Король-Провидец

– Однако! Это мне нравится. Думаю, твой план может сработать, так как мы будем на виду у другого волшебника, а нет ничего проще, чем одурачить того, кто сам носит маску.

Пожалуй, нужно сразу же начинать практиковаться. И еще: нам придется посвятить в этот маленький заговор твоего эскадронного проводника.

Через два дня мы вернулись во дворец ахима Ферганы. На этот раз нас было трое. Мы прибыли немного раньше назначенного часа и убивали время, расхаживая среди придворных. В тот день в зале собралось много народу: несомненно, слухи о предстоящем унижении ненавистных нумантийцев привлекли лишних зрителей.

Тенедос держался как превосходный дипломат. Он останавливался то тут, то там, перебрасываясь вежливыми фразами с одними придворными и представляясь другим; делал паузы, чтобы взять бокал или конфетку с подноса проходившего мимо слуги; рассеянно похлопывал по спине проходивших мимо животных. Эскадронный проводник Биканер с невозмутимым видом держался позади, словно его секретарь.

Затем раздались приветственные крики, и в зал вошел ахим Бейбер Фергана в сопровождении джака Иршада. Он без лишних слов уселся на трон и подождал, пока все не закончили свои поклоны, как в нашем случае, или перестали простираться ниц на полу, как того требовали кейтские обычаи.

– Полномочный посол Тенедос, – прогремел его голос. – Два дня назад вы выслушали мое распоряжение. Готовы ли вы сейчас выполнить его, или отвергаете мой эдикт и наши обычаи?

– Меня по-прежнему возмущает предположение, будто я или любой из моих подчиненных может хотя бы помыслить о причинении вреда Вашему Величеству, – ответил Тенедос. – Однако в интересах дружбы между нашими народами я готов согласиться.

Он выступил вперед, вынул из мешочка на своем поясе три крошечных золотых шкатулки и открыл их.

– Эскадронный проводник Биканер из Нумантии, готовы ли вы принести жертву ради блага страны, которой вы служите?

– Готов, – ответил Биканер. Легкая дрожь неуверенности в его голосе казалась неподдельной. Он подошел ближе и снял свой шлем. Тенедос вынул маленькие серебряные ножницы. С некоторым трудом, из-за того, что у Биканера волосы были слишком короткими, он отстриг несколько волосков и положил их в шкатулку. Потом он захлопнул шкатулку, подержал ее в руке, как будто взвешивая, и протянул ахиму Фергане. Джак Иршад проворно взял шкатулку, закрыл глаза и прикоснулся ею к середине своего лба.

– Здесь нет ничего лишнего, – провозгласил он и поставил шкатулку на край помоста.

– Легат Дамастес а'Симабу, готовы ли вы принести жертву ради блага страны, которой вы служите? – спросил Тенедос.

– Готов.

Волосы, срезанные с моей головы, были положены в другую шкатулку, и Иршад снова поднес ее ко лбу, убеждаясь в том, что мы не подменили свои волосы чужими, тайком пронесенными во дворец. Затем настала очередь Тенедоса.

Когда все три шкатулки выстроились на помосте, Иршад зашел за трон и вынес три манекена. Они были сделаны великолепно: наряд каждой куклы точно копировал нашу одежду на предыдущей церемонии, и даже выражение лиц, искусно вырезанных из слоновой кости, казалось очень знакомым, хотя, честно говоря, я не думал, что выгляжу настолько молодо.

Куклам расстегнули одежду, открыв деревянные болванки туловищ. В центре каждого каркаса виднелось небольшое отверстие, заполненное глиной. Беззвучно шевеля губами, Иршад поочередно открыл каждую из шкатулок, вынул волосы и вмазал их в глину.

Затем он выпрямился и взмахнул рукой. Помост отъехал назад, а после следующего повелительного жеста железная пластина скользнула вбок, открыв миниатюрную копию зала, в котором мы стояли.

Иршад поставил три новых манекена на сцену рядом с куклой, изображавшей ландграфа Малебранша. Потом крышка скользнула обратно, и помост вернулся на прежнее место.

Иршад поклонился.

– Благодарю вас от имени Щедрейшего Владыки, ахима Бейбера Ферганы, и поздравляю с благополучным присоединением к нашему двору. Да воцарятся между нами мир и согласие!

– Вот и хорошо, – проворчал ахим Фергана. – Достаточно магии, пора переходить к делу.

В его голосе слышалось облегчение, и я заподозрил, что он, как и многие из нас, испытывал неудобство, используя любое чародейство, даже призванного служить его интересам.

Начался медленный дипломатический танец: обмен любезностями, скрытыми намеками и невысказанными обещаниями.

Наш обман удался.

В Сайане перед нами стояло три главных задачи. Во-первых, мы должны были представлять интересы Нумантии и удерживать ахима Фергану от любых решений, способных повредить нашему государству. Во-вторых, мы собирали сведения о новой опасной секте, называвшей себя Товиети. Третья задача, с дальним прицелом и самая трудная, заключалась в попытке заставить кейтцев умерить свою необузданную воинственность или хотя бы направить их интересы куда-нибудь подальше от наших границ, особенно от Юрея.

Прошло пять лет с тех пор, как в Сайане была учреждена должность полномочного посла Нумантии. Предыдущий посол умер внезапно, при весьма загадочных обстоятельствах. Нам неоднократно говорили о его пристрастии к алкоголю и к жгучим кейтским пряностям, которыми в изобилии приправлялись здешние блюда. Ходили слухи о болезни и последующем умопомешательстве. По словам Тенедоса, он не верил ни одной из версий, но не собирался строить догадок.

Совет Десяти предоставил Тенедосу список агентов, завербованных предыдущим послом. Нам предписывалось связаться с ними и возобновить их активную работу.

Это оказалось почти невозможным делом. За любым нумантийцем, выходившим из резиденции, немедленно устанавливалась слежка, либо его обступала возмущенная толпа, из которой неслись угрозы и время от времени летели камни.

Однако расследование не заняло много времени. Нам понадобилось нанести лишь несколько коротких визитов в предположительные места жительства нумантийских агентов, чтобы понять: мы можем не беспокоиться, что навлечем на этих людей гнев ахима и подвергнем пыткам его палачей. Бывший посол либо выдумал всех своих шпионов и прикарманил их жалованье, либо они разбежались после его смерти. Первое мне казалось наиболее вероятным. Конюшня, в которой якобы работал наш кузнец, оказалась сожжена дотла. «Надежная» таверна превратилась в лавку предсказателя судьбы, а в доме, где жил «рослый юноша», не оказалось никого, кроме дряхлых стариков.

Если мы собирались иметь собственных шпионов, нам предстояло начинать дело с нуля. Поскольку я мало знал об этом темном занятии и имел еще меньше склонности к нему, мы оказались в крайне невыгодном положении. Я поинтересовался, почему среди слуг Тенедоса нет опытного человека, который умел бы работать с информаторами и знал толк в тайных операциях. Тенедос немного пристыженно ответил, что он сам всегда интересовался шпионажем и даже имеет некоторые теории, но эта ужасная страна не годится для того, чтобы опробовать их на практике. Помощи от него ждать не приходилось.

Мы многое узнали о джаке Иршаде, и эти сведения нельзя было назвать приятными. Он был первым чародеем королевства и обладал невероятным честолюбием. Он довольно поздно присоединился ко двору ахима Бейбера Ферганы, и некоторые злые языки утверждали, что он медлил с клятвой верности до тех пор, пока не убедился, что ахим крепко сидит на троне. С тех пор он постепенно подводил своего повелителя к мысли, что является самым ценным и преданным его слугой. Он снабдил Бейбера Фергану не только чародейской защитой, но и сетью агентов, опутавшей все слои сайанского общества. Я считал его гнусным типом, и он, похоже, придерживался того же мнения обо мне. Одним из его немногих искренних убеждений была ненависть ко всем инородцам.

Однажды я упомянул при Тенедосе о своей неприязни к Иршаду. Тот пожал плечами и сказал, что не испытывает к нему особой ненависти.

– Он в своем роде патриот, – добавил Тенедос. – Очень амбициозен, ну и что с того? Разве мы все не патриоты? Честно говоря, я учусь у него некоторым вещам и предлагаю тебе, Дамастес, последовать моему примеру. По-моему на свете нет таких ужасных людей, чей характер или образ мыслей не были бы достойны изучения.

Я подумал, что с бо льшим удовольствием отправился бы изучать городскую канализацию, но удержал эту мысль при себе.

Больше всего меня беспокоила туземная солдатня. Близость к нашему расположению делала их самыми опасными из потенциальных противников.

Я вызвал их во внутренний двор и приказал смотреть, как мой эскадрон занимается строевой подготовкой и упражнениями с оружием. Это не произвело на них впечатления, так как они бились один на один и считали солдат, сражавшихся в строю, не более чем марионетками.

Тогда мои лучшие мечники и борцы показали им свои способности. Это зрелище было более понятным для хиллменов, и они оценили его по достоинству.

Потом я пригласил их лучших бойцов испытать свое искусство в бою против моих людей, используя, впрочем, тупые клинки. Хиллмены старались изо всех сил, но смогли победить нумантийцев лишь в одном из четырех поединков.

Наконец я разделил их на небольшие группы, сделал то же самое со своими солдатами и выставил их друг против друга – один на один, один против двоих, трое против одного, и все прочие сочетания, встречающиеся в настоящей битве. И снова уланы и Куррамская Легкая Пехота посрамили их бойцов.

Тогда я выстроил их на плацу и объявил, что собираюсь сделать из них настоящих солдат, а если кто-нибудь возражает, то он вправе уволиться с нашей службы. Послышались недовольные шепотки; я ловил на себе мрачные взгляды исподлобья.

Прежде чем недовольство успело перерасти в открытый мятеж, я объявил о первых четырех переменах – их старые вонючие мундиры нужно сжечь и заменить нормальной военной формой, уже заказанной у местных портных; их грязные казармы должны быть вычищены и выкрашены, и впоследствии содержаться в безупречной чистоте; их повара увольняются за полной непригодностью, а сами они теперь будут есть вместе с нами ту пищу, которую едим мы сами; и наконец, их жалованье повышается на двадцать процентов и выплачивается золотом еженедельно.

Услышав это, их командир Гайла Уолло помрачнел еще больше, зато остальные разразились криками энтузиазма.

Пока не угас первый пыл, я приставил к работе своих уоррент-офицеров и сержантов из КЛП. Указания были простыми: муштровать туземцев строго, но не до полного изнеможения, ни под каким предлогом не ругаться и относиться к хиллменам как к благороднейшим нумантийцам.

Когда мои уорренты выразили удовлетворение достигнутыми результатами, я издал приказ о присоединении наемников к нумантийским вооруженным силам, так как надеялся, что хиллмены научатся солдатскому ремеслу на нашем примере. Кроме того, теперь, когда рядом с ними постоянно находились надежные люди, наша безопасность вызывала меньше опасений. Дополнительное преимущество заключалось в том, что мои солдаты тоже учились чему-то новому, а разнообразные упражнения поддерживали их боевой дух.

Я послал за Уолло и сообщил ему, что хочу получить отчет о выплате солдатского содержания горцам за последние полгода и убедиться, что там нет ошибок.

Он яростно уставился на меня.

– А если что-нибудь не сойдется? Я не очень-то смыслю в цифрах.

– У тебя будет возможность объяснить любые расхождения.

– Вы же знаете, в Сайане нет честных людей, – попробовал он зайти с другой стороны. – Иногда приходится прикарманивать пару монет, жить-то надо.

– Не сомневаюсь, – согласился я. – Если у меня или полномочного посла Тенедоса возникнут вопросы, ваши объяснения будут внимательно выслушаны.