Цветочная выставка

Я сижу на работе и печатаю текст. Что-то такое вроде бы получается, но работать так целый день слишком монотонно. Тикают часы – время обеда. Сегодня пятница – день, когда я позволяю себе сходить в кафе «Закат» и поесть какие-нибудь блинчики, поэтому встаю и иду. От работы до кафе минут десять, от дома – полчаса.

Там уютно, всё как-то по домашнему; народу немного и всё тихо, а возле окна даже книги стоят. Я прихожу, сажусь у окна и заказываю блинчики. В этот момент ко мне подходит новый сотрудник, который с сегодняшнего дня у нас работает; он живёт в соседнем доме от меня.

– Привет, сосед, могу подсесть?

– Да, конечно. Сосед.

Он улыбается и садится. Заказывает картошку.

– Я тебя несколько раз видел, – говорит. – По чаще остальных. Мы же ведь в соседних домах, да?

– Ну да. А ты откуда?

– Из Люксембурга.

– Почему сюда переехал?

– Здесь лучше, цивилизованнее. Получше этой глуши, хоть там и воздух чище.

– Да я тоже не местный. Из Клайнсланда приехал на заработки.

– Понял. Кстати, я Джорг Перл.

– Штефан Кунце.

Приносят обед, и мы приступаем к трапезе. Этот Джорг такая болтушка! Семья есть? Родственники есть? Отучился, поди? Я ему отвечаю, задаю аналогичные вопросы. Вроде говорит с охотой, не допытывается. И всё равно непривычно видеть таких открытых людей, но, с другой стороны, он фактически из деревни – ещё привыкнет поменьше болтать.

Вскоре мы встаём и идём на работу.

3

Он съёживается от холода, а до дома ещё далеко. Уже ночь, и транспорт давно не ходит; свет фонаря освещает его фигуру. Он идёт, прижимая к груди камеру и блокнот.

Он ушёл поздно с вечеринки знаменитой актрисой Л. Ю. Б.; его никто не подвёз, и транспорт уже не идёт, а такси нигде поблизости нет.

Зато есть интервью.

Никого нет; ни людей, ни машин.

А нет, вот, какая-то стоит, а к ней бегут двое мужчин с мешками.

На минуту он останавливается и кричит:

– Подбросьте, пожалуйста.

Один из них смотрит на него и кричит:

– Эй, ты!

Кидает мешок и бежит к нему. Не успевает он опомниться, как мужчина зажимает его рот рукой.

– Только слово скажи потом, сволочь, и я тебя найду…

Он вытаращивается на него во все глаза и бьёт ногой в пах. Тот сгибается пополам и ослабляет хватку. Он вырывается и бежит, сжимая вспотевшими пальцами блокнот и камеру. Сзади он слышит:

– Заводи!

Он бежит, ветер завывает в ушах, по спине мурашки; на лбу вступает пот, и его теперь знобит, хотя ноги горят. Он слышит мотор, скрип колёс…

Он роняет камеру и слышит треск.