Звериное начало. Том 1

Перевертыш не умела исцелять деревья, тем более магические, не знала, как отличить проклятие от другого воздействия, и, тем более, не умела снимать ни одно из них. Эйэ – вот, кто запросто мог разобраться с творящимся в Вечном Лесу, но что-то подсказывало женщине, что приводить его сюда – не лучшая идея.

От Сердца в сторону перевертыша ветер донес потоки тяжелого воздуха, наполненного зловонием настолько, что в какой-то момент ей показалось, что его можно взять в руки и скатать из него шар. Принюхиваться стало невозможно, и от того страх только усилился.

Когда за спиной шелохнулись сухие листья, Рэйара решительно повернула обратно и поспешила прочь из леса, в сторону лагеря. Стоило только выбраться на поляну, как ощущение постоянного нескончаемого ужаса, подгоняющего бежать со всех ног, отступило.

Полукровка отдышалась, прочихалась, вновь сумела принюхаться и уловила запах кроликов. Зверьки были недалеко, следы привели к небольшому леску в стороне от Вечного леса. Более безопасное место для охоты насчитывало от силы четыре сотни деревьев. Возможно, некоторая часть зверья сбежала из гниющего места с испорченным Сердцем именно туда, а значит сегодня и, может, завтра компании свэтов будет что есть.

Рэйара перекинулась в волка и, полагаясь на свой нос, отправилась за добычей.

Как она и предполагала, в мелком лесу охота прошла успешно. Магический браслет, сделанный Эйэ и его помощником и учеником Фэ уже довольно долго помогал Рэйаре жить свободной жизнью и не бояться менять форму. Волшебники сумели воспользоваться теми же знаниями, что применялись для создания почти бездонных сумок, выглядящих с виду обычными, но на деле вмещающими в себя двадцатикратный, если не больше, объем. Женщина не понимала, как именно, но братья сумели воспроизвести такое же пространство для одежды и вещей, которые были на Рэ в момент трансформации. Благодаря свэтам полукровка получила возможность доставать свой скарб одним только желанием, но лишь когда пребывала в форме, похожей на человеческую. Стоило начаться превращению – имущество втягивалось внутрь украшения. Конечно, случались сбои. Например, если женщина пребывала в своем уме и полностью контролировала процесс, но не думала о том, что пора бы спрятать одежду, браслет не всегда срабатывал.

Перевертыш долго пыталась разобраться, как работает эта магия, но даже после сотого объяснения Фэйэна так и не сумела. Как бы ни было жаль подводить Эйэ и разочаровывать его, но магия никак не желала подчиняться Рэйаре и становиться ее частью.

Множество раз, чтобы привлечь внимание предводителя отряда, перевертыш просила обучить ее хоть каким-то простеньким заклинаниям. Она оправдывала свое желание тем, что хочет быть полезной, и братья соглашались – владение чем-либо, даже ограниченное уровнем семилетнего человеческого отпрыска, в нужный момент могло спасти чью-то жизнь. Эйэ искренни радовался возможности обучить кого-то кроме своего ученика, и с готовностью бросался на помощь сестре.

Рэйара очень надеялась, что предводитель отряда делал это еще и потому, что хотел провести в ее компании побольше времени. В такие моменты никто не мешал, не лез с вопросами и не перетягивал на себя внимание. Таэль и тот предпочитал только усмехаться и многозначительно зыркать в сторону вожака и полукровки. Порой, братья подшучивали и интересовались, не стоит ли перенести обучение в походный шатер, а им самим при этом тактично ретироваться. Рэ огрызалась и краснела, но на деле была бы совсем не против. Эйэ же игнорировал шутки, словно не слышал – полукровка так не умела. Порой бывало, что заклинатель, поддерживая, брал сестру за руку и тогда весь мир переставал иметь значение.

На беду перевертыша, сколько бы ни пытался волшебник добиться отклика, все, что досталось женщине от родителей-свэтов – способность использовать некоторые магические предметы и, еще более редкие простенькие артефакты, преимущественно связанные с силами природы. Остальной талант представителей древнего народа заменился на хороший нюх, острое зрение, великолепный слух и другие полезные для выживания, но совершенно не помогающие в очаровании волшебника вещи.

Эйэ каждый раз утешал полукровку. Однажды, когда парочка практиковалась, наслаждающаяся обществом предводителя отряда женщина, понимая, что вскоре окончательно разочарует его своей несостоятельностью, была готова разрыдаться. Она редко плакала, предпочитала грусти злость, но на кого ей было злиться?

– Не расстраивайся, Рэ. Еще не пришло время, – улыбался ей мужчина, – Магия еще сумеет пробудиться в тебе. Быть может, не в полной мере, однако, ты освоишь все заклинания. Те, которые захочешь.

– Я безнадежна, – каждый раз после долгих часов попыток понимала Рэйара, но только в тот раз сказала это вслух. Она не поднимала головы и только сжимала руки в кулаки, – Я ведь свэт! Мои родители были свэтами, и их родители тоже. Я – часть Общины, я путешествую со свэтами, но не могу ничего, совершенно ничего! Жуж и тот, не желая обучаться, освоил простые заклинания и может хотя бы зажечь факел, если это требуется.

– Этому свэты обучаются с детства – разжигать костры, отпугивать насекомых, сушить мокрую одежду, если нет солнца… Бытовые мелочи не требуют траты сил, лишь самую толику магического дара, который так или иначе есть в каждом из нас. Эти способности делают нашу жизнь куда проще.

– Я еще хуже бездарности? То, что дети учат с самого детства, я не способна выучить в своем возрасте! Даже одно малюсенькое заклинание, и то получается один раз из пяти!

Волшебник подался к ней, обнял и крепко прижал к себе – это не было чем-то из ряда вон выходящим, свэты в отряде не стеснялись проявлять свои теплые чувства друг к другу, такое считалось обычным явлением. Тем более, когда грустила сестра. Обида на свое происхождение в тот раз глубоко засела в душе женщины, она и позабыла, что затевала обучение именно ради вот таких мгновений, ради объятий, которые могли перерасти в нечто большее. Теперь Рэ переживала, что справляется хуже, чем ребятня из Общины, и от этого становилось не по себе.

– У тебя есть масса других талантов, – Эйэ гладил ее по спине, а полукровка только повернула голову и всхлипнула.

– Но я должна научиться магии. Я же свэт! Я должна…

– Когда придет время, ты сумеешь освоить все, что требуется. И то, что захочешь. Мне кажется, тебе следовало бы переговорить на эту тему с друидами, они плетут свои заклинания совсем иным образом, не так, как я, Фэ, Ал или кто-либо еще. Более всего с ними схож Нэ. Он творит свою магию по наитию, меняет форму и структуру, не прибегая к огромному количеству разнообразных слов, жестов и компонентов.

– Не уверена, что это то, что мне нужно…

– Быть может, тебе в самом деле стоит попросить о помощи Наэма? Думаю, он не хуже меня сможет тебе объяснить суть, а может, и лучше. Понятнее, – Эйэ отстранился. Он держал женщину за плечи и улыбался.

Рэйара, глядя на лицо вожака, не сумела сдержать ответной улыбки. В первый раз он не произвел на нее впечатления большего, чем любое ранее встреченное существо с запоминающейся внешностью. Это не было любовью с первого взгляда, и со второго или третьего. Теперь же, когда Рэ узнал мужчину получше, то начала сомневаться – может, она сама не заметила, как влюбилась? Проснувшись в один день, она поняла, что смотрит на Эйэ совсем не так, как раньше и, стоило обернуться назад, как воспоминания искажались, подвластные ее нынешнему настроению.

Предводитель свэтов был очень близко. Рэйара чувствовала его руки, чуяла его запах – он всегда пах пыльцой, травами, порошком из драгоценных камней и огнем. Полукровка, и без того весьма расстроенная тем, что вместо предводителя ей хотят вручить утешительный приз в виде Наэма, только сильнее огорчилась. Непонимание Эйэ терзало ее чуть ли не больше всего остального.

Перевертыш насупилась, дернула плечами, отступила на несколько шагов и отвернулась. В первое мгновение ей захотелось ударить мужчину. Влепить ему такую пощечину, чтобы ее руке стало обжигающе больно, может, это поможет ему, наконец, обратить на сестру внимание. Или следовало накричать на него, а может, прямо объяснить почему она сердится и… И что дальше, а главное, как это отразится на их отношениях, Рэ не знала.

Заклинатель не стал идти следом, он продолжил стоять там, где стоял, и только медленно опустил руки, словно так и было задумано. Не поддаваясь эмоциям, как всегда.

– Что-то не так, Рэ? – мужчина не изменился в лице, но его голос стал холоднее.

– Нет, – как и положено представительнице слабого пола, покачала головой Рэйара. Волшебник продолжал смотреть, поэтому почти сразу она передумала и исправилась, – Да. Может быть.

– Ты ведь знаешь, что я ненавижу, когда женщины увиливают от ответа и не могут объяснить, что им не по душе. Мне приходится тратить свое бесценное время, чтобы играть в глупые игры с угадыванием. Прошу, лиши меня этого удовольствия. Рэ, именно за твою прямоту и способность не выматывать мужчин и не проверять на прочность наши нервы и силы, я тебя ценю и уважаю.

– Я не хочу, чтобы меня учили друиды, – выдохнула женщина, украдкой глядя на предводителя. Собеседник кивнул, принимая ответ, – Я не хочу, чтобы меня обучал Наэм, Фэйэн или кто-то еще, понимаешь?

– Не совсем, – признался мужчина, – Я уверен, что есть те, кто сумеет помочь тебе лучше меня.

– Ох, да как ты можешь не понимать очевидного? Я хотела обучаться у тебя, и только у тебя. Для меня был важен учитель, а не вся эта магия. Для меня важно, кто будет мне помогать, важен… Ты!

После этих слов заклинатель перестал выглядеть застывшим и поспешно подошел. Он не продолжал никаких разговоров, что радовало, не стал отмахиваться или отшучиваться, не делал вид, что не понимает. Рэйара и сама не заметила, как так получилось, что они начали целоваться. Тонкие руки волшебника с длинными и аккуратными пальцами, красивыми, как у любого свэта, оказались, когда он прижал к себе непутевую ученицу, куда сильнее, чем женщина могла себе представить.

В одно мгновение пара оказались в шатре, кажется, кто-то из них по дороге опрокинул котелок, который Алорэ совсем недавно снял с огня, и весь обед разлился по поляне. Эйэ даже не посмотрел в ту сторону, а Рэ заметила лишь потому, что почти бесконечное чувство голода вынуждало ее реагировать на любой запах еды. Взболтавшееся в полете и растекающееся лужей варево источало особо приятный аромат.

Эйэ ничего не говорил, а перевертыш не могла нарадоваться своему счастью и боялась спугнуть столь желанного мужчину. Впрочем, несмотря на всю податливость и молчаливость женщины предводитель остановился. В тот момент и на полукровке, и на нем самом из одежды остались только штаны.

– Нет, – он отпрянул от перевертыша, – Прости, Рэ, ты прекрасна, но… Но я не могу.

У Рэйары перехватило дыхание – только что все было более, чем прекрасно, и вдруг, не понятно почему, все вновь испортилось. А из-за чего? Из-за каких-то глупостей, которые Эйэ даже не смог произнести вслух!

Полукровка насупилась, и волшебник, поняв, что отвечать ему не собираются, продолжил.

– Прости меня, но мы не должны поддаваться искушениям. Мы работаем вместе, мы – отряд. Семья. Я называю тебя сестрой, и должен заботиться о тебе, а не предаваться порокам. Нет, все это не то, что мы можем себе позволить, и уж точно не сейчас.

Перевертыш думала, что заклинатель предпочтет сбежать, подобно трусу, и теперь будет стараться избегать оставаться с женщиной наедине, но ошиблась. Он не ушел и ничего не боялся. Эйэ оделся, укутал сестру в теплую шкуру, которую брал с собой в поход и носил от привала до привала в своей бесконечной сумке, и улегся рядом. Он завел непринужденную беседу, словно ничего не произошло. Когда Рэйара предприняла еще одну попытку настроить предводителя отряда на романтический лад, тот только мягко придержал ее руки, прижал их к своей груди и покачал головой.

Весь остаток вечера и часть ночи перевертыш лежала и думала. Эйэ, которому было достаточно всего пары-тройки часов сна, все это время продолжал лежать рядом с закрытыми глазами, ровно дышал и не шевелился. Скорее всего, чтобы не нервировать сестру, а может, чтобы дать ей возможность уйти, если она того захочет. Остальные братья не пришли к ним, а набились во второй, меньший по размерам шатер.

В середине ночи Рэ тихо собрала свои вещи и выбралась из уютного логова на свежий воздух. Прохлада немного отрезвила ее и ненадолго принесла успокоение. До самого полудня полукровка гуляла и несколько дней почти не говорила с главарем, а заклинатель не стремился это исправить. Через четыре дня отряд остановился в крупном городе, где обитало огромное количество калнсов и их потомков. Известные любители разнообразных плотских утех, они построили целых три борделя на поселение. В каждом из них обещали подобрать для посетителя приятную компанию на любой вкус и кошелек.

Рэйара бы ни за что не отправилась в подобное место, да и вовсе не понимала, зачем они нужны, но ее повел Жуж. После долгого ворчания по поводу плохого воспитания воина из величественного народа свэтов и пары кувшинов крепкого и дешевого пойла, ситуация изменилась. Женщина решила дать себе возможность расслабиться, как ей советовал брат.

С того дня Эйэ больше ни разу не целовал ее, не говоря уже о чем-то более откровенном. Он почти никогда не держал ее за руку, разве что в моменты глубоких переживаний, или когда того требовали заклинания, и редко обнимал. Предводитель отряда по-прежнему высказывал свое уважение и не забывал говорить о том, насколько перевертыш для них ценна. Быть может, он испытывал чувства – Рэ замечала его взгляды, а его объятия, когда таковые случались, по-прежнему были теплыми, однако, что-то изменилось. Почему же волшебник, после того, как сам отверг ее, ревновал и сердился, полукровка так и не сумела понять, а гордость не позволяла ей начинать разговор на подобную тему.

Возвращаться в лагерь Рэйаре пришлось на своих двоих. Женщина буквально увесила себя связками с добычей – пяток кроликов, несколько пучков жирных полевых мышей, пара сурков, кучка белок и одна, особенно аппетитная, лесная птица были привязаны веревками к крепкому поясу и перекинуты через плечи и болтались при ходьбе туда-сюда. При помощи браслета еду прятать не получалось, украшение могло испортить добычу. Тащить все на спине было неудобно, а в зубах – невозможно.

Венцом удачной охоты стал небольшой олень – зверь уже не был ребенком, но и взрослой особью его назвать не поворачивался язык. Остальное стадо успело сбежать, а этот олененок-переросток, который только начал набирать массу, уже отрастил маленькие рожки, но еще не привык носить свое тело на тонких ногах, стал легкой добычей. Рэйара сама себя громко похвалила, довольная проделанной работой.

Сначала перевертыш разобралась с мелкой добычей и ее транспортировкой, а после взвалила себе на плечи копытного. Женщина крепко держала каждой рукой по две ноги олененка и периодически облизывалась. Она уже успела с превеликим удовольствием позавтракать сырым и свежепойманным кроликом, а после не удержалась и облегчила связку с белками на одну особь. Этого было недостаточно. Братья всегда добро подшучивали над ее неуемным аппетитом и предлагали скармливать перевертышу своих врагов. Сложно представить, продолжили бы свэты веселиться, узнай, что Рэ нередко настолько хотела есть, что согласилась бы на их шутливые предложения?

Чистокровные свэты чем-то походили на змей, способных наесться наперед и долго переваривающих большой объем пищи. Порой, если все дни были сытыми, братья с легкостью пропускали завтраки, обеды и ужины и чувствовали себя превосходно. Древний народ с легкостью переживал длительные походы, даже пустыни для них не казались непреодолимым препятствием, так как обходиться в том числе и без воды, правда, намного меньший срок, чем без пищи, свэты могли без каких-либо последствий.

Рэйаре же любовь к еде досталась, пожалуй, даже не от перевертышей – среди стаи она не помнила ни одного обжору, похожего на нее. Аппетит у нее был поистине зверский, волчий, как бы забавно это ни звучало. Полукровка с легкостью могла умять всех кроликов за раз, закусить птицей, а после еще и немного пожевать оленя, и, конечно же, не отказалась бы при этом от похлебки и жареных на вертеле мышей. Она не позволяла себе подобного только потому, что пока еще проживала в стае, научили делиться. Рэ старалась не думать о болтающихся связках, держала себя в руках и считала минуты, оставшиеся до лагеря.

Вскоре должна была состояться долгожданная встреча с остальной частью дружной компании. Почти все время свэты путешествовали вместе, но в этот раз им пришлось разделиться и от того на душе у женщины все время было неспокойно. Одной из причин формирования двух групп являлся Таэль, мерзкий сплетник и любитель шантажировать информацией, которую он доставал любыми способами. Истинной причиной разделения с ним делиться никто не хотел, чтобы тот случайно не донес до Общины то, чего ей знать не следовало. По крайней мере пока что.

Недавно, возвращаясь с очередного задания, дружная компания свэтов разговорилась со знакомыми постояльцами и узнала, что древние артефакты, зачарованные еще самими Красными волшебниками – древнейшими заклинателями, которые жили десятки тысяч лет назад – вновь вышли из тени и начали привлекать внимание ценителей. Таэль, на счастье остальных, в это время спал в комнате, и никто не спешил посвящать его.