Конец прекрасного принца

Перед глазами стоял огромный дворец.

– Быстро поднимайся, – окрикнули Надю. И она, сведя коленки вместе стала подниматься по ступеням. Как позволяло платье.

Сегодня по прогнозам обещали минус пять. А по ощущениям как будто двадцать лет назад ты выходишь из подъезда ступаешь в черноту ледяной пустоши. Под завывания метели. А первый урок математика.

– Быстрее! Принц не любит ждать! – рявкнули на Надю.

Через мгновенье ее взяли. Как лесорубы бревно. И вперед каблуками потащили вверх. Надя расценила это, как не самую лучшую из всех примет.

Рассмотреть ничего не удавалось. Однажды Надя поняла, во дворце есть дверь. Поскольку дверь открыли ее ногами.

– Принц никого не желает видеть, – послышался голос.

– Мы с тайной миссией! – отрапортовал Самый Главный, отряхивая плащ черной перчаткой.

– Тук-тук! Ваше высочество! – послышалось откуда-то спереди. Надя поняла, что стучатся ею.

– Войдите, – послышался ленивый голос. Надей открыли двери, а потом поставили ее на пол. Надя осматривалась по сторонам. И увидела старинное кресло. В котором сидел …

– Вау! – вырвалось у Нади.

Она резко захотела протереть глаза. Если он вдруг поцелует ее, как и полагается в прекрасном сне, то она не будет умываться неделю!

У Нади складывалось впечатление, что все женские мечты собрались на этом кресле. И теперь смотрят на нее красивыми серыми глазами. Мужик выглядел просто сказочно красиво. До розовых пузырящихся соплей девушек от шести до шестидесяти.

Было в нем что-то роковое, порочное. Тем самым интригующее.

Кресло протяжно скрипнуло. И «ожившая мечта» встала. Волосы у него были ни светлые, ни темные. Плечи – широченные. Одежду она даже не запомнила. Потому что уже представила себе красивый оголенный торс. И теперь не могла его развидеть.

Надя знала. Красавцы ей не светят. Потому что они всегда заняты, как привокзальные туалеты. Еще бы, если верить рекламе, день красавцев расписан по минутам. И никаких личных жизней! На улицу красавцы выходят крайне редко. Потому что целыми днями усиленно скоблят и опыляют подмышки, полируют бритвой волевые подбородки, перекосив лицо в противоположную сторону, моют голову и поливаются духами.

Надю удивляло, как такую красоту не облепил рой девушек. Она даже поправила волосы. Кокетливо и немного нервно. Если это сон, то пусть он не заканчивается!

По законам всех сладких снов сейчас начнутся комплименты. И Надя уже приготовилась слушать про свою неземную красоту. Про внезапную страсть, которой воспылал этот роковой красавец.

– Это что еще за чучело? – послышался насмешливый и презрительный голос «женской мечты».

В этот момент Надя поняла. Восьмое марта кончилось. Отгремел последний залп комплиментов. Отзвенел последний звон бокалов. И все прекрасные принцессы превращаются в Золушек с последним боем часов. А прекрасные принцы в … ах, какое нехорошее слово просится!

«Дорогая, я сам!», вымытая мужской рукой посуда, цветы к ногам и тосты за милых дам остались в прошлом. А у кого-то даже в «пошлом».

Чувство обиды захлестнуло Надю. И праведного женского гнева.

«Да мы его сейчас порвем, как дракон трусы принцессы!», – орала разбушевавшаяся женская самооценка. И требовала сатисфакции.

– Сам козел! – выдала самооценка Нади. И затаила злобу.

– Ничего себе, – усмехнулся принц. И тут же сверкнул глазами. – Шкатулку сюда.

Надя почувствовала, что зря прогуливала математику. Именно поэтому у нее с мужчинами не складывается. Зато отлично делятся долги и вычитается из зарплаты.

– На, подавись, – ответила вместо Нади самооценка.

– Не смей повышать на меня голос, – заметил принц, забирая шкатулку из рук Нади. – Иначе заболеешь.

– Чем? – спросила Надя. Сон ей перестал нравиться.

– Простудишься. В темнице сыро и холодно, – отрезал принц, почему-то нервно поглядывая на часы.

Надя с горечью осознала. У нее не только хлебушек дома черствый. Но и мужики такие попадаются. А этот вообще с горелой горбушкой!

– Успели, – произнес принц, рассматривая черную шкатулку. Наде было самой интересно, что в ней. «Вот посмотрю, что в шкатулке, и проснусь!», – убеждала она себя.

Принц с силой попытался раскрыть шкатулку. И чуть не уронил ее на колени. Потом стащил со столика стилет, вбивая его в щель между крышкой и ящиком.

– Только после свадьбы! Помни наш уговор, принц. Ты обязан жениться на той, которая принесла шкатулку! – послышался все тот же мужской и незнакомый голос. Стилет был брошен в пушистый ковер. Шкатулка – на столик. Надя – в холодный пот.

Как? Она… Хотя, погодите! Если это принц, то, выйдя за него замуж, она становится… Глаза Нади расширились от внезапной догадки.

– Значит, после свадьбы, – произнес принц, задумчиво осматривая Надю. – Ах ты, старый чародей!

Надя не помнила, чтобы у нее была борода и посох. Но от короны не отказалась бы!

– Зовите жреца, – послышался голос красавца – принца. Надя на всякий случай одернула платье. И достала из кармана последнюю подушечку жвачки. Сунув ее в рот, Надя приготовилась осуществлять мечту всех девочек.

Буквально через минуту в комнату втолкнули пузатенького и заспанного мужика. Одет он был в ночную сорочку в пол, в ночной колпак и легкую дрему. В руке у него была огромная книга. Которую он бережно прижимал к груди.

– Самую быструю церемонию, – по-барски махнул рукой принц.

– Да-да, – кивал жрец, почесывая попу.

На ногах у него был один тапок. Ночной колпак съехал. Он листал книгу навесу, придерживая ее коленом.

– А как же гости? – поинтересовался жрец, что-то выискивая в книге.

– Сироты, – отрезал принц.

– Эм… Сироты, так сироты! Кости со стороны жениха. И кости со стороны невесты. Прошу засвидетельствовать этот брак. Раз не сбежала, то согласна! Раз не связан, то согласен! Объявляю вас мужем и женой! – произнес жрец. И почему-то посмотрел наверх. Книга с грохотом захлопнулась. – Все!

Надя не такой видела собственную свадьбу.

Где тетя Вера из Нижнего Тагила с банками огурцов и тостером?

Где тетя Света из Норильска с постельным бельем «Розы и мимозы».

Где красивая арка и задорный, в меру пьющий ведущий?

Где облитое шампанским свадебное платье? Где шлепнувшиеся на пол белые голуби?