Искушение из правил

– Ты обвела меня вокруг пальца, – Лошадка улыбался, не разжимая губ.

– Если бы я обвела тебя вокруг пальца, то ты бы сейчас плакал над штампом в паспорте, – ядовито ответила я.

Мы вышли к развилке. На старом, почерневшем указателе сидела дохлая ворона. Две дороги вели в разные стороны. И ни одна мне почему-то не нравилась. Интересно, с чего бы это?

– В лесу очень опасно, – послышался вкрадчивый и очень встревоженный голос.  Кэльпи отвел роскошные влажные кудри себе за спину таким жестом, что я украдкой закусила губу. Ну-ну…

– Поэтому, шла бы ты обратно. Я могу вернуть тебя к озеру.

Один взмах руки, как вдруг перед нами появилась знакомая уютная полянка. Золотые листики шуршали и осыпались. Яркие светлячки сновали туда-сюда, напоминая брызги костра.

– Подумай хорошенько, – послышался голос мне на ухо. По сравнению с тем местом, где меня чуть не схомячили, полянка выглядела курортом. – Никому еще не удавалось выжить в этом лесу. Поверь моему опыту. Люди часто приходили в наш мир. Одно время существовало поверье, что я выполняю заветные желания.

Мне на плечо легла рука. Меня насильно развернули в сторону повисшей в воздухе дыры в пространстве, ведущей к озеру.

– И ты их выполняешь? – спросила я, чувствуя, как меня снова разворачивают в сторону выхода.

– В какой-то мере да. Когда из казематов слышится: «Хочу сдохнуть!», я превращаюсь в исполнителя желаний, – прозрачно намекнули мне. – Давай, Ежик, шевели лапками. Считай, что я тебя поблагодарил! Шурши в сторону дома!

– Нет, – отрицательно покачала я головой. И помахала рукой, развеивая чужое заклинание. – Если бы тебе нужна была консультация по воспитанию ребенка, то мог бы перенести меня во дворец…

Хоть бы сработало! Я так на это надеюсь!

– Увы, Ежик. Нет, – послышался разочаровавший меня ответ.

В моем желудке проурчало, я обняла себя двумя руками.

– Проголодалась? На, держи! – послышался участливый голос. Я подняла глаза и увидела в его руке алое яблоко. Огромное, красивое и такое аппетитное. – Не стесняйся. Бери!

«Ничего у него не бери! Иначе это будет считаться оплатой за ребенка!», – прозвучал внутри меня предупреждающий голос. Я отдернула протянутую руку, которая едва не коснулась яблока.

Яблоко рассыпалось золой, просочившись, сквозь его пальцы.

– Почему ты такая упрямая, Ежик! – послышался разочарованный голос. – Отдай мне ребенка по-хорошему. Хочешь, золота? Бриллиантов?  Все, что  угодно! Любой твой каприз…

– Как только ты возьмешь что-то или попросишь, и тебе дадут, тебя вышвырнет обратно в твой мир,– послышалось над головой хриплое карканье. Мимо нас летела щипанная ворона.

– Ах, вот оно что! – усмехнулась я, отворачиваясь. «Ничего у него не брать! Ничего не брать! Ничего не просить!», – повторяла я мысленно.

– Ежик. Не зли меня. Я ведь могу очень разозлиться! – в глазах полыхнул голубой огонь.

– И что будет, если ты разозлишься? – спросила я, осматриваясь по сторонам.

– Что будет? – поднял красивые брови кэльпи. Он раскинул руки в стороны. И лес превратился в такой ужас, что я даже присела. Деревья стали выше! Они раскрыли жуткие рты. Небо стало непроглядно черным. А отовсюду появились жуткие морды таких тварей, которых я не могла себе представить даже в бреду родильной горячки.

– Миленько, – согласилась я, видя, как все возвращается на свои места.

– Думай, Ежик, думай,– послышался страшный голос. Черная хламида взметнулась в воздухе. А я с удивлением увидела, как что-то упало на траву. Интересно,  что это?

– Хорошо, – вздохнула я. – Я подумаю. Обещаю.

Его и правда лучше не злить. То, что я вижу сейчас – курорт по сравнению с тем, что могло бы быть!

– Ах, да! Тебя ждет сюрприз, – послышался голос исчезающего принца. Он растворился в воздухе, пока я смотрела на старинный указатель.

– Тебя тоже, – выдохнула я. «Дай! Дай! Кошаладку!» – слышится в воспоминаниях писклявый голосок. «Ай!!!!», – внезапно орет мужской  голос. Маленький поседевший и скрюченный гномик пробирается к ближайшей табуретке. Он с ужасом смотрит на детские ножки, рожденные для футбола и пенальти.  И зажимает самое дорогое, что у него есть.  То, что случайно перепутали с мячом. Но Нюша у меня – добрая девочка. Поэтому  подходит к «дяде с выпученными глазами» и утешает его, вытирая липкие от конфет руки.  И шепотом говорит, что очень хочет котенка. Или братика.

Я подошла к тому месту, где мне показалось, что что –то упало. На всякий случай, я обернула руку свитером, и пошарила в траве. Внезапно я нащупала старинный ржавый ключ.

– Чтоб ты был от туалета! Или от единственной комнаты, где тебя не найдет Нюша! – пожелала я, идя направо. Лес редел, чтобы показать мне холм. На холме стоял зловещий дом. Окна у него были заколочены. Доски посерели. Вокруг него виднелись заросли чертополоха и залежи какого-то мусора. И грядка с  большими оранжевыми тыквами.

Я подошла к двери, видя ржавую дверную скважину. На всякий случай подергала ручку. Дверь была закрыта.

– Ключ! – вспомнила я, воровато доставая ржавый ключ и вставляя его в замок. Промелькнула мысль, что Нюша здесь! А вдруг он ее действительно запер? Вдруг он держит ее в этом ужасном месте? Иначе, зачем носил бы с собой этот ключ?

Ключ с хрустом провернулся в замке. Дверь со скрипом открылась. Я опасливо вошла в темный коридор. Остаться в лесу на ночь, или предпочесть жуткий дом?  Я не знаю. Все такое страшненькое!

– Здесь кто-нибудь есть? – спросила я, слыша, как скрипят под ногами старые доски. Если мне ответят, то я тут же закрываю дверь. И даю деру в лес. Первая дверь была приоткрыта. Я заглянула в нее, видя стол и множество стульев. На столе стояла свечка и тарелка. Рядом лежала салфетка. И бокал с чем-то оранжевым сверкнул хрустальными гранями.

Я принюхалась к тарелке, глотая слюнки. Тыквенная запеканка. Интересно, а можно это есть? Ладно, я подумаю.

Старинные часы на стене пробили полночь. Мне стало страшно за мой мочевой пузырек. Скрипы и шорохи в старом доме напоминали, что отдельного туалета нет. Туалет везде. Особенно, где слышится скрежет и чавканье.

– Ух-ты! Полночь! – всплеснула я руками, вспоминая фильмы ужасов. – А я еще в подвале не была!

Я двинулась искать подвал. И нашла его. Угол пыльного ковра был откинут, обнажая крышку и ручку.

Прямо на подвал упал перевернутый мною шкаф. Сверху на шкаф я водрузила ветхое кресло. Потом притащила тумбочку. И отряхнула руки.

Мне очень хотелось спать. Поэтому я решила устроиться на старинной кровати. Не забыв поставить рядом черную свечку с кухни. Краем уха я слышала, как кто-то бьется обо что-то деревянное. Бьется неумело. Явно непривычно. И, видимо, ругается, на своем, монстрячьем языке.

Тьма собиралась в углах комнаты. Я опасливо смотрела на самый темный угол. Мне уже не первый раз казалось, что там кто-то сидит. И что-то выжидает… Свечка постепенно превращалась в огарок. А потом и вовсе потухла…

Глава четвертая. Давай разделимся!

В голове мелькали девушки с силиконовыми формами, бегущие со скоростью улитки, беременной от черепахи. Раздавался хруст и их предсмертный крик. Из гипноза потихоньку выходили мужики – зрители, следящие безотрывно за прыгающей маечкой.

Я резко села на кровати, глядя в темный угол. Желудок пел жалобные серенады тарелке супа.  И страдал неимоверно.

Краем уха я снова уловила шорох в углу.  Набросится или нет? Чтобы понимать чудовище нужно думать, как чудовище. Вот, что я бы сделала, сидя в углу?

«Подумала, что меня наказали!»,– жалобно ответила я себе.  Нет, не то!

Отчаянная мысль заставила меня замереть! Мир рухнул, как штукатурка в тарелку борща. Я вспомнила тварь, дрожащую рядом на ветке.

– Тебе конец!  – послышался ужасающий голос. И свирепое дыхание.

– Так, кто это сказал? – нервно заявила я, резко вставая с кровати.  – Где еда?