Гончие Лилит

Я отошла от нее подальше и больше не лезла со своими предложениями. Вслед за ней в конференц-зале появился еще десяток хорошо одетых красоток. И, слава богу, эти оказались куда приветливей, чем первая. Весело переговариваясь и одновременно снимая верхнюю одежду, они расположились за столом. Я узнала среди них Брук, которую видела в кафе в Дублине вместе с Лилит: эффектная копия Майли Сайрус в дерзком узком платье. Она приветливо кивнула, оценивающе оглядев меня с ног до головы.

Потом к нам присоединилась Лилит, и я стала свидетелем первого делового совещания в моей жизни. Я так и не поняла, в чем именно специализировались девушки, но сложилось впечатление, что проекты, в которых они принимали участие, сулили серьезные прибыли.

– Наоми, что там с Альфой? Идеи есть?

– Не густо, – отвечает Наоми, одна из красивейших девушек в за столом: белокожая, с утонченными чертами лица и длинными темными волосами, завитыми в крупные локоны. Ни дать ни взять графиня средневекового замка, затерянного в лесах Трансильвании.

– Нашла его слабое место?

– Разведение лошадей. Планирует купить поместье в Миннесоте под все это дело.

– Любопытно. Ты уже начала просвещаться?

– Да. Смотрю ролики сношающихся коней на ютубе.

Все смеются.

– Брук, что у тебя?

Дальше идет обсуждение тайных увлечений людей, чьи имена никто не произносит вслух. Вместо них называются буквы греческого алфавита: Альфа, Бета, Гамма и прочие.

– Закончите проекты к концу недели, – подытоживает Лилит. – Прорабатывайте несколько слабых мест одновременно и изучайте детали. Наоми, я хочу, чтобы к концу недели ты говорила о лошадиных забавах как о своих собственных – с таким же знанием дела.

От смеха дрожит вода в бутылках. Я сама едва сдерживаюсь, чтобы не захохотать. Не знаю, что происходит, но мне хочется быть частью всего этого.

– Селена? – говорит Лилит, и к ней поворачивается девушка, которая вошла первой. – Как твои дела, милая?

– Я уже сдала свой последний проект, поэтому не понимаю, зачем я здесь, Лилит.

– Мне тяжело тебя отпускать, Си, даже не представляю, кем тебя заменить.

Селена прикрывает глаза и поглаживает пальцами висок, как будто испытывает мучительную головную боль.

– Мы можем идти, Лилит? – подает голос юная полногрудая афроамериканка. Она озабоченно поглядывает на Селену и нервно сжимает карандаш в руке.

– Да, девушки. По шутке с каждой – и можете быть свободны. Твой рецепт успеха, Брук?

– Хм… Дай подумать… – чешет подбородок Брук. – Мой рецепт заключается в умении хорошо делать семьдесят вещей.

– И что это за вещи?

– Шикарно готовить и «шестьдесят девять». Девушки за столом одобрительно шумят и хихикают.

– Молодец, Брук! Наоми, ты бы могла стать вегетарианкой?

– Ой нет. Боюсь, из-за него моя интимная жизнь станет невыносимо скучной, – серьезно отвечает та. – Ну, вы понимаете… Вегетарианки не берут мяса в рот.

Я громко смеюсь, пока наблюдаю со стороны за этой странной то ли игрой, то ли тренировкой: Лилит задает девушкам простые вопросы и получает ответы, от которых мои щеки пылают.

– Сегодня, что, вечер пошлостей? Кто-нибудь может шутить невинно? Скай?

Я подскакиваю от удивления.

– Да, Скай, ты, – кивает Лилит. – Тебе нравится океан?

Сидящие за столом девушки все как одна поворачивают ко мне голову и улыбаются так широко, что у каждой можно пересчитать все зубы. Я закусываю губу от волнения.

– Твоя задача – дать нестандартный ответ, одновременно веселый и запоминающийся.

В моей голове пусто, как в холодильнике диетчицы.

– Э-э… Океан… Да, он мне нравится, но… – Пытаюсь сочинить что-то неординарное. – Но не думаю, что у нас с ним что-то выйдет: он голубой.

Оглушительно смеются все, кроме Селены, которая сидит за дальним от меня концом стола и нервно покусывает губы.

– Как ты, Селена, дорогая? – снова обращается к ней Лилит.

Селена молчит, разглядывая свое отражение в лакированной поверхности стола.

– Шутку, Си, мы все ждем шутку!

– Разве я недостаточно смешила тебя все эти годы, босс?

С этими словами она вскочила со стула, подхватила свою куртку и выбежала из конференц-зала.

* * *

Я собрала стаканы, унесла тарелку с печеньем (кажется, ни одна из девушек к нему так и не притронулась), забежала напоследок в уборную и… приросла к полу: над одним из умывальников, уперев руки в стену, нависла Селена. Сейчас она была еще бледнее и выглядела еще потеряннее, чем за столом в конференц-зале. Мне показалось, что ей очень плохо и она вот-вот потеряет сознание.

– Эй, ты в порядке? – спросила я.

Я была уверена, что сейчас она снова меня отошьет, но Селена вдруг быстро оглядела помещение уборной, потом молча взяла меня за руку. Я не сопротивлялась, она словно загипнотизировала меня взглядом и этим неожиданным прикосновением. Селена склонилась к зеркалу, подышала на него и что-то быстро написала пальцем на помутневшем месте.

«Уноси», – прочитала я про себя и вслух спросила:

– Что?

Селена прижала палец к моим губам, подышала на другое место и написала:

«Отсюда».

Убедившись, что я это прочла, она дохнула на зеркало в третий раз и вывела еще одно слово:

«Ноги».

И пока эти три слова складывались у меня в голове в предложение, Селена стремительно выбежала из туалета.

УНОСИ. ОТСЮДА. НОГИ.