Всего за день до этого, за час, за минуту до смерти Робсона Рирз боялся. Он думал, что регент может передумать в любой момент и казнь отложат. Мужчина опасался, что Форест пожалеет бедного юнца или решит поддаться на уговоры лордов и оставить трон севера законному наследнику, хоть тот и совершил множество глупостей и пошел против королевского указа.

Даже когда Робсон помолился, священнослужитель из Храма Тринадцати выслушал его последнюю исповедь, и палач взял меч, Рирз не мог поверить, что победа близка. Младший брат никогда не был его врагом, слишком добрый для Холдбистов, слишком податливый, слишком приближенный к матери – Рогор предпочитал уделять время в основном Ротру – он остался бы жить, если бы не обстоятельства. Если бы не важность дела, не все усилия, которые пришлось приложить, если бы не необходимость и не отец. Если бы не все это, Рирз ни за что бы не посмел поднять руку на родственника и, тем более, не приходил бы позлорадствовать – именно так незаконнорожденный отпрыск Рогора говорил себе. Он попытался совершить благородный поступок и переговорил с командующим тюрьмой. Его брату передали отличные травы из Новых Земель и, судя по тому, что лорд не очень хорошо говорил, запинался и не осознавал себя, он их принял. Это было единственной доступной помощью.

Только после, сидя на роскошной и удобной кровати, переодевшись в первые сшитые лично под него одеяния родовых цветов Холдбистов – черно-алую гамму с серебренными пуговицами, тесемками и лентами – и разглядывая висящий на стуле плащ с гербом хозяев севера, Рирз вспоминал прошлый день. Он признавался себе тогда, что на самом деле испытал ни с чем не сравнимое облегчение, настоящую свободу, когда к его ногам подкатилась голова Робсона с закрытыми глазами.

Обычно такого не случалось, и отделенная часть тела падала в корзину, но в этот раз ту поставили то ли слишком далеко, то ли слишком близко. Тяжелая голова последнего законного сына Рогора подкатилась к краю помоста и сорвалась с него вниз, к толпе. Многие отшатнулись, но бастард не испугался и продолжил наблюдать, как часть его единокровного родственника, оставляя за собой след, приближается к его ногам. Может, ее вели Боги, чтобы что-то ему сказать?

Рирз понимал тогда, что не должен ничего делать, но не сдержался. Он поднял голову за волосы и взглянул в расслабленное травами лицо в последний раз. Бастард почувствовал в тот день, как пахнет победа…

Еще на совете Его Высочество обещал, что тело Робсона, целиком, с головой, уложенной в отдельный ларь, должны будут отправить в Фиендхолл, чтобы провести достойную лорда церемонию погребения. Когда Рирз узнал об этом, все еще опьяненный будущим величием, он заявил Вихту, что был бы совсем не против сделать из головы брата чучело и оставить, как первый экземпляр коллекции врагов, как память о последнем шаге для победы и посетовал, что отец уже никогда не сумеет на это поглядеть. Вайткроу ужаснулся, и решил, что это лишь неудачная шутка.

Чуть позже Рирз вспомнил, как смотрел в лицо Робсона и осознал, что ни за что бы не стал делать того, чем грозился. Стыд и раскаянье овладели им и чуть не сместили торжество победы. Падающая в обморок леди Эббиана, озлобленная сестра и вечное напоминание о собственной жестокости, с которой началось его правление, не входили в планы Холдбиста.

– Я победил, – прошептал голове новый лорд Холдбист, – Победил вас всех, одолел быстрее, чем думал. Север теперь мой.

Рирз мечтал, что скажет это в лицо умирающему отцу, которого ненавидел всей душой, еще лучше, мертвому – чтобы уж точно знать, что теперь победит. Робсон был лишь жалкой заменой.

– Милорд?

– Теперь я правитель Холдбист, – улыбался бастард. Кто-то вновь к нему обратился, отвлекая от триумфа.

– Милорд, прошу прощения, – палач спустился по ступеням к толпе. Он стоял рядом с Рирзом и протягивал руку, – Позвольте, я заберу, милорд. Прошу прощения за оплошность, такого не должно было случиться…

– Да… – протянул лорд Холдбист. Он не хотел отдавать голову, и продолжал сжимать темные волосы брата – ему даже подумалось, что у мертвеца они лучше, чем у него самого и это лишь добавило раздражения. С трудом он пересилил себя и отшвырнул часть Робсона. Палач весьма умело подхватил часть казненного, – Разумеется, заберите. И кто только позволяет вам называться палачом Синего города, если вы уследить ни за чем не можете? Как вы справляетесь с живыми преступниками, если у вас головы убегают? Поглядите, здесь же женщины и дети, неужели думаете, что им приятно, когда части тел летят в толпу? Его Величеству следует лучше отбирать себе палачей. Это отвратительно!

На этих словах лорд Холдбист развернулся и отправился прочь. Люди расступались, а женщины выкрикивали слова одобрения. Конечно же им, как и мужчинам, нравились представления, и они добровольно любовались на все казни. Отрубание мечом головы лорда было далеко не самым изощренным, что происходило на этом помосте, скорее даже самым мягким убийством. Эти женщины видели оскопление и отрубание конечностей, колесование и дыбу, вырывание языка и сожжение, повешенье и четвертование, они не боялись одной глупой головы, но улюлюкали, когда шел северный лорд. Рирз заступился за них, показал, что заботится о народе, простолюдины такого не забывают.

Играть на публику было нетрудно, в некотором смысле бастарду это приносило удовольствие, и он с самым суровым видом проследовал до замка, то тут, то там встречая улыбки благодарных представительниц прекрасной половины человечества. Ближе к вечеру – а ради казни он встал на рассвете – новый лорд сумел привести себя в порядок, явился в трактир, где встретил нескольких женщин, которых сумел впечатлить хладнокровием на площади. Это помогло забыться на несколько часов, а после, когда бастард, изрядно выпив за долгожданную победу, добрался домой, он отключился до самого утра.

Покои, выделенные новоиспеченному лорду, соответствовали его нынешнему положению. Санфелл был огромен и великолепен, лепнина украшала не только основные входы и выходы с центральными лестницами, но и самые удаленные и сокрытые от глаз уголки замка. Фридомхелл, без сомнения, изящнее, каждый его элемент некогда продумали до мелочей, все в нем сочеталось и создавало единое произведение. Последующие достройки выполняли с не меньшим трепетом, продолжая заложенные предками традиции. Южный город завораживал, он притягивал взгляд, на него хотелось любоваться, как на картину или скульптуру. Но только здесь, в главном городе королевства, Рирз сумел познать, что означает истинное величие.

Просторные помещения, отданные гостю с севера, не ограничивались обычными покоями, как на юге и, тем более, мелкой комнаткой, как в Фиендхолле. Первые двери вели в большое помещение, в центре которого возвышался стол с придвинутыми к нему стульями, обитыми королевским синим бархатом. На тумбах неизменно стояли вазы с фруктами и кувшины с различными напитками. Соседняя комната, соединенная с местом для переговоров проходом, представляла собой место для молебна. В ней уместились несколько скамей и небольшое возвышение перед ними, на котором виднелись миниатюрные изваяния всех Тринадцати Богов, выполненные из знаменитых камней Вилстронгов, переливающихся всеми мыслимыми цветами. В углу, на противоположной от дверей стороне, чтобы не мешать молящемуся, располагалось несколько высоких табуретов, на которых лежали инструменты – это место обычно занимали музыканты. Нередко молитвы предпочитали совершать под приятные звуки флейты, лютни или мелодичное пение.

Направившись в другую сторону из переговорного зала, Рирз попадал в широкий холл, где так же можно было принимать гостей, но уже более близких, читать, слушать проповеди Его Преподобия и заниматься другими духовными делами. Между факелов на стенах красовалось великолепное оружие, вероятно, чтобы размышления о мирских делах шли лучше. В две стороны расходились двери, которые сами по себе являлись шедевром.

Рирз не сразу обратил внимание, лишь после третьего или четвертого возвращения к себе заметил, что посередине на обеих вырезана небольшая батальная сцена. Два рыцаря в доспехах, с символами Волчьего Ордена на груди и гербом Старскаев на знаменах сходились в поединках – один вход украшал бой верхом, а второй – сражение пеших воителей. За этой дверью скрывалась комната, где обитала и хранила личные вещи лорда, подготавливая их в надлежащий вид, прислуга. У него теперь были собственные слуги, которые полностью обеспечивали быт и выполняли все прихоти! От счастья Рирз иногда забывал, что слуги не принадлежали ему, в отличие подданных с севера, а были любезно предоставлены Форестом и Старскаем.

Вторая резная дверь вела в покои Рирза, где на фоне размеров помещения терялась и удобная кроватью, и шкаф, и огромный камин, огонь в котором разводил специально приставленный человек. Большое окно выходило в сторону порта; за домами тот почти не виднелся, однако морем северянин насладиться мог. Узкий проход за кроватью вел в небольшую умывальню, где стояла деревянная бадья. Воду слугам не приходилось таскать через половину замка, она грелась на первом этаже, а через нечто, похожее на шахту поднималось при помощи веревок наверх. Мог ли незаконнорожденный сын Рогора желать чего-то еще?

Жизнь на юге, тем более после Новых Земель, в свое время показалась Рирзу великолепной, а комнаты, которые подобрал для него южанин, были выше всяких похвал. Порой казалось, что они лучше, чем у самого правителя. Однако, Санфелл – особенное место. Величественный, помпезный, почти такой же теплый, с великолепной погодой, поражающий воображение и превосходящий любые ожидания своими масштабами. Даже внешний вид тюрьмы близ замка был опрятнее и приятнее глазу, чем Фиендхолл. Из этого города мало кто желал уезжать.

Когда сын Рогора вернулся в родной дом, радости от его победы было не так много, как хотелось. Сам замок уже не казался ему прекраснейшим из строений, земли Холдбистов перестали быть лучшими из мест, а их жительницы – красивейшими из дам. Север не изменился, он был таким же, как в детстве и юности, однако сам Рирз стал иным. Он повидал мир.

Новоиспеченный лорд успел побывать на другом материке и на юге, обогнуть половину королевства, наслаждаясь видами портовых городов Старскаев и Дримленсов. После столь запоминающегося приключения, окунувшись в холод и промозглость севера, он несколько раз пожалел, что выбрал для себя именно этот трон.

Мужчина не прибавил в росте, только стал крепче, но Фиендхолл теперь сделался меньше. Стены давили, невыносимо серые, почти без украшений, холодные и толстыми. Потолки словно опустились по меньшей мере на локоть. Гнетущая атмосфера разительно отличалась от того севера, который приходил Рирзу во снах, когда он грезил о захвате власти, о троне, о слугах и том, как он забирается на могилу отца и плюет на нее. Большой зал более не был величественным и мрачным, скорее бедным, обставленным строго и безвкусно, слишком каменным, скучным, ледяным – дерево на севере плохо переживало года.

Бороться с унынием получалось лишь благодаря оптимизму друга и страху потерять с трудом добытое место. После прибытия Грейвула и отъезда Вихта бастарда не покидали ощущения, что он сражался за право обладать совсем другими землями, и совсем иным домом. Рирз чувствовал себя обманутым, будто он чего-то ждал, ему обещали награду, а после вручили вместо этого пустой папирус. Цикл, проведенный без общества Вихта, к которому Холдбист настолько привык, что и не представлял для себя иной компании, наполненный волнениями за будущее, лишь усугублял недовольство мужчины.

Не меньше на него повлияло отношение леди Эббианы, которая без конца рыдала, молилась, тенью следовала по пятам за дочерью, водила ее дважды в день в усыпальницу к Ротру, и совершенно не желала вновь становиться прежней доброй и заботливой леди, поддерживающей несчастного незаконнорожденного отпрыска Рогора. Маленькая Риана держалась достойно для девочки, чьи родные братья мертвы, а единокровный, малознакомый брат, захвативший ее родной дом, теперь решает ее судьбу.

Единственная дочь лорда Холдбиста говорила лишь когда ее просили, была предельно вежлива, учтива и доброжелательна, являлась по первому зову и при этом вела себя как совершенно чужой человек, вынужденный пребывать в стане врага. Рирз виделся с сестрой нечасто, а говорил лично еще реже, и до того, как его сослали в Новые Земли, могло бы набраться не больше полного цикла, когда бастард и Риана проводили время хотя бы недалеко друг от друга.

– Ты хочешь остаться дома, маленькая леди? – спрашивал Рирз, проявляя всю братскую любовь, на которую был только способен. В конце концов, девочка, еще совсем ребенок, не была виновата ни в чем. Ее воспитывал тот же отец, она жила на таком же севере, и знала, что ей уготована судьба не лучше, чем бастарду – ее вынудят выйти замуж за человека, которого она, может быть, никогда и не видела, и рожать ему наследника за наследником.

– Если вы этого пожелаете, мой брат-правитель, – послушно, как выдрессированная собака всегда отвечала девочка.

– Я понимаю, что это такое, когда тебя вынуждают делать что-то, что тебе не нравится, – искал способ примириться Рирз, – Когда я стану полноправным правителем, я смогу решать, за кого тебя выдавать замуж. Я могу позволить тебе выйти замуж по любви. Ты этого хочешь?

– Я всем сердцем и душой желаю услужить моему брату-правителю, если таково ваше желание, я исполню его.

Риана была до омерзения смирена. Более всего она походила на мать, воспитание леди Эббианы чувствовалось в каждом слове. Вдобавок, девочка была единственной и горячо любимой дочерью лорда Рогора. Отец приложил руку и сумел втолковать в маленькую головку, что в первую очередь важна семья, Династия, север и процветание всего вышеперечисленного. Мужчина научил дочь, что за нее всегда будут решать мужчины, а мать обучила, как говорить с захватчиками и узурпаторами.

– Или, если тебе это понравится больше, – Рирз сделал некоторую паузу, чтобы заинтересовать Риану и добиться от нее хоть каких-то ответных слов. Несколько томительных секунд ожиданий не привели ни к чему. Лорд был вынужден продолжить, – Я могу переговорить с регентом, когда отправлюсь в Санфелл и предложить ему обручить тебя с Его Величеством Ауроном Старскаем. Ты сможешь стать королевой!

Уж после этого заявления он рассчитывал хотя бы на улыбку, но леди только присела в поклоне.

– Если этого желает мой брат-правитель, я буду счастлива услужить ему.

– Риана, – бастарду не нравилось, что девочка не любила его и заметно отшатывалась, когда он приближался. Многие из тех, кого знал Рирз, теперь ненавидели его, многие боялись, кто-то льстил. Хорошее отношение, сочувствие и желание помочь осталось где-то там, в прошлой жизни. Более всего его огорчала холодность сыновей супруги Герта, они зверем смотрели на Рирза и тот быстро сократил общение. Добрая женщина, ранее заменившая ему мать тоже не спешила раскрывать руки для объятий.

– Да, милорд?

– Я твой брат, а не опасный чужак! Почему ты трясешься, словно перед тобой враг?

– Прошу простить меня, милорд, в замке прохладно. Впредь я постараюсь одеваться теплее и не расстраивать вас.

– Ты боишься меня? – Риана тактично промолчала в ответ на неприятный и прямой вопрос, – Думаешь, что я могу обидеть маленькую сестру? Я догадываюсь, что отец мог наговорить про меня, и представляю, какие выражения он использовал…

– Я ничего подобного и не думала, – не моргнув соврала маленькая леди. Она только недавно разменяла второй десяток лет, а уже могла посоревноваться в способности изворачиваться с замужними придворными дамами из Фридомхелла. Чуть погодя, она вновь присела и добавила, – Милорд.

– Я не заслужил от тебя холодности. И пальцем тебя не тронул, ни грубого слова за жизнь не сказал… Чем я заслужил такое отношение? Я твой брат, а тебе я кажусь только чужаком.

– Я ведь совсем не знаю вас, – наконец, честно ответила дочь Рогора, а может, нашла оправдание, – Вы для меня чужак, милорд. Мы ранее почти не разговаривали, я редко видела вас и почти ничего о вас не знаю…

После того разговора бастард некоторое время сердился и вспоминал родителя нехорошим словом. Долгое время он верил, что сумеет найти общий язык с братьями, а уж с сестрой, как ему казалось, он запросто станет одной семьей, но влияние Рогора было не истребить.

Рирз получил Фиендхолл, но не приобрел никого, кто был в нем. Оставлять такой север было не жаль. Даже, если придется бежать в Новые Земли.

Рассерженный и расстроенный, он преодолел долгий путь до Санфелла, гадая, чего же ему ожидать еще. Судьба его всякий раз находила способы ударить больнее. Разумеется, он продолжал мечтать о титуле, считал, что как только он станет полноправным хозяином северных владений, его жизнь кардинально изменится, а остатки его семьи поймут, что он не чужак и перестанут его избегать.

– Я получил все, что хотел… Жизнь лорда начинается, – тихо пробормотал Рирз, прогоняя воспоминания. Он не хотел вставать, его голова гудела и казалась квадратной. Новоиспеченный правитель после бурного праздника по случаю смерти последнего претендента на его место, чувствовал себя дурно и мечтал только о том, чтобы лежать весь день в прохладной комнате с задернутыми шторами и голосом умирающего звать слуг с кувшинами и компрессами. Есть и то не было никакого желания. Но Его Величество Аурон Старскай соизволил пригласить гостей из Великих Династий на небольшую охоту.

– Только не говори, что ты еще спишь, Рирз! – прозвенел голос в пустом приемном зале. Все двери были распахнуты, иначе бастард чувствовал нехватку воздуха.

Широко улыбающийся южанин, разодетый в цвета Династии Вайткроу, и гербом в виде взлетающей хищной птицы на груди, в нелепо украшенных зелеными лентами сапогах для верховой езды, с перчатками в руках и в совершенно безобразной, не подходящей ему шляпе с украшением в виде длинных перьев, оглушительно стуча каблуками, вбежал в покои Холдбиста. Его живость и веселость вызывали у Рирза приступы головной боли.

– Уже не совсем. Ты бы разбудил и приятелей Глейгрима, – проворчал бастард и откинулся на кровати, – У меня нет настроения развлекать малолетнего короля, я неважно себя чувствую. Скажи ему… Что-нибудь.

– Не можешь встать потому, что слишком хорошо чувствовал себя вчера? – ехидно поинтересовался Вихт.

– Язвишь? Молодец! Наша дружба идет тебе на пользу, – заметил новый лорд Холдбист.

– Как и моя – тебе.

– Дважды подряд! Страшно представить, что будет дальше!

Вихт простучал сапогами, подходя ближе и Рирз громко и с чувством закряхтел. Может хоть так приятель поймет, что делает не так?

– Настолько нехорошо? Я прошу прощения, друг, но тебе все равно придется пересилить себя и показывать, что ты счастлив приглашению. Теперь ты лорд-правитель и должен очень стараться. Ты обязан быть на высоте, особенно сейчас. Тебе же нужны связи с другими лордами, нужно заключать торговые союзы и, как ты сам говоришь – проявлять себя с лучшей стороны. Вставай же, Рирз, ты, наконец-то, добился цели, не время прохлаждаться! Вставай же!

Вайткроу потряс друга и тот попытался отпихнуть южанина босой ногой, но промахнулся.

– Я же только что стал лордом! Это стоило мне огромных усилий. Неужели я не заслужил немного отдыха?

– Теперь тебе некогда будет отдыхать. Лорд Рогор не оставил тебе никаких советов, он не учил тебя договариваться и, скорее всего, тебе придется заново искать тех, кто станет с вами торговать. Часто торговля зависит не только от выгоды сторонам, но и от взаимоотношений лордов. Твои земли постоянно получали обозы с провиантом от милорда Райана Холдбиста, насколько я осведомлен, они были неплохим приятелями. Ты слушаешь меня? Не переживай, это не единственное, что тебя ждет, есть и приятные стороны – бесконечные и вкуснейшие пиры, бесподобные балы, праздники, ты побываешь на именинах короля, а может, и регента, и на всех свадьбах в своих землях, а еще тебе скоро предложат множество невест, особенно Малые Ветви. Я уверен, они станут уповать на твою непредвзятость…

– Ты улыбаешься, но я же слышу, что из твоего рта вылетают проклятия. Неужели, ты столь сильно желаешь мне отомстить за годы дружбы?

– Нет, что ты! Я счастлив, что ты, наконец, столкнешься со всеми радостями жизни лорда. Некоторые обязанности не очень интересны, но пиры и свадьбы – прекрасные поводы встретиться с соседями, потанцевать, узнать новости и завести полезные знакомства. Не только с правителями и их детьми и женами, их ты и до того успеешь узнать, но и с советниками, мудрецами, сирами… Ты ведь хотел этого?

– Я занял место, которое всегда мечтал занять, избавился от отца и увидел смерть всех своих братьев, а теперь я живу в Санфелле и мне шьют вот такое, – Рирз не без труда сел на кровати и расставил руки в стороны, – Чрезмерно вычурно, и многовато алого, как по мне, но я чувствую себя значительно увереннее.

Одежды, которые на него сшили мастера с юга, были хороши, но походили на традиционные одеяния тех мест. К сожалению, телосложение Рирза разительно отличалось от большинства южных жителей, его кожа обычно была более бледной, скорее сероватой, а после Новых Земель и длительного пребывания в гостях у Вихта скорее покраснела, чем загорела. Его грубое лицо и приземистость, по сравнению с Вихтом, не красили никакие наряды, сколь бы прекрасные материалы не подбирали швеи из Фридомхелла, и как бы они ни старались с цветовой гаммой.

В Санфелле же для бастарда одежды подобрали намного лучше, они выгодно подчеркивали его лучшие стороны – на удивление, Рирз смог сам себе понравиться. Он смотрелся в зеркало и видел лорда Великой Династии, а не самодовольного мужчину, обыкновенного выскочку полузнатного происхождения, не отличающегося ни красотой, ни ростом, ни силой, похожего на многие сотни таких же бастардов.

– А по мне – наряд бесподобен, и был бы лучше, если ты перестанешь в нем валяться и мять его. У Его Величества прекрасные швеи. Тебе идут родовые цвета, выглядишь, как и положено правителю Династии, – сделал комплимент друг, – Но меня интересует – ты сам счастлив?

– Понятия не имею. Я не думал о том, что будет после, когда я добьюсь желаемого. Я даже не знаю большую часть того, чем занимался Рогор!

– О, я тоже не знаю всего, некоторые вещи за меня делают советники. Они отвечают на письма, а мне сообщают лишь о каких-то значимых событиях. Думаешь, какому роду ответишь на предложение невесты, или сам будешь выбирать рода и отправлять предложения?

– Какая невеста, Вихт? Какие письма и праздники? Я еще не до конца осознал, кто я теперь. Я долго шел к цели, и только после того, как мы встретились, я всерьез начал задумываться, что могу идти против отца… И вдруг, все пролетело как один миг! Слишком быстро. Что мне теперь делать?

– Полагаю, что в первую очередь обуться. Его Величество не станет долго нас ждать!

Южанин сунул в руки бастарду начищенные сапоги и тканевые ленты, которыми прежде, для уменьшения натирания особенно, когда обувь была новой, обматывали ноги. Рирз вздохнул и принялся за дело.

– Я думаю, что мне… Думаю, мне следует вернуться домой, Рирз, – тихо и неуверенно произнес Вихт. Он уселся на кровать рядом, но не смотрел на друга, пол заинтересовал его больше. А после – барельеф на стене.

– Я понимаю, – кивнул бастард, не отвлекаясь от процесса. Теперь бастарду было понятно какая причины вынудила Вайткроу зайти к другу перед охотой. Он желал переговорить наедине о дальнейших планах и, как бы это смешно ни звучало, отпроситься.

– Я не хочу оставлять тебя, но во Фридомхелле Фейг, и она волнуется. И она в положении, Рирз, а я далеко. Гонять воребов с севера на юг можно, но мои слова никак не помогают ей. Я хочу поддержать Фейг, хочу быть рядом все это время и увидеть своего первенца, когда он родится. Узнать, что он родится сразу, а не получить письмо с воребом от советника.

– Я понимаю, – снова повторил лорд Холдбист.

– Фейг сейчас помогает ее семейство. У меня нет никаких сомнений в Форестах, они не оставят мою жену, присмотрят, и, если надо, помогут, но это совсем не то… Моя милая Фейг многое пережила, у нас только наладилась жизнь, мы не успели друг другом насладиться, а я ее оставил. Бросил одну! Я не мог оставить и тебя без поддержки, пока все не разрешилось. Это было бы… Бесчеловечно. Недостойно, я знаю. Друзья не должны оставлять друг друга в беде, а ты стал мне братом, которого у меня не было. Однако теперь, когда Боги смилостивились и ты исполнил мечту, когда ты, слава всем Богам, занял место, которого достоин, я могу оставить тебя и поехать к жене, – Вихт оторвался от стены, Рирз чувствовал его взгляд, пока продолжал процесс обувания, – Могу ведь?

– Разумеется, ты можешь, что за глупые вопросы? Я благодарен тебе за помощь, Вихт, я понимаю, что тебе было очень тяжело расставаться с женой, тем более с такой очаровательной, как Фейг, а уж как ты терзал себя, разрываясь между помощью мне и желанием поддерживать женщину, которая носит твоего первенца, я и представить не могу.

<<1...4 5 6 7 >>

На страницу:

Перейти

6 из 7