не было, родителям плевать, а друзьями не обзавестись. Так что настаивать не решилась, просто помахала на прощание и, развернувшись на каблуках, потопала обратно к шумящей толпе. Захочет, расскажет, не захочет… Никто заставлять не будет.
Собравшиеся к выходу парни уже ждали меня у входа, а Патриция щебетала так, что, кажется, половина улицы знало, что Карло Лефанти, забыл у неё трусы и пообещал вернуться лишь для того, чтобы забыть их ещё раз. Ну, та была в своём репертуаре, и никто не осмеливался сомневаться в правдивости этих слухов. С наследницы водяных скважин станется не только оперного певца в свои сети заманить, но и всех моделей нижнего белья разом. Так что, рассмеявшись её очередному закидону, я выкинула из головы все лишние мысли.
Этим вечером мы собрались не для того, чтобы грустить и пытаться тряхнуть стариной. Нет, напротив, отжигали так, чтобы к утру было плохо и в то же время хорошо оттого, что плохо. Протянув руку, обхватила пальцами прохладное запястье Патриции и позволила магии телепортации утянуть себя в яркий водоворот вспышек. Удивительно, как та вообще была способна колдовать и при этом находится в едва вменяемом состоянии. Всё же, сильная ведьма с могущественным даром, это не хухры-мухры, такая и на голом энтузиазме вывозила!
Глава 2. Убийство
Пока наша галдящая толпа добиралась до места назначения, я думала: нас семь раз проклянут. Но нет, просто надавал по шапке местный консьерж и оповестил о том, что, если надо будет, внучек ещё привезёт, чего горячительного, коли магазины уже не работают. Мы с того лишь поржали, но на вооружение взяли. Чего греха таить, мы тут несвятые великомученики, чтобы просто так разбазаривать столь ценные знакомства. Да и вряд ли наши неадекватные мозги в этот момент думали о чём-то другом. Ибо градус в крови гулял нешуточный и требовал безудержного веселья и отрыва на грани фола.
Квартира Патриции, конечно, была фантастической. Расположенная на двух уровнях, с панорамными окнами и огромными пространствами открытой планировки. Она была едва ли не шикарнее, особняка примадонны, которая хвасталась тем, что вряд ли её кто-нибудь и когда-нибудь переплюнет. Теперь я бы поспорила… На первом этаже располагалась просторная гостиная, где Патриция включила какой-то незнакомый джаз, пока её молчаливый спутник, я никак не могла запомнить его имени, разливал вино по пузатым бокалам и безжалостно кромсал сыр, который ринулся спасать Артур.
Всё же ещё с институтских времён я запомнила одну вещь. Что-что, а готовил тот отменно. Из пустого холодильника сможет в любом состоянии состряпать целый ужин. И почему ему с бабами не везло? Даже как-то жалко немного стало. Возможно, не побоись я переступить через планку дружбы, было бы и у меня счастье и у него. Вот только теперь горевать о том не было смысла. Прошлого обратно не вернуть, да и вряд ли Артуру нужные мои утешения и сопли. Моделей, актрис и просто первых встречных в койку он укладывал штабелями. Их голые задницы то и дело мелькали в лентах социальных сетей.
У меня же была другая судьба, и я прекрасно за ней следовала, не собираясь поддаваться панике и нервному волнению. Всё же, теперь мы взрослые люди и делали то, что хотели. Я бы тоже плюнула в лицо тому, кто попытался бы утешить меня и сказать, что развод – это временное помешательство и всё будет хорошо. Какая собственно, разница, чем закончился мой первый брак, самое главное, какой урок я из этого вынесла. Да и собравшаяся в комнате компания была не из тех, кто полез бы мне в душу с бессмысленными сопливыми утешениями. Я бы, напротив, ожидала тут нарваться на кучу язвительных комментариев, относительное моей соображалки.
Я замерла у окна: из него открывался превосходный вид на любимую с детства Москву. Стоя практически неподвижно, всё, думала о том, что мы все странным образом изменилось за эти пять долгих лет. И дело даже не в Патриции, неожиданно приобретшей вкус к хорошей музыке, адекватным мужикам и умеренной роскоши. Я едва ли отдавала себе отчёт в том, что больше всех изменилась сама. Пытаясь отыскать в своей душе право на нормальность, заставила перекроить всю жизнь, буквально вытащила её из тьмы и пересобрала из руин и пепла. Развод уничтожил меня и заставил воскреснуть заново. Чем-то новым и неизведанным.
Перебирая в памяти осколки тех событий, с удивлением осознала, что сроду не чувствовала себя настолько свободной и независимой, как в этот момент, душа буквально пела и трепетала от гордости за себя и свои поступки. Я смогла не только отсудить у бывшего мужа половину имущества и часть фамильного склепа, но и добилась признания себя пострадавшей. Ни один вампир в мире не имел права нападать на меня и пытаться осудить за развод, который среди высших считался настоящим позором. Я показала всему миру путь к свободе! И теперь могла гордиться собой, как никто иной.
Когда казалось, что под ногами рушился весь мир, лишь вера в самого себя могла сделать тебя сильнее. Остановить ту грань неадекватности, к которой толкало общество. У меня была поддержка, статус и деньги. Я могла сражаться. Мне бы не посмели перечить, так же как никто не дёрнулся останавливать Стаса от развода. У нас было то, чего не было у нормальных людей и зачастую заложников в руках высших вампиров – власть! Та самая, которая меняла до неузнаваемости лики людей.
Я отвернулась от окна, вынырнув из своих мыслей, и вернулась на своё место между Стасом и Артуром. На дорогом кожаном диване в эту ночь происходили все самые значимые разговоры и решались судьбы будущих поколений. Кто бы мог представить, что зачастую вершится история там, где никто и никогда этого не увидит. Патриция, устроившаяся рядом со своей пассией напротив, не без удовольствия рассматривала меня и кривила свои аккуратные губки. Словно в её головушке зрел очередной план, который никому из нас не понравится, но мы всё равно согласимся на его реализацию.
– Знаете, что я думаю, – произнёс Артур, разглядывая бокал с красным вином на свет, – Елизонька единственная из нас всех, кто прожил в счастливом браке со своей подростковой любовью дольше пары лет. А ведь тогда казалось, что это навсегда. Что мы никогда не расстанемся и даже если целый мир к чертям рухнет, мы всё равно будем рядом и будем поддерживать во что бы то ни стало. Теперь же, нам уже почти по тридцать, а мы сидим и заливаем встречу выпускников дорогим винишком и мотаем сопли на кулак. Куда покатилась наша чёртова жизнь?
– В семнадцать обычно кажется, что это наша судьба, – согласилась я, вспоминая события десятилетней давности. – Потом это ощущение исчезает и растворяется в бытовых проблемах, неурядицах, семейных скандалах и разборках с родственниками мужа. Затем общественность начинает приседать тебе на уши и получается, что кучка алкашей, именуемых твоими друзьями, последний оплот здравого смысла. И вроде бы в этом есть логика, а по итогу мы тут какой-то клуб брошенок, которым уже нечего терять. Нет, в самом деле. Как вообще, при всех своих исходных данных мы докатились до жизни такой? Мне даже смешно о таком думать.
– Почему ты всё-таки пошла за ней, дорогая? – Патриция, это теперь стало совершенно ясно, выжидала удобного момента для того, чтобы задать этот вопрос.
– Я её попросила… – закусив губу, попыталась правильно подобрать слова, – ну, об услуге. В память о былых отношениях. Не хотелось втягивать посторонних в наши дела с бывшим мужем, но я даже не знаю, почему она не отказалась и даже сказала, что поможет. Я бы на её месте никогда бы не полезла. Хотя зная Маланью, та в упёртости любого барана подвинет в сторону и сделает так, что тот с дороги свалит куда-нибудь в закат.
– Лиз, ты же понимаешь, что с твоим бывшим мужем можно разговаривать только в зале суда или в окружении журналистов и адвокатов, – горестно вздохнула подруга. – Эта ещё та тварь, которая переплюнула даже мою учительницу, царство ей небесное, так что на твоём месте я бы не стала так рисковать. Оно того не стоит.
– Это мой родовой артефакт, – покачала я головой. – Это всё, что у меня осталось от фамилии. Мой род уничтожили вампиры несколько столетий назад. И я не смогу смотреть в глаза родственникам, когда на страшный суд попаду. Мало того что вышла замуж за одного из кровопийц, так ещё и единственное оружие просрала, оставив его залогом своей свободы. Кто узнает, засмеёт. Охотника на нежить оставили без оружия и использовали его, как залог на свадьбу. Чушь же несусветная!
– Ты могла подать заявку в комитет профильного надзора, и они бы помогли тебе с возвращением оружия, – покачал головой Артур, который давно возглавлял один из отделов по контролю за всякой падалью. – Зачем было так подставляться? Ещё и пытаться прыгнуть через голову правительства. Твой муж, один из древнейших и старейших вампиров. Пусть он давно отошёл от дел, но это не меняет того факта, что он опасен и лучше держаться от него на расстоянии выстрела серебряной пулей.
– Я понимаю, что ты за меня переживаешь, но это лучше закончить потихонечку, чтобы без лишних истерик в сети, – отпив из бокала, подумала о том, что неплохо иметь таких друзей. – Да и напрягать кого-то лишний раз я не хотела. Честно, не думала, что Маланья согласится мне помочь в этом деле. Ну, чтобы вся эта история наконец-то закончилась, и мы больше не вспоминали про тех, с кем должны были остаться навсегда!
Стас промолчал: его «навсегда» сидела в паре сантиметров от него, соприкасаясь коленом с его бедром, и совершенно не собиралась никуда исчезать. Я знала, что безумно виновата перед ним, но проклятия такого уровня и мощи просто так, по велению души не снимались. Следовательно, от меня требовалась вся изворотливость и знания, какие только можно было отыскать в мире. И вроде бы мы всё решили меж собой, но осадок в груди никуда не делся. Хотелось побиться головой о стену и признаться в том, что я идиотка, которой нет прощения.
Но тот благородный и сердобольный. Скажет в очередной раз, что от детских шуток никто не застрахован и стоило раньше извиниться и не тянуть этот груз печалей в одиночестве. Как вообще с таким можно спорить, если у того на всё заранее готов ответ. И зачастую бесило это гораздо сильнее, чем постоянные измены и побои от моего бывшего мужа. С теми хоть как-то можно мириться, а со Стасовой всеобъемлющей добротой невозможно жить и сосуществовать. Правда, и врагам его не позавидуешь. У тёмного не бывало полутонов, либо всё, либо ничего! И это в каждом аспекте его жизни.
Я наклонилась вперёд, опираясь локтями, и любопытно блеснула глазами в надежде задурить голову всем присутствующим и отвести дурные мысли куда подальше. Я пару секунд смотрела на Патрицию, а после пожала плечами, говоря о том, что в этом нет никакого смысла. Как ни крути, но я не желала втягивать дальше близких и родных мне людей. Если окажется, что из-за меня остальные втянуты в разборки с вампирами. Те твари редкостные и всегда доставляли неприятности. Даже брак мой оказался обречён на провал именно по этой причине.
Когда сегодня тебе кажется, что весь мир у твоих ног, а уже завтра перед тобой не остаётся ни единой открытой двери, то осознаёшь, в какие проблемы тебя утягивает судьба. И вот опять водоворот закручивался и завязывал петлю на горле. Едва удерживая внутри рваный стон разочарования, я, как никогда, близко восприняла слова друзей. Поддержка и опора… То, чего мне так не хватало во время брака, теперь вызывало лишь жгучее раздражение и нежелание принимать их, дабы не навредить ещё больше.
На самом деле, я и сама не знала, почему попросила именно Маланью о помощи. Просто она всегда была лёгкой на подъём и соглашалась поучаствовать в аферах. Украсть один артефакт из запертой и пустующей квартиры, для неё не составило бы больших проблем. Пожалуй, это действительно было неудобно: подбить бивших одногруппников на преступление, хоть и столь нелепое. Однако совершенно незаконно в моей душе жил червячок сомнения: провести ещё один вечер с теми, кто всегда понимал без слов, хотелось ничуть не меньше. Что же сыграло решающую роль? Собственная бессильная злоба и недоверие к мужу и его чокнутой семейки, а разговор с бывшей уже невесткой добил окончательно.
Отпустить прошлое оказалось довольно тяжело. Словно то никак не желало заканчиваться и всё тянулось за мной веретеном потерь. Я всё время мысленно цеплялась за любые возможности и, кажется, за последние полтора месяца совершенно не отдохнула, а лишь сильнее погрязла в этом безумном круговороте порочных мыслей и чувств. Я, конечно, осознавала, что ходила по краю… Терпение и здравомыслие вообще не входили в короткий список благих качеств моей бывшей родни. Но я ничего не могла с собой поделать. Бесконечные интервью, напоминания в социальных сетях и безумная жизнь могли сломать кого угодно, в том числе и меня. Я не железная и прекрасно всё чувствовала на собственной шкуре.
Тем временем разговор за вином потёк лениво и неспешно: вспоминали общих знакомых, делились впечатлениями. В какой-то момент я ощутила, что дьявольски устала за сегодняшний день, нервный и выматывающий, хоть и приятный. Я с трудом удерживала желание опустить голову Артуру на плечо и задремать, и уже пару раз поймала весёлый проницательный взгляд своей лучшей подружки, которая так и щурила свои раскосые глаза. А сразу, как только забрезжил рассвет, раздался звонок мобильного, потревоживший покой разомлевших от вина и душного воздуха собравшихся на эту приватную вечеринку. Кажется, вечер медленно подходил к своему логическому завершению, и на, наверное, следовало убираться восвояси.
– Елизонька, это, похоже, твой, – хмыкнула Патриция удивлённо. – Кто тебе звонит в такую рань? Все нормальные люди спят или ненормальные собираются на работу.
– Сиди, я схожу, – великодушно предложил Артур, вставая с дивана.
Я равнодушно пожала плечами: мне было совершенно всё равно, кто звонил в такую рань, я мечтала только добраться до своей маленькой съёмной квартиры на несколько суток и лечь спать. На минуту скрывшись за дверями, парень вернулся с моим телефоном и протянул. Лениво привстала со своего места, упала бы обратно, если бы Тарасов не поддержал за локоть, и забрала трезвонящий в истерике мобильник. Однако то, что в следующую секунду я услышала на другом конце трубки, заставило мгновенно проснуться и встрепенуться. На экране возникло красивое надменное лицо Маланьи Абботанс.
– Лиза, – разнёсся по комнате высокий нервный голос. – В твоей квартире нашли труп твоего мужа. Чёртовы менты забрали меня в СИЗО. Следователь – Волинский. Слышишь!
Экран погас, и я ощутила, как по спине пробежался табун мурашек, а внутри стало некомфортно. Перед глазами заплясали чёрные мошки, и я судорожно рванула ворот белой блузки, который сейчас показался возмутительно удушающим и каким-то жёстким, словно впивающимся в кожу. Краем уха услышав, как оторванная пуговица застучала по полу, отстукивая какой-то похоронный ритм, едва не разрыдалась от страха и подкатившей паники. К такому меня жизнь точно не готовила. Я могла предположить всё что угодно, но не такой поворот событий.
Кажется, я даже потеряла сознание на мгновение, потому что, открыв глаза, поняла, что едва не завалилась вперёд на стеклянный столик, и буквально висела в воздухе, поддерживаемая двумя парами крепких мужских рук, не давших приложиться лицом. Вокруг мельтешила Патриция с настойками и какими-то магическими вытяжками. Сунув одну из этих склянок мне под нос, она тут же наколдовало ведёрко, в которое меня и вывернуло. Голова прояснилась, перед глазами перестали плясать цветастые круги, вернулся слух и осязание. Постепенно я смогла поймать точку равновесия и сесть обратно на диван.
– Елизонька, чёрт бы тебя побрал, ну ты вообще, что ли! – телеведущая схватила со стола какой-то журнал, обмахивая им меня, и едва, сама не истерила в голос. – Что вы стоите, придурки, уложите её! Да не на пол, идиоты! На диван! Она и так едва в сознании, второй раз применять парикату нельзя, она половину собственной магии тогда на полу оставит. Медленнее! Вы что с ней обращаетесь, как с бревном!
– Не надо меня укладывать, всё нормально, давление упало, наверное… – свой собственный голос я едва узнала, он показался каким-то глухим и потерянным и доносился сквозь плотный слой ваты. – Чёрт, телефон сломался, что ж за день сегодня такой…
Действительно, в метре от меня лежал мобильный с кривой трещиной, пробежавшей посередине от магического импульса, выкатившегося откуда-то из нутра моего бренного тела и не позволивший аппарату дожить до утренних часов. Я тупо уставилась на него, пытаясь отдышаться и упорядочить в голове всё произошедшее за последние несколько минут. Тарасов решительно перехватил меня поперёк талии, усаживая на диван и фактически силой укладывая головой к себе на колени. Я хотела возмутиться такому поведению, но в душе не осталось сил на такие терзания.
Вернувшийся из кухни, когда только успел выйти, новый мужчина Патриции, ах да, Анатолий, протянул мне стакан с водой. Я бессознательно ухватила его и уронила бы, если бы Артур, не доверяя моему обманчиво спокойному состоянию, не схватил его поверх моих пальцев. Сделав несколько судорожных глотков и отдав стакан Артуру, я чуть пришла в себя. Дышать стало легче, даже как-то в голове перестало шуметь. И всё равно, это пугало и бесило одновременно, я не желала, чтобы из-за меня страдали близкие мне люди.
А разборки с полоумной семейкой моих бывших родственников, должны были пройти с минимальными потерями. И уж сто процентов я не закладывала в них тюремное заключение и убийство моего бывшего мужа. С этим срочно что-то нужно было делать. Вот только что, я пока не в состоянии сообразить. Казалось, что пропасть здравомыслия, расползалась всё сильнее и становилась какой-то километровой, пугающей и неадекватно близкой. Что вообще за чертовщина происходила в моей жизни?
– Елизонька, ну ты даёшь! – возмутилась Патриция, всплеснув руками и пощупав мой лоб, а потом приложила пальцы к моей шее, нащупывая пульс. – Это ж надо, в обморок хлопнуться! И из-за чего? Из-за такой ерунды? Подруженька-сученька, ты, часом, не беременна? Может, мне уже можно в крёстные записываться и очередь занимать. Ты только свистни, у патриарха в прошлые выходные интервью брала, номерок остался.
– Ага, тройней, от Маланьи, – машинально огрызнулась я и тряхнула головой, понимая, что новости навалилась на меня в своей удушающей неадекватности. – Муж, хоть и бывший, мёртв… Найден в нашей бывшей квартире, которая на продаже пятый месяц. И в этом обвиняют нашу подругу, которую я попросила совершить кражу со взломом, ладно без последнего, ключи от квартиры ей дала. Это явно ненормально. Ведь высшего вампира ушатать не так просто. Да и Анжелика на встрече выпускников буквально светилась. Следовательно, убийство произошло не так давно…
– Адвоката, наверное, нужно нанять, – подал первую дельную идею немногословный Анатолий. – В таких делах медлить нельзя. Уголовку повесят на раз два, к тому же дело-то резонансное. Тут замешаны одни знаменитости, от прессы даже ссаной тряпкой будет не отмахаться, пристанут как банный лист к голой сраке.
– Я знаю хорошего адвоката, – произнесла Патриция, почёсывая кончик заострённого носа. – Он, правда, больше по трупокам специализируется, но… Чем чёрт не шутит! Я сейчас только свой телефон найду, где-то он тут был.
– Нет, – сказала я, кажется, чересчур громко и немного истерично, раз все разом посмотрели в мою сторону. – Нет, не надо никакого адвоката искать.
– Ну, всё, совсем у девки, у моей, крыша поехала на фоне абсцессного кабздеца, – умиротворённо сказала Патриция. – Елизочка, посмотри на меня и послушай очень внимательно. Если мы сейчас не потратимся на хорошего адвоката, который отгрызёт половину жоп управлению по расследованию смертей, то потом мы будем тратиться на сухари и передачки, доплачивая начальнику тюрьмы за условия повышенного комфорта.
– Какие сухари, что за маргинальный фольклор из ваших уст? – поморщилась я и немного расслабилась, понимая, что горячиться и в самом деле не стоит. – У Маланьи есть свой адвокат.
– Ну и что ты сидишь и тупыми глазами хлопаешь, тогда? – хлопнула себя по бёдрам мадам телезвезда. – Звони ему и назначай встречу, как можно раньше. Желательно ещё позавчера!
– Ей, – тихо пробормотала я, куда-то в плечо Стаса. – Не ему, а ей. Кристина Павляковская. Но у меня нет её контактов, я только слышала о том, как она направо и налево громит всякие инстанции.
