Машина пространства

– Следовательно, и машина должна находиться в действии непрерывно, – добавил я.

Пока мы беседовали, вечер вступил в свои права, тьма сгустилась и расползлась по лаборатории. Амелия отошла от машины, протянула руку к какому-то другому устройству и резко дернула за шнур, привязанный к выступающему наружу маховику. Устройство не то кашлянуло, не то фыркнуло, и по мере того, как оно набирало скорость, восемь шаров, свисающих с потолочных балок, стали разгораться все более ярким светом.

Амелия бросила взгляд на стенные часы, стрелки которых показывали двадцать пять минут седьмого.

– До обеда остается полчаса, – сказала она. – Доставит ли вам удовольствие небольшая прогулка по саду?

Я отвлекся от фантастических изобретений, созданных гением сэра Уильяма.

Пусть себе машина времени потихоньку перемещается в грядущее, зато Амелия остается моей современницей, и она здесь, рядом. Она не порождение фантазии, она принадлежит настоящему, а не прошлому и не будущему. И я ответил, понимая, что мое пребывание в Ричмонде скоро подойдет к концу:

– Не угодно ли вам опереться о мою руку?

Она мягко взяла меня под локоть, мы отвернулись от машины времени, от шумного двигателя внутреннего сгорания и через дверь в дальнем углу лаборатории вышли в прохладный вечерний сумрак сада. В последний и единственный раз я оглянулся на стеклянные стены пристройки и на озаряющее их ослепительно-белое сверкание электрических ламп.

Глава V. В будущее!

1

Я еще раньше выяснил, что последний поезд на Лондон уходит из Ричмонда в десять тридцать, и если я собирался успеть на него, то должен был проститься не позже десяти. Но вот уже пробило половину девятого, а мне не хотелось и думать о возвращении в свое убогое жилище. Что до перспективы отправиться на следующее утро на работу, то она приводила меня в подлинное отчаяние. По завершении обеда, к которому подавали сухое, но крепкое вино, мы перешли из столовой в заманчивую полутьму гостиной, где я осушил бокал портвейна и почти прикончил второй такой же; нежный запах духов Амелии дразнил мои чувства, и мною овладели самые дерзкие фантазии.

Амелия была возбуждена не меньше моего, и я подумал, что от нее не ускользнула перемена в моем поведении. Буквально до этой минуты я ощущал в ее присутствии известную скованность, отчасти потому, что мой опыт общения с молодыми женщинами оставлял желать лучшего, а особенно потому, что Амелия казалась мне самой необыкновенной из всех молодых женщин. Я понемногу привыкал к ее свободным манерам, к духу эмансипации, пронизывающему все ее поступки, – но только теперь стал догадываться, что без всяких рассуждений, стремительно и слепо влюбился в нее.

Утверждают, что в вине – истина; и хотя я не утратил способности сдерживать себя, подавляя непрошеные пылкие страсти, наш разговор принял сугубо личный характер.

Когда пробило половину десятого, я понял, что медлить далее не в состоянии. У меня оставалось всего полчаса, я не имел ни малейшего представления о том, когда увижу ее снова, и счел момент подходящим, чтобы сказать Амелии без всяких околичностей: она для меня стала куда дороже, чем просто приятная собеседница.

Я щедро плеснул себе в бокал еще портвейна и, раздумывая, какие выбрать слова, залез в жилетный карман и вытащил часы.

– Моя дорогая Амелия, – начал я. – Сейчас уже без двадцати пяти десять, а в десять мне придется уехать. Но до того я должен кое-что вам сообщить.

– Зачем вам уезжать? – откликнулась она, решительно прервав нить моих мыслей.

– Должен же я успеть на поезд.

– Ну пожалуйста, не уходите!..

– Мне надо вернуться в Лондон.

– Хиллиер отвезет вас. Если даже вы опоздаете на поезд, он отвезет вас прямо в Лондон, домой.

– Хиллиер уже в Лондоне, – напомнил я.

Она рассмеялась; стало заметно, что она слегка навеселе.

– А я и забыла. Значит, придется идти пешком.

– Значит, в десять мне придется вас покинуть.

– Нет, нет… Я попрошу миссис Уотчет приготовить для вас комнату.

– Амелия, я не могу остаться, как бы мне того ни хотелось. Мне же с утра на работу.

Она наклонилась ко мне, и в глазах у нее заплясали огоньки.

– Тогда я отвезу вас на станцию сама.

– Разве у вас в доме есть еще один экипаж?

– Можно, пожалуй, сказать и так. – Амелия поднялась, опрокинув пустой бокал. – Пойдемте, Эдуард, я доставлю вас на станцию в машине времени сэра Уильяма!

Она взяла меня за руку и потащила к двери едва ли не волоком. Мы расхохотались; трудно описывать наши поступки задним числом – мы не вполне отвечали за них, они были продиктованы пусть не сильным, но все-таки опьянением. Что касается меня лично, мою податливость оправдывает легкомысленное настроение минуты. Я крикнул Амелии на бегу:

– На какую же станцию мы попадем, путешествуя во времени?

– А вот увидите.

Мы достигли лаборатории и вбежали внутрь, захлопнув за собой дверь. Электрические лампы под потолком пылали по-прежнему, и в их жестком свете наша затея приобрела иную окраску.

– Амелия, – произнес я, пытаясь образумить ее. – Что вы собираетесь делать?

– То, что я вам сказала. Отвезти вас на станцию.

Я встал перед нею и взял ее руки в свои.

– Мы оба слишком разгорячились, – сказал я. – Пожалуйста, перестаньте меня разыгрывать. Вы что, всерьез надумали воспользоваться машиной сэра Уильяма?

Я почувствовал, как напряглись ее пальцы.

– Я вовсе не так пьяна, как вам кажется. Просто я веду себя непринужденно и тем не менее отдаю себе полный отчет в своих поступках.

– Тогда давайте вернемся в гостиную.

Амелия отстранилась и приблизилась к машине времени. Едва она дотронулась до одного из медных поручней, машина задрожала крупной дрожью, как раньше.

– Вы слышали, что объяснял сэр Уильям. Пространство и время неразделимы. Потому-то вам и нет нужды уходить через пять минут. Хотя машина предназначена для путешествий в будущее, она способна перемещаться и в пространстве. Короче, можно преодолеть на ней тысячи лет, а можно и применить для цели вполне прозаической – подбросить гостя на станцию.

– Вы по-прежнему разыгрываете меня, – сказал я. – К тому же я вовсе не убежден, что машина действительно может путешествовать во времени.

– Она прошла испытания.

– Я при них не присутствовал.

Амелия повернулась ко мне с самым серьезным видом.

– Тогда позвольте мне доказать вам, что машина действует!

– Нет, нет, Амелия! К чему такой безрассудный риск?