Экскременты космических лосей

– Где есть речка – там обычно много лосиного помёта! – объяснил Бабельянц. – Это мне учёный сказал. Пойдём вдоль русла – только внимательно смотри под ноги!

С этими словами старик живо потрусил по склону мусорного пригорка. Его напарник, едва поспевая за ним, плёлся где-то сзади. Внезапно Бабельянц остановился и резко отпрянул назад.

– Ты чего? – успел было удивиться Гоблинович, как вдруг Бабельянц мгновенно упал на живот и заговорил испуганным шёпотом:

– Лоси, лоси! Маскируемся под мусор!

Недолго думая, Иннокентий бросился на четвереньки. Следуя примеру товарища, он начал быстро закапываться в отбросы. Лосей было не видать, но, судя по всему, животные находились в низине под холмами. «Если заметят – могут напасть», – лихорадочно думал Иннокентий. Устроившись в мусоре и едва дыша, он принялся следить за Бабельянцем. Старик находился впереди и мог наблюдать за лосями. Краем глаза Иннокентий заметил сбоку от себя нечто, похожее на сухие экскременты. Вытянув голову, он различил вдалеке огромное бурое животное с массивными рогами. Зверь настороженно принюхивался и смотрел по сторонам. Проклиная своё любопытство, Гоблинович вплотную притиснулся к поверхности отходов. Респиратор сполз на бок. Запах, к которому Иннокентий уже привык, внезапно стал выразительнее.

– Вот и выйди на такого с одной лыжной палкой, – чуть слышно бормотал дед. – Убьют нас эти твари – и плакали наши денежки…

– Засунь ты себе в задницу свою лыжную палку! – тихо сказал Гоблинович, боясь, как бы старик не вытворил ничего безумного. – Такого не то, что палкой – из ружья не уложишь.

Даже издали было понятно, что в холке зверь намного выше, чем Бабельянц или Гоблинович. Тело животного покрывала плотная, густая шерсть, на спине проступали зачатки крыльев. Лоси имели длинные конечности и широкие копыта – чтобы легче было передвигаться по горам отходов. На груди был кислородный пузырь, с помощью которого лось мог инкапсулировать морду в безвоздушном пространстве. Раскидистые рога имелись даже у самок. Это были истинные хозяева Пищимухи – прекрасные, величественные создания, которые посмели бросить вызов техногенной цивилизации.

Друзьям оставалось только ждать, когда лоси уйдут в другое место. Так, притаившись в засаде, Бабельянц и Гоблинович провели немало времени. «Интересно, – рассуждал Иннокентий, – а если Антоха и Дюндель улетят без нас, то как мы с Матвеичем здесь выживем?» Елдыринец невольно представил себе жизнь на Пищимухе. Как ни странно, он совсем не испугался. «Всё, вроде, есть – почти как дома. Иногда здесь даже продукты питания утилизируют… Одна беда – лоси. И выпить нечего. Нормальный человек в здравом уме алкоголь на помойку не выбросит… А без него, как ни крути, плохие из нас робинзоны…»

– Уходят, уходят! – возбуждённо проговорил Бабельянц.

Иннокентий мгновенно опомнился.

– Матвеич, – произнёс он как можно тише, – здесь возле меня какие-то фекалии… Наберём их в коробку и свалим отсюда к чертям собачьим, да поживее.

Аккуратно двигаясь, Бабельянц снял коробку с плеч. Ползая на животе и поднимаясь на локти, друзья торопливо складывали своё сокровище в картонную тару. Совок присвоил Матвеич; Иннокентию приходилось работать голыми руками. Когда коробка почти наполнилась, Бабельянц внимательно посмотрел туда, где ранее он видел животных.

– Порядок, – сказал старик, – эти твари далеко ушли.

К вершине холма добирались ползком, как военные разведчики в тылу врага. Когда же пик был пройден, друзья подумали, что лоси уже их не увидят. Оба, словно по команде, поднялись и побежали. Хотя сложно назвать бегом неловкое, затруднённое движение сквозь зыбучую трясину мусора.

Тем временем друзья остановились отдышаться. Бабельянц, громко охая, держался за спину: абсолютно не вовремя дал знать о себе его давний радикулит.

– А чтоб меня трансгрессия… – стонал несчастный старик. – Помру я здесь – и всё, конец мечтам! Не дождутся меня элитные куртизанки…

– Держись, Матвеич! – говорил Иннокентий, забирая у Бабельянца коробку с экскрементами. – Потерпи: немного уже осталось… Если хочешь, пойдём помедленнее. Нас наверняка никто не пресле…

Внезапно голос Иннокентия оборвался. Вдали, темнея на фоне пластиковых нагромождений, показалась фигура космического лося. В голове Иннокентия возникла единственная мысль – спасать свою шкуру.

– Матвеич, там лось! – оголтело заорал Иннокентий. – Бежим!

Бабельянц, который в это время сгорбленно стоял, мгновенно выпрямился, будто бы ошпаренный кипятком. Вытаращив глаза, он в ужасе уставился туда, куда смотрел его товарищ. Рогатая угроза неумолимо приближалась, опустив голову и отталкиваясь от поверхности всеми копытами.

– Да чтоб тебя! – выругался Бабельянц и, превозмогая невыносимую боль, сделал судорожное движение вперёд.

Гоблинович хотел было посадить его себе на спину, однако чуть не упал, накренившись под весом старика. Отбросив лыжную палку, Бабельянц изо всех сил двинулся вперёд. Елдыринцы знали: до корабля необходимо было добраться как можно быстрее – иначе мусорная свалка станет их могилой.

Вдалеке, словно спасительный маяк, показался гараж. Оборачиваясь, Иннокентий видел, что лось приближается. «Догонит нас эта махина, если не поддадим», – судорожно думал елдыринец. Иннокентий догадывался, что лося мог привлечь запах мочи: возможно, пальто пометил его конкурент. Сильно вспотевший, Бабельянц находился на пределе своих сил. Тяжело дыша и спотыкаясь, он начал отставать.

– Матвеич! – крикнул Иннокентий. – Сними тулуп!

Приостановившись, Бабельянц начал расстёгиваться. Иннокентий подскочил к нему сзади, взял пальто за воротник и, когда руки старика были свободны, отбросил его прочь. До гаража оставалось совсем немного – последний рывок. Боясь увидеть лося прямо за собой, Иннокентий снова обернулся – и внезапно ощутил радостное облегчение. Животное больше не гналось за елдыринцами, а стояло на месте, обнюхивая какой-то предмет.

Времени на разговоры не было. Оказавшись у цели, друзья принялись бешено колотить в дверь гаража и звать на помощь. Они слышали неторопливые шаги за дверью: флегматичный Дюндель спокойно разблокировал выход. Как только дверь была открыта, елдыринцы оголтело бросились внутрь корабля.

– Вы чего это? – спросил Дюндель, хлопая глазами.

– Мать его за ногу! – вопил, задыхаясь, Бабельянц. – Слава преподобной Авдотье Титечкиной!

– Ребята, – сказал Иннокентий, всё ещё не в силах прийти в себя, – там снаружи огромный лось. Мы едва ушли от него… думали, не вернёмся.

Антоха, который до этого отдыхал на диване, мгновенно вскочил на ноги.

– Едрит-адгидрид, – с ужасом проговорил он, – если эта штука пробьёт обшивку – нам конец… Дюндель, включай скорее внешние камеры!

Тем временем Дюндель уже успел задраить выход. Антоха бросился в кладовую и схватил ёмкость с куркулем. Во время старта куркуль соединится с жидким кислородом, образуя оксикуркуль, и выведет корабль на орбиту Пищимухи.

– Дядь Кеша, помоги открыть бак! – попросил Антоха, держа канистру обеими руками.

– Лось приближается… – в испуге произнёс Дюндель, глядя на мониторы внешних камер. – Ягодицын шмаровоз, они ж так быстро летают!

Обернувшись, Гоблинович увидел на мониторе лося: высунув язык, он мчался прямо по направлению к кораблю. На рогах у животного красовалось то самое пальто, которое они с Бабельянцем выбросили во время бега. Торопливо опустившись на корточки, Иннокентий с усилием открутил крышку люка в полу. Антоха, сняв защитку, наполнил бак горючей жидкостью.

– Заводи машину! – крикнул он Дюнделю, который находился у приборной панели. Тот, опустив рычаг, активировал механизм старта. Компоненты горючего первой ступени соединились в ёмкости двигателя. Гараж, словно пробка от гигантской бутылки шампанского, срыву двинулся вверх. Ещё немного – и поверхность неприветливой планеты была далеко.

– Амбивалентная капуста! – облегчённо воскликнул Бабельянц. – Слава Остапу Шаромыжникову и Кисе – проповеднику его!

– Это, что ли, мы с тобой? – усмехнулся Гоблинович. – Ты только и бредишь какими-то архаическими божествами!

– Вы с каких пор такой религиозный? – шутливо спросил Антоха. Он будто уже и забыл о пережитом приключении.

– А ты попробуй от лося пешком удрать – вообще фанатиком станешь, – отозвался старик. Боль, которая отступила на фоне опасности, начинала понемногу возвращаться.

Внезапно елдыринцы почувствовали, что тяга корабля заметно снизилась. Самодовольная ухмылка живо исчезла с лица Антохи. Оказавшись у приборной панели, он проверил параметры. Уровень топлива второй ступени был нулевым.

– Нужно подсыпать перзюзия, – сказал Антоха, открывая люк.

Дюндель отправился в кладовую за мерником горючего, однако вернулся с пустыми руками.

– Закончилось, – пожал плечами рэпер. – Последнее было в баке.

– Какого…?! – произнёс Антоха, в ужасе уставившись на Дюнделя. Тот, как ни в чём ни бывало, пялился в ответ.

Над кабиной воцарилось гробовое молчание. Иннокентий, который уж было поверил, что все невзгоды закончились, в испуге посмотрел на племянника. Гараж, покинув атмосферу Пищимухи, стал очень медленно перемещаться параллельно её экватору.

– Придурок ты, – раздражённо проговорил Антоха, – где, сука, горючее?!

– А я откуда знаю? – невозмутимо отозвался Дюндель. – Чуть что – сразу я виноват…

– Ты идиота не включай! Оно, по-твоему, что, испарилось?!