Забудь меня

Слова царапают небо, как долбаная наждачка, но я даже в бреду не расскажу ей о том, что он… другой. Что я никогда не видела его голым и даже не трогала ниже талии. Я никогда не расскажу ей о том, что его поцелуи – самая вожделенная мною вещь за двадцать прожитых лет! Что влюблена… безумно…

– Надеюсь, – фыркает Мила. – Иначе зачем еще этот Антон нужен. Так ты с ним спишь?

В ее вопросе больше интереса, чем она пытается показать, но я чувствую его «липкость» даже на расстоянии и с удовлетворением оставляю ее вопрос без ответа.

– Может быть… – размазываю любые ее предположения, как краску по стеклу.

Взяв рюкзак, ухожу, мечтая попасть в душ, но до дома целый час пути, и я успеваю «высохнуть», хотя волосы, собранные в хвост, остаются мокрыми, даже когда паркую свою тачку рядом с машиной отца во дворе нашего дома.

Мой телефон молчит, как немой.

Срываю его с панели и бросаю в рюкзак. Злясь-злясь-злясь!

Что я должна подумать? Что ему не до меня? Меня гложет ощущение, что ему почти всегда не до меня.

– Полина, – слышу вкрадчивый голос отца, когда захожу в дом.

Окна на кухне выходят во двор, так что он знает – это я, а не мама.

– Привет… – вхожу на кухню, видя, как, сгорбив плечи, папа разогревает себе еду в микроволновке.

На нем тенниска и строгие брюки. Так никто не носит, разве что те, кому на свой стиль плевать.

Его плечи всегда чуть опущены, как будто под грузом ответственности и обязанностей. Возможно, это и из-за возраста тоже, но я не хочу думать о том, что ему почти шестьдесят.

Всю свою жизнь я старалась не доставлять ему проблем. Он занят. Загружен. В его голове всегда какие-то мысли. Не о погоде, конечно же. О судьбах мира, так когда-то в детстве объяснила мне мама. Моего отца нельзя «грузить». Тем более всякой чушью.

Я люблю его. Уважаю и… боюсь. Он никогда не читал мне на ночь сказок, но я тянусь к нему. И не знаю, как выразить это словами, ведь фамильярности он не любит.

Оценив мой внешний вид, хмурит кустистые брови и спрашивает:

– Ты почему не на учебе? Сегодня вторник, я ничего не путаю?

Опускаю руку, и рюкзак съезжает с моего локтя, шмякаясь на пол.

– У меня зачеты, – объясняю. – На этой неделе все автоматом.

– Хорошо, – кивает, усаживаясь с тарелкой за стол. – Как Юрий Глебыч? Мне за тебя краснеть не нужно?

– Нет… – выдыхаю с улыбкой. – Он передавал тебе, что «всем нужно отдыхать», – цитирую «передачку» от своего декана.

Они вместе учились.

Папа не хотел, чтобы я училась в Москве, сказал, что юриспруденцию на университетском уровне я освою и здесь. Что у нас хорошая база и сильный преподавательский состав. Он сказал это категорично. Так что я даже не пыталась спорить, как и мама.

– Если его увидишь, – папа рассеянно улыбается, глядя в свою тарелку. – Передай то же самое.

Прямо на моих глазах он уходит в себя, и я тихо ретируюсь, оставляя его одного.

Глава 10

Антон

– Остановите, Вику тошнит!

Да твою ма-а-а-ть.

Снова?

Посмотрев в зеркало, вижу чистую трассу сзади и луплю по тормозам, съезжая на обочину.

Коптера бросает вперед на пассажирском рядом со мной, но ремень не дает ему носом поцеловать торпеду.

– Блять! – утирает он подбородок и лицо, по которому разбрызгал свое пиво.

Вика, которую тошнит, вываливается из салона, и пару минут мы слушаем, как она блюет где-то рядом с багажником. На заднем сиденье еще одна телка, имени которой не помню, всю первую половину пути они выносили мне мозг пением под местное городское радио.

Поправляю бейсболку, переворачивая козырьком назад.

С утра было солнце, но сейчас его затянуло тучами. Не страшными, но многообещающими.

Я уже не уверен, что стоило во все это ввязываться, но лишних денег у меня нет.

Блин.

Гложет колоссальное желание поскорее добраться до дачи Виталика в Васильевке, хотя бы для того, чтобы высадить своих пассажирок, а в идеале мне нужно позвонить.

Достаю из кармана шорт телефон и черчу на панели зигзаг, снимая блокировку.

Тишина.

После входящего от Полины тридцать минут назад полный штиль. Мать в курсе, где я, так что звонить не будет, только в крайнем случае, если в нашу квартиру вдруг молния долбанет, что касается геморрной золотой девочки… она мне больше не звонила.

Ставить ее в известность о том, чем сегодня занимаюсь, как-то даже мысли не возникло, а отвечать на ее звонок, когда за спиной в два голоса орут бухие в задницу телки, – тоже не вариант.