Оценить:
 Рейтинг: 0

Министерство пропаганды и цензуры

Год написания книги
2020
Теги
<< 1 2 3 >>
На страницу:
2 из 3
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Спасибо, папа. Я недавно постриглась.

Она прошла внутрь, поздоровалась с остальными и села. Я налил ей чай и сел подле неё.

– Ну, как дела? Что нового на работе?

– Волнения, папа, волнения.

– А что такое?

– Это всё из-за слухов о шестидневной рабочей неделе. Один раз чуть до забастовки не дошло.

Хедвиг прикрыла рот рукой.

– Ну и ну… серьёзно у вас. А как, кстати, твоя пьеса? Написала её?

– Пока нет, но уже больше половины закончила.

– Молодец. – сказала она и поцеловала её.

– А почему ты не рассказываешь про неё? – сказала Анели. – Хоть сюжет расскажи!

Лисл хихикнула.

– Почему ты такая нетерпеливая, а? Всё со временем.

Анели надула губы, но ничего не ответила.

Так, мы провели целый день вместе, сидели на веранде. Говорили о разных вещах, но я чувствовал в Лисл какое-то смущение; она всё время поглядывала на меня. Видать, ждала, когда мы останемся вдвоём, а это получилось только под вечер, когда Анели отправилась спать, а Хедвиг вышла в сад – забыла полить цветы. Мы с Лисл сидели в столовой.

– Папа… – шепнула она, взяв меня за руку, – скажи одну вещь: разрешено ли упоминание в пьесе о Третьем Рейхе?

Я нахмурился.

– Смотря, в каком контексте: если ты сравниваешь, то нет. Если ставишь в хороший пример – нет. Если в плохой – да. А вот если действие происходит в этот период, то точно нет. А что?

– Ну, там идёт как плохой пример.

– Что ж, вероятно, что твоё произведение не сожгут.

– А можно ли поднимать провокационные темы?

– Это, смотря, какие.

– Например… ну, тяжёлые рабочие условия, которые происходят в нашей стране; приведение ситуации с Рейхом…

– Ну нет! Нельзя; тем более, это уже сравнение. Напиши про что-нибудь другое, зачем писать провокации? Ещё потом оштрафуют, а будешь выпендриваться – посадят на годик-второй. Зачем оно тебе?

Она поникла, но ничего не сказал.

Когда она ушла, мы с Хедвиг отправились в спальню, и я ей рассказал об этом. Она покачала головой:

– Наша Лисл в последнее время не может молчать об этом. Она изменилась, Гоц, и во всём виноват этот её Йенс.

– Думаешь…

– А как же? Скромная молчаливая девчушка встречается с бунтарём из детского дома, у которого была уже условная за кражу, а потом попадает под его влияние. Помнишь, что он твердил о переустройстве?

– Помню, милая, помню. Он ещё тогда сказал, что хочет стать политиком.

– Ну вот. – Она легла в постель. – А повлиять мы на неё уже не можем, к сожалению. Ничего, с возрастом эта дурь выветрится из её головы.

Я прилёг рядом.

– Ты думаешь?

– Не сомневаюсь, потому что в её возрасте я была такой же бунтаркой, как и она. Все подростки такие бунтари, которые вечно ворчат, хотят что-то изменить, а потом замолкают, понимая, что это бесполезно и очень опасно. Ладно, давай поспим.

Я прикрыл глаза, при этом подумав:

«Как бы это бунтарство не зашло далеко…»

глава 3

Прошла неделя, и наступил День Отечества. Три дня выходных! Меня пригласил к себе Орэль; мы созвонились с ним по телефону:

– Приходи ко мне, Гоц, сегодня вечером; с нами будет ещё и Анселл, и Вольф…

– А Фредж?

– Ай, да ты же знаешь этого зануду! Себе дороже. А у меня патефон, несколько бутылочек коньяка, винишко… Ну?

– Хе, звучит заманчиво. Ладно, приду.

С женой я переговорил, она особо не протестовала – всё-таки, я напивался с коллегами не в первый раз.

Я вышел из дома, доехал до Зелёной аллеи – так её называли из-за большого количества парков и садиков. Дом Орэля был очень большим, белокаменным и имел три этажа, хотя Орэль жил один. Проезжаешь через главные ворота мимо охранников по дорожке, ведущей к дому; мимо большого сада с розами, фиалками и орхидеями. Подъезжаешь к крыльцу, паркуешь в сторонке машинку – и готово.

Так я и сделал. Возле крыльца уже стояли машины Вольфа и Анселла, а на самом крыльце меня встретил сам Орэль. Мы пожали руки.

– Ну наконец-то все в сборе! Пошли, они уже ждут нас.

Мы вошли в фойе с очень высоким потолком, лестницей, ведущей наверх, и расставленными бархатными диванами, на которых сидели Анселл и Вольф.

Мы начали пить. Много пить. Коньяк и вино, вино и коньяк… Вольф после второй бутылки коньяка сразу отключился и повалился на диван. Его громкий храп помешал нам, и мы поднялись на второй этаж, где располагалась маленькая гостиная с меньшим количеством мебели.

Я прекрасно запомнил этот вечер.

Орэль угостил нас конфетами, и мы быстро съели их.
<< 1 2 3 >>
На страницу:
2 из 3