Убийство у синего моря

Глава третья

Стокгольм

Мы сидим почти в последнем ряду кинотеатра в центре города. В красных, обитых бархатом креслах.

Мы почти одни в зале, не считая пожилой пары и одного мужчины, который сидит чуть подальше. На экране – современная версия «Бегущего по лезвию» с Райаном Гослингом и Харрисоном Фордом в главных ролях. Оба довольно симпатичные, но честно говоря, я бы не захотела обменять сидящего рядом со мной мужчину на одного из них.

У меня на коленях – кулек со сладостями, у него – стакан попкорна. Немного неприятно слушать, как он постоянно шуршит рукой в районе своей промежности, но его это, кажется, только забавляет. Я отпиваю немного колы из моего гигантского бумажного стакана и придвигаюсь к нему на пару миллиметров поближе.

Мы оба чувствуем себя немного неловко. Я помню, пусть это и было сто лет назад, что когда начала встречаться со своим бывшим, Данне, то мы постоянно ходили в кино и тискались на задних рядах. Впрочем, я так делала со всеми парнями, которые у меня были. Обнимашки в темном зале кинотеатра – это восхитительно. В этом есть что-то уютно-подростковое.

Но сейчас о тисканье и речи не идет. Совершенно.

Если происходящее вообще можно назвать свиданием. Но у нас же свидание, правда?

Добиться определенности в наших с Адамом отношениях… очень сложно. Ведь мы, как ни крути, знакомы друг с другом всего несколько месяцев. А если учесть, что наша первая встреча больше напоминала допрос, где я была свидетелем, а он – ведущим расследование полицейским, то, пожалуй, вполне естественно, что в наших отношениях еще много неясного.

Но ведь потом, прошлым летом, у нас была та ночь… Ночь, когда мы оба выпили слишком много вина в буллхольменском ресторанчике на берегу и отправились ночевать в мой садовый домик. И, несмотря на хмель, я очень хорошо помню, как мы занимались любовью на моем диване. Помню его обнаженное крепкое загорелое тело и как свет луны падал ему на спину, когда он лежал на мне. Я бережно храню в душе это воспоминание и обращаюсь к нему каждый раз, когда… хм, приспичит.

Адам Онгстрём работает инспектором в полицейском участке Накка. Именно он вместе со своей коллегой Тилли расследовал прошлым летом убийство на Буллхольмене. И когда совершенное на крохотном островке в шхерах преступление оказалось раскрыто, я, верно, решила, что наши отношения автоматически выйдут на новый уровень. Но полицейские редко когда бывают свободны. Поэтому я рада, что сегодня ему удалось выкроить вечерок.

– Кого бы ты выбрала? – внезапно шепчет он мне в ухо.

– Что?

– Кого из них двоих ты бы выбрала?

Он кивает на экран, на котором мускулистый Райан Гослинг стоит и смотрит на чуть более старшего, но не менее мускулистого Харрисона Форда. Я улыбаюсь Адаму, но сама при этом чувствую смущение. Кого бы я выбрала? Это что еще за вопрос? Совершенно некстати в голову приходит мысль, что с таким же точно успехом я могла бы сидеть здесь с Закке.

– Не знаю. Харрисону ведь сейчас уже довольно много лет.

– Да уж. Как быстро летит время.

– Хотя он не всегда выглядел как пенсионер, верно?

– Ага…

Адам достает конфетку «Полли» из кулька у меня на коленях и кидает себе в рот. За те два месяца, что я в Стокгольме, мы встречались с ним всего три раза. Мы оба чрезвычайно занятые люди. Ладно, зачеркнем «мы». Он – занятой человек. У меня тоже есть работа, но, будучи фрилансером, я пользуюсь куда большей свободой – несмотря на статьи, у меня остается полно времени на то, чтобы запихивать в себя чипсы из кладовки Закке и Юнатана, смотреть «Фермер ищет себе жену» и искать в интернете информацию про нового бойфренда Каролины Гюннинг. Девушка может уйти из «Шанса», но «Шанс» из девушки – никогда.

Адам же занят по-настоящему. Он расследует преступления.

Две наши предыдущие встречи проходили примерно по тому же сценарию. С наступлением темноты мы встречались в городе, заключали друг друга в продолжительные объятия и шли в кино. По окончании сеанса заходили куда-нибудь перекусить, выпить по бокалу вина, после чего разбегались.

Но… кто же мы тогда? Друзья? Или мы действительно встречаемся? О боже, он ведь не думает, что обязан видеться со мной? Что он вроде старшего брата, чьим заботам можно перепоручить тяжело заболевшего ребенка?

Я искоса поглядываю на Адама. Сегодня вечером на нем красуется белый вязаный пуловер и темно-синие классического покроя льняные брюки. Ткань красиво обтягивает мощные бедра. Когда я только познакомилась с ним, он всю дорогу ходил в строгом деловом костюме, но, полагаю, осенние стокгольмские холода взяли-таки свое. Теплый свитер – то, что нужно в это время года.

Наши руки внезапно сталкиваются, когда мы одновременно пытаемся зачерпнуть из ведерка последние зерна попкорна. Его горячая кожа касается моей.

– Ой, прости, – шепчу я.

Он улыбается и убирает руку из ведерка. Давая мне взять столько, сколько я хочу. Вот как раз сейчас и могло бы что-нибудь случиться. И я, как ни стараюсь, не могу выкинуть эту мысль из головы. Мое воображение тут же рисует картинку, не менее реальную, чем та, что происходит на экране: здесь наши взгляды могли бы встретиться. Здесь наши губы могли бы приблизиться друг к другу!

Но Адам снова поворачивает голову к экрану. А я запихиваю попкорн в рот и, зажевывая им свое разочарование, продолжаю таращиться на Харрисона с Райаном.

Интересно, а кого бы я действительно выбрала? Все зависит от того, кто останется живым в конце. Было бы крайне печально остаться вдовой в моем возрасте.

Несколько часов спустя мы сидели, уставившись каждый в свою тарелку с клецками. В этот вечер среды фудкорт «К25» на Кунгсгатан наполовину пустовал. Несколько пожилых женщин в шмотках от Гудрун Шьёдин потягивали красное вино за соседним столиком. Чуть поодаль сидела с гамбургерами парочка бизнесменов и откуда-то сзади доносился смех подростков. Я насадила на вилку нафаршированную салом клецку и обмакнула ее в пластиковую формочку с соусом якинику. Последние полчаса были посвящены обсуждению фильма, который оказался на редкость плохим. Но, кажется, в этом мы с Адамом похожи, потому нам обоим нравятся плохие фильмы. Во время их просмотра можно расслабиться и дать мозгам отдохнуть.

– Как у тебя успехи с «Кровавым следом»? – спросил Адам и сделал глоток пива.

– Неплохо. Во всяком случае, не жалуюсь. Работы, конечно, хватает, но зато интересно.

– И о чем ты сейчас пишешь?

– Только что закончила материал об убийстве Элизабет Шорт. Знаешь про нее?

– Уф, да. «Черный Георгин». Когда же это случилось – в сороковые, кажется? В Лос-Анджелесе, верно?

– Да, точно. В 1947-м.

– Жуткое дело. Да еще эта улыбка, как ее там сейчас называют…

– «Улыбка Глазго», – подсказала я.

Адам вздрогнул, и даже я поспешно сделала глоток светлого.

– Я так выгляжу, когда просыпаюсь по утрам, – пошутила я и скорчила гримасу.

Адам рассмеялся. А я тут же пожалела о своей выходке. Я могла бы так пошутить в компании Закке, но здесь мне, возможно, стоило бы постараться быть чуточку более милой, если я хочу, чтобы этот парень напротив заинтересовался мной. И не давать ему повода думать, будто я выгляжу как искалеченный труп по утрам. Что, согласитесь, не слишком-то привлекательно.

– На самом деле совершенно жуткое убийство, – быстро проговорила я. – Но хуже всего, что преступник так и не был найден.

– Гм, в самом деле. Печально.

Внезапно моя нога соскальзывает с металлической опоры под столиком и задевает ногу Адама. Он улыбается мне. Словно прощает за то, что я его случайно задела. Я подтягиваю ногу к себе и слишком поспешно отправляю очередную клецку в рот. Разве мы не должны сейчас сидеть и флиртовать, касаясь друг друга ногами под столом? Почему мы этого не делаем?

Впрочем, это слишком по-детски. Вместо этого мне нужно сделать что-нибудь по-настоящему сексуальное. Ведь сегодня вечером я хочу отправиться домой вместе с ним, хочу снова пережить ту летнюю ночь. Боже, как же я соскучилась по ней. А он разве не соскучился?

Итак, что бы сделать такого сексуального? Может, с соблазнительным видом облизать палочки для еды? Нет, не годится, уж больно они острые. Того и гляди, какая-нибудь из них непременно воткнется мне в язык. Я смотрю на Адама. Боже, до чего же он сексуален. И ему даже не нужно ничего с собой делать, чтобы быть таким. Это уже заложено в нем от природы.

Я слегка потягиваюсь на барном стуле, на котором сижу. И пока Адам смотрит вниз в свою тарелку, я слегка наклоняюсь, чтобы ложбинка между грудей стала еще более заметной. Вот так я теперь и буду сидеть. Глядя на него томным взглядом и с самой большой в «К25» грудью. Это должно сработать. Одной рукой я слегка отвожу назад свои светлые волосы, как можно более небрежно, и одновременно чувствую, как нечто впивается мне в горло. Клецка, которую я толком не прожевала, застряла где-то в глотке. Вот блин.

Адам отрывается от еды и удивленно смотрит на меня:

– Силла?

Я же чувствую, как мои глаза выпучиваются все больше и больше. Эта проклятая клецка в самом деле застряла у меня в глотке – я едва могу вздохнуть. Я пытаюсь дышать носом, но это так щекотно, что в результате я лишь начинаю лихорадочно кашлять.

– Все… в порядке? – настороженно спрашивает Адам.

Я киваю и машу рукой, мол, не волнуйся.

– Ничего страшного, – выдавливаю я, при этом мой голос звучит как у Терезы Риган из «Изгоняющего дьявола».

Я пытаюсь откашляться, но ничего не выходит. О боже, какой позор. Я вот-вот скончаюсь на месте из-за клецки с салом. Адам хочет встать, чтобы помочь мне, но я толкаю его обратно на стул.

– Я… сама… справлюсь…

Риган разошлась во всю. Адам выглядит совершенно растерянным, и тут я замечаю, как одна из пожилых дам за соседним столиком встает и направляется к нам. Ее туника развевается, как у ангела-спасителя.

– Эй, старушка, как ты себя чувствуешь?

Старушка. Это же надо сказать такое! Ничего более несексуального и придумать нельзя.

– Я…

Теперь мой голос звучит так, словно доносится из загробного мира. Глаза слезятся, и я понимаю, что просто-напросто задыхаюсь. Проклятая клецка. Черт бы ее побрал. Женщина в тунике встает за моей спиной и обхватывает меня своими большими руками за живот.

– Ну-ка, держись, старушка. Сейчас мы от нее избавимся. Раз, два, три!

По щекам побежали слезы, и я моментально взмокла, словно вошла в сауну. И тут женщина проделала со мной некую таинственную манипуляцию, от чего из моего горла вырвался хрип, и вслед за ним из глотки выскочила клецка и попала мне в рот, вот только не в своей первоначальной форме. Склонившись над блестящей от жира бумажной тарелкой, я по кусочку выплевывала ее, словно меня тошнило.

Да уж. Если Адам на такое не клюнет, то я уж и не знаю, что еще ему нужно.

Когда мы наконец покидаем ресторан, на улице моросит дождь. Я начинаю дрожать и доверху поднимаю молнию на своей белой осенней куртке, в которой больше похожа на сугроб зимой. Я засовываю руки в карманы и смотрю, как Адам под самое горло застегивает свое элегантное пальто.

Какое-то время мы просто стоим и смотрим на дождь. Ему известно, что мне нужно в сторону Стуреплана, где я сяду на красную линию метро и отправлюсь домой в квартиру Закке и Юнатана на Мариаторгет. Сам же он двинет на станцию «Хёторге», где сядет на зеленую линию, по которой доберется до своей квартиры на Фридхемс- план.

– Ну вот… – говорит Адам.

– Ну вот… – говорю я.

– Было очень приятно увидеться тобой, Силла. Как всегда.

– Взаимно.

– Больше не ешь никаких клецок, когда вернешься домой. А то я стану волноваться.

Мои щеки вспыхивают, и я бешено мотаю головой. Он протягивает руку и гладит меня по плечу. Я киваю и улыбаюсь в ответ. Черт, чем мы вообще занимаемся?

– Обещаю, – говорю я.

– В ближайшее время постараемся снова увидеться.

– Обязательно.

Он подходит ближе и заключает меня в крепкие объятия. Наши щеки ненадолго касаются друг друга, прежде чем он снова делает шаг назад.

– Передавай привет Закке и Юнатану, – уже на ходу бросает он, шагая по Кунгсгатан.

– Конечно, они…

Я обрываю себя на середине фразы, потому что понимаю, что оставшуюся часть он, скорее всего, уже не услышит. Внезапно у меня возникает чувство, что он куда-то ужасно спешит.

Я поворачиваюсь в сторону Стуреплана. Мимо меня идут люди, многие из них держатся за руки. Любовные парочки, собравшиеся поужинать в ресторане. Или спешащие домой, где они включат свет и вскипятят чаю, чтобы согреться после прогулки.

На холоде у меня вечно течет из носа.

Начинает основательно подмораживать.

Глава четвертая

Портраш, Северная Ирландия

Когда Элла проснулась, снаружи светило солнце.

Ночной кошмар напомнил о себе. Всю ночь она лежала и ворочалась с боку на бок, но сон лишь временами слегка касался ее, словно крылья бабочки. Ей так и не удалось успокоиться. Что неудивительно. Ведь она впервые ночевала в доме своих ушедших из жизни родителей. В чужом, поскрипывающем, пахнущем сыростью доме.

А тут еще этот человек.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Я живу среди созданий ночи. У меня нет желания сражаться и бороться (англ.).

2

«Кинжалы», «Лошадь», «Джентльмены» (англ.).